Теория заговора (СИ) - Ромов Дмитрий

Сфотографировать бы его сейчас. Рожа свирепая, оскал, как у гиены, взгляд пылающий. И шерсть клочьями. Молча, как в немом кино, не тратя времени на вопли, он поднял руку с железным рифлёным стержнем и бросился на меня. Ну, а я шагнул в сторону.

Тыц-тыц-тыц-тыц… Элегантно, в ритме танго и голосом Владимира Семёновича:

Так дымно, что в зеркале нет отраженья

И даже напротив не видно лица,

И пары успели устать от круженья, —

Но все-таки я допою до конца!

Все нужные ноты давно

сыграли…

Мурадян пролетел мимо и снова, как давеча в медпункте, подставил мне свой тыл. Бац! Дрыном по хребту. Он захрипел, падая на камни, а потом заорал. И мне ничего не оставалось, как просто заткнуть его, носком ботинка по морде. Сон это или нет, не до гуманизма было, обстоятельства. Он ведь с арматурой не детские фокусы шёл показывать. И за Галку, опять же нужно рассчитаться.

— Ну что, масоны, товарищи вольные каменщики, кто-нибудь ещё хочет вести переговоры? — спросил я у оставшихся небитыми и раскрывших рты каменщиков, штукатуров и маляров.

Для убедительности я поставил ногу на голову их главаря и заводилы.

— Если нет, будем считать, что мы достигли взаимопонимания. Разрешаю забрать павших бойцов. Но если я увижу хоть одного из вас после смены, если кто-нибудь осмелится выползти на свет и, тем более появиться в клубе, башку оторву. Если кто-то из вас, свинорылых посмеет глаза поднять на какую-нибудь девушку, бубенцы отрежу. Сначала отобью, а потом отрежу. Ясно⁈

Не факт, что они всё поняли, но вместо вопросов сначала попятились, а потом побросали свои палки, развернулись и задали стрекача. Что и требовалось доказать.

Тем временем со стороны клуба подбежали ребята — Ромка Вершинин и ещё несколько парней. А за ними уже и деревенские потянулись.

— Гришка, что случилось?

— Да всё-всё, ребят. Уже всё!

Мурадян со стоном приподнялся, осмотрелся и встал на ноги.

— Здоровый лось, — кивнул я. — Живучий.

Он затравленно озирался, оглядывая толпу окружившую его и других двоих штукатуров, выведенных мной из строя.

— Хотели резню устроить, — объяснил я. — Видите? С кольями да с арматурой припёрлись. Решили в порядке разминки со мной разобраться сначала.

— А ты? — нахмурился Ромка. — Как ты их отделал-то?

— Случайно, — подмигнул я. — Повезло просто. Эй, Мурадян, три раза достаточно или ещё будешь судьбу испытывать? Если на Галку хоть раз взглянешь, я тебе эту арматурину знаешь куда засуну?

Тот, молча, пошатываясь и сплёвывая зубы и густую кровь, поплёлся прочь. Парни смотрели на меня… с уважением и оторопью. Сэм тоже поднялся и поковылял следом за боссом.

— Ты чё троих уделал? — спрашивали деревенские и крутили головами.

— Вообще их восемь было, — вступил незнакомый мне парень, не похожий на местного. — Остальные смотались от греха. Ходячие мертвецы.

На «ходячих мертвецах» я нахмурился. Совпадение, естественно. Здесь про этот сериал знать никто не мог. Просто совпало — Мурадян действительно был похож на ходячий труп. Я посмотрел на парня внимательней. На вид ему было лет тридцать с хвостиком… Хотя в сумраке… кто его разберёт… утверждать я бы не взялся. Одет он был строго — брюки, рубашка, ветровка. На мента немного походил. И не походил, в то же время…

— Ну ты, старичок, отчебучил! — хлопали меня по плечам ребята. — Боец раненый. Чё они хотели-то? Мало вчера что ли отхватили?

— Хотели нам всем бошки поотрывать, — пояснил тот же чувак. — Парней перекалечить, а девушек взять в сексуальное рабство.

Парни загалдели.

— Чего-чего?!!

— Ага, щас, а на воротник они ничё не хотели?

— Козлы драные!

— А девок-то что?

— А баб наших поиметь хотели. С разными извращениями!

— Суки!!! — заорал кто-то из деревенских вслед уходящим шабашникам. — А ну вернулись сюда!

— Ты чё нас не позвал никого⁈

— Не, ну ты резкий фраерок!

— Ладно, погнали, пацаны, там девчонки одни танцуют уже.

Я вернулся в клуб в ореоле славы. Я её не искал, просто так сложилось. К счастью, через пару дней уже все об этом позабудут, а добрые отношения с местными, завязавшиеся сегодня, вполне возможно, останутся.

У клуба оглянулся, ища глазами того парнягу лет тридцати, который упомянул про «ходячих мертвецов», но его нигде не было.

— Гриша! — нахмурилась Ляля. — Ты что с хулиганами подрался?

— Он их там отметелил! — объяснил Ромка. — Один против сотни!

Она изображала из себя неприступную принцессу, но в глазах её горел жгучий интерес. Ну, ещё бы, живой герой, не побоявшийся выйти один против орды упырей, и только она, ОНА, Ляля Клюева имела теперь на него права, и только о ней он мечтал. Он, витязь, окружённый сиянием и ставший новой модной легендой. Девки от зависти лопнут и позеленеют. И свои, студенческие, и эти, деревенские. Они-то уж точно.

Удивительно, как я раньше не понимал того, что у неё на уме, ведь это всё читалось по лицу и глазам, по улыбке и осанке, по всему виду. Ну, что поделать, не всегда я был таким проницательным, как говорится, ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!

— Ляля дорогая, этот подвиг я посвящаю тебе, — усмехнулся я. — Считай, что ты леди Гвиневра, а я сэр Ланселот.

Она захлопала глазами, возможно, не подозревая, что это за персонажи такие. В этот момент я заметил Галку, ту самую из-за которой сыр-бор разгорелся. За последние почти пятьдесят лет она совсем не изменилась.

В зале была куча народу, но середина оставалась свободной, никто пока не танцевал. Все стояли по периметру, поглядывали друг на друга, балагурили, ждали. Собственно, парни ждали, когда девчонки начнут выходить в центр и притопывать под музыку. А сами они будут стоять с независимым видом и, в лучшем случае, рискнут пригласить барышню на медляк.

— Детский сад, — пробормотал я, усмехнувшись.

— Что? — подняла брови Ляля. — Повтори, пожалуйста, я не расслышала.

— Нет-нет, ничего, это я так…

Музычка, впрочем, пока ещё была разминочная. Прелюдия, можно сказать. Пел Иванов. Разумеется, песню студента, во французской стороне. Можно сказать, наш гимн тех годов.

Вообще, деревенские танцы очень круто прибавили этой осенью, превратившись в резко вошедшую в моду, дискотеку. Всё благодаря студентам, а конкретно — увальню и мелкому фарцовщику Косте Каткову. Он был толстеньким, несуразным, с непослушно торчащими волосами, но зато слыл меломаном и имел самые горячие новинки раньше всех в институте.

Местный начальник клуба с инженером радиоузла, впрочем, тоже заслужили похвалы, за мигалки от поливалок и скорой помощи и стробоскоп, собранный и спаянный неизвестным мастером. Стробоскоп этот вводил молодёжь в настоящее исступление, если память мне не врала.

— Думаю, — победно взглянула на меня Ляля, — сегодня ты заслужил танец. А, может быть, это не точно, повторяю, может быть, и ещё кое-что.

«Может быть» она выделила голосом, произнеся с нажимом, чтобы я не думал, что уже поймал удачу за хвост и не расслаблялся.

— Кое-что? — засмеялся я. — Неужели то, что я подумал? Лялечка, наконец-то! А я думал, ты до самой кончины так и будешь изображать из себя…

— Пошляк, — отрубила она и поджала губы.

— Ну вот, — покачал я головой, — размечтался. Погоди, я сейчас.

Я двинул в сторону Гали. Она меня заметила и затрепыхалась, задрожала, покраснела. Меня и самого потряхивало. Правда, не от смущения, это адреналинчик отходил. Обалдеть, конечно. Все чувства, ощущения казались такими яркими, полными, глубокими. Взрывными, можно сказать.

Когда молодым был, не замечал, а сейчас мне было с чем сравнивать, и от этого действительно сносило крышу. Было просто нереально круто.

— Галина! — кивнул я. — А ты всё приключения подходящие подыскиваешь? Не сидится дома что ли?

Галя была девушкой выдающейся. Не толстой, но плотной, сбитой, с огромной грудью, крупными приоткрытыми губами и невинным детским взглядом. Зад тоже не подкачал и ноги, сильные и крепкие, с тонкими, как бутылочные горлышки, лодыжками. Так что понять, чем прельстился Мурадян вполне было можно.