В тени двуглавого орла (СИ) - Тен Эдуард

Взять, к примеру, полную ревизию в Кавказском корпусе. Согласитесь, есть же результат. Думаю, в скором времени борьба с лихоимством приобретёт серьёзный размах. Император был впечатлён, шокирован масштабами ущерба, нанесённого казне. Остаётся надеяться на лучшее. Поручение вам дал Бенкендорф?

— Можно сказать и так, — многозначительно вздохнул Жан Иванович.

Глава 10

Я отказался от приглашения на вечерний бал. Вечерние посиделки с Куликовым и Малышевым оказались для меня куда приятнее и, несомненно, полезнее.

— Мне трудно судить, о чём именно думает цесаревич, — уклончиво начал Куликов. — Но нельзя не признать: он с чрезвычайной серьёзностью подходит к осмотру и изучению системы управления в губерниях. Его адъютант уже исписал добрых пять тетрадей, фиксируя заметки и поручения. Думаю, это не просто ознакомительная поездка с любованием на южные красоты.

— А как он намерен возвращаться? — поинтересовался я.

— После Тифлиса — морем, — сообщил Куликов.

Затем он передал мне пачку писем: от графа Васильева и Катерины. В один из конвертов было вложено краткое послание от Ады. Письма получил и Миша — от Лейлы, после чего он буквально выпал из жизни на весь день. Парень он эмоциональный и тяжело, всем сердцем, переносил разлуку с молодой женой. А ведь они прожили вместе всего-то каких-то два месяца.

К нам подошёл Малышев и Константин, граф Муравин.

— Ну, рассказывай, Олег Дмитриевич, как живёте можете.

— Да вот, командир, какой обоз нажили. Его высочество раздражён скоростью нашего движения. С нами четыре десятка донцов и полуэскадрон конной жандармерии, пять десятков. Плетёмся конечно медленно. Фураж, багаж, продукты. Еду готовим в котлах, не то что ваша кухня, милое дело. — Вздохнул Малышев и так во всём.

— Олег, вы же не воинское подразделение, а мирный караван, для которого главное доехать. — рассмеялся я. — Не грусти придумаем что-нибудь. Паша ты донцов прощупал?

— Да, командир, нашу кавказскую службу не секут. Степняки, в остальном не ведаю. Вооружены знатно и гонору с избытком. — Выдал Паша с усмешкой. — Но ты не переживай, командир, мы им показали их место и что почём.

— Надеюсь без телесных повреждений и обид.

— Нет, конечно. Старшина их продукты приволок и слёзно просил на довольствие к нам поставить. Чо сказать им?

— Как шеф-повар отреагировал?

— Захарыч согласился, только наряд из двух казаков велел наряжать ежедневно.

— Вот и славно. Аслан когда фирменный шашлык подавать будешь?

— Савсем скоро, камандыр. Уголь сдэлаю и жарить буду. Пальцы кусать будешь. Скажешь: «Аслан лючий шашлык делает». Баран савсем молодой, вкусный.

Все весело рассмеялись.

— Признаться, Пётр Алексеевич, давно так хорошо не чувствовал себя. Дышится легко, на душе покойно. — проговорил задумчиво Малышев.

— Это оттого, Олег Дмитриевич, что ты свою ответственность на меня пытаешься спихнуть. — Усмехнулся я.

— И это тоже, до кучи. — Рассмеялся Малышев.

К моему навесу подошел поручик в синем мундире конной жандармерии.

— На каком основании, господин полковник, моим людям отказано в довольствии? — выпалил он с недовольным и даже вызывающим видом.

— Во-первых, представьтесь, — спокойно ответил я. — Во-вторых, с какой стати я должен кормить ваших людей?

— Поручик Вельский, конная жандармерия, Петербургского жандармского эскадрона! — молодой офицер гордо выпрямился. — Мы состоим в эскорте его императорского высочества!

— Тогда и требуйте довольствия у того, кто отвечает за снабжение эскорта, поручик.

Из-за фургона, словно из-под земли, вынырнул Захар, его лицо пылало возмущением. — Командир, да растолкуй ты им! Я что, нанялся кормить всю эту ораву? Продукты по норме взяты только на наших! Приперлись сюда, и будто им обязаны! Даусы столичные… — не сдержался повар, грозно размахивая половником.

— Но позвольте!.. — растерянно пробормотал поручик.

— Захар, успокойся и половником не размахивай, — остановил я его. — Ненароком кого-нибудь огреешь. Поручик, повторяю в последний раз: решайте свой вопрос с офицером, ответственным за снабжение. Мы здесь сторонние, и всё у нас — своё. Вы командуете полуэскадроном?

— Н-нет, — совсем сник поручик. — Командует штабс-ротмистр фон Дункер. Он сейчас с его высочеством в городе… А казаков, я видел, у вас покормили. Я и подумал, что всех из сопровождения обеспечили…

— Позвольте, вам что, даже провизию не выдали? — вступил в разговор Малышев, и в его голосе прозвучало искреннее возмущение.

— Продукты-то выдали, и фураж, и зерно, — вздохнул Вельский. — Но готовка у нас такая, что есть невозможно, честное слово! А от вашей кухни такие ароматы, что слюнки текут… Ваш повар — просто волшебник.

— Господин полковник, — обернулся он ко мне, и в его глазах читалась настоящая просьба. — Позвольте встать к вам на довольствие! Я прикажу продукты передать и лично заплачу вашему повару за труды и беспокойство.

Я покосился на Захара. — Ну что, Захар, как думаешь? Продукты предоставят, наряд по кухне — сколько скажешь, денежная компенсация…

Тот почесал затылок, оценивая масштаб бедствия. — На пол эскадрона за раз — хлопотно, долго… Ладно, так уж и быть. Пусть тащат свои котлы и дают по два человека в наряд. И продукты — все, как есть.

— Вахмистр! — немедленно крикнул обрадованный поручик. — Я, ваше благородие! — Из темноты материализовалась мощная фигура жандармского вахмистра. — Ты теперь — правая рука главного повара. Выполняешь всё, что он прикажет. Без разговоров!

Захар и вахмистр удалились, их оживлённые голоса, обсуждающие предстоящие хлопоты, вскоре затихли в ночи.

— Поручик, не разделите с нами ужин? — спросил я повеселевшего поручика.

— Буду благодарен господин полковник. — Обрадовался поручик.

Куликов, всё время сидевший в тени навеса, вдруг проявился.

— И здесь, казалось бы простое дело и то бардак и неразбериха, а вы Пётр Алексеевич говорите в масштабах государства. — вздохнул Куликов. — Надеюсь ужином нас не обделят. Признаться я проголодался изрядно.

Принесли кулеш. Ну как кулеш, полужидкая каша с мясом, дроблёнкой, картофелем, морковью и травами со специями. Роскошь по нынешним временам. Все ели с аппетитом, особенно поручик. Потом на столе появился шашлык Аслана. Вкус и качество прожарки на высшем уровне. Довольный похвалой Аслан улыбался во весь рот.

После ужина кто-то достал трубку и закурил душистым табаком.

— Мне очень нравится запах хорошего табака, — сказал Куликов, — хотя сам я не нахожу удовольствия глотать дым. — Он со смаком прихлёбывал фруктовый чай с травами.

— Прямо идиллия, господа. Звёздное небо костёр и хорошая компания. — умиротворённо произнёс Малышев.

На следующее утро я в приподнятом настроении проводил гимнастику и упражнения с холодным оружием вместе со своими «ухорезами». Движения мои были осторожными и плавными, без резких выпадов. Со стороны за нашей разминкой с любопытством наблюдали донцы.

— Это что за действо? Вроде как плясовать собрались? — усмехались они, переговариваясь между собой.

Я не обращал на них внимания, медленно завершая комплекс.

— Что, бойцы, есть желание заработать? — обратился я к своим.

— Можно, командир. Только ставку сразу по верху определяй, — спокойно, за всех, ответил Савва.

— Ну что, донцы, есть желающие рискнуть? — Я достал золотой червонец и ловко подбросил его. — Ставлю червонец на своих. Будь то на кулачках, будь то на шашках. Найдётся, кто ответит? Можно и восемь рублей серебром, — подначивал я казаков.

— Годится! — вызвался приземистый, кряжистый урядник. — Один бой на кулаках, второй — на шашках. Покажи второй червонец!

Я демонстративно бросил две золотые монеты в свою пластунку. Туда же урядник звонко ссыпал пригоршню серебра. Вокруг начала собираться заинтересованная публика. Наиболее азартные тут же начали делать свои, более мелкие ставки.