Бездна голодных глаз - Олди Генри Лайон

25

…Гро затих в углу. Я прекрасно понимал чувства, владеющие им сейчас, но помочь ничем не мог. Предстоятель Хаалана говорил правду…

А в дверях тем временем уже возник Эйнар, из-за плеча которого высовывался наш приятель-чернокнижник, и долго эта немая сцена продолжаться не могла.

Молчание прервал негромкий, но спокойно-властный голос Таргила:

— Входи, Бич Божий. А ты, брат Копум, мне пока не нужен. Можешь идти…

И Копум безропотно, с низким поклоном, аккуратно закрыл дверь за вошедшим Эйнаром — естественно, сам оставшись при этом снаружи.

— Присаживайтесь, — Таргил с еле заметной улыбкой окинул взглядом всю нашу компанию. — Разговор предстоит долгий… Кстати, вы неплохо на меня поработали. Спасибо.

— Не за что, — угрюмо буркнул Эйнар.

Я не замедлил воспользоваться любезным приглашением хозяина и уселся в плетеное кресло-качалку напротив него. Эйнар, подумав, осторожно опустился на стоявший в углу продавленный диванчик, и тот жалобно застонал под такой неожиданной тяжестью.

Грольн остался, где был.

Меж тем Таргил уже извлекал непонятно откуда — из-за пазухи, что ли? — большую бутыль на ремне и, хитро подмигнув мне, водружал ее на стол в приятном обществе четырех серебряных кубков.

Эйнар заметно оживился и шумно потянул носом, когда густая кроваво-красная струя хлынула из наклоненного горлышка.

— Эстдальское мускатное? — еще не вполне доверяя своему обонянию, осведомился он.

— Семилетнее! — удовлетворенно причмокнул Таргил. — Из погребов дома Трайгров! Те самые, что в Лайхском поместье…

Нам с Эйнаром это говорило о многом, и мы понимающе-уважительно переглянулись.

Гро оставался безучастным ко всему.

— Ну, и с чего на этот раз мы начнем нашу приятную беседу? — Таргил отхлебнул вина, словно намекая на отсутствие в нем отравы.

Мы с Эйнаром поспешили последовать его примеру. Прежде чем ответить, я долго катал божественный напиток на языке, не желая примешивать к его непередаваемому терпко-сладкому букету горечь всяких слов. Но пришлось…

— Хорошее вино, Таргил… Что здесь, что тогда, в Фольнарке… Где берешь? Или боги своим Предстоятелям винный паек выдают, по бутыли на брата?

— У каждого есть свои маленькие секреты, — расплылся в улыбке Таргил. — А уж у Предстоятеля Хаалана-Сокровенного…

Я качнулся в кресле раз, другой — и резко остановился.

— Вот и поделись кое-какими, Дом тебя побери! — очень тихо произнес я, изо всех сил стараясь не отпустить его взгляд.

И не отпустил.

Таргил вздрогнул и напрягся.

— Да, этого ты боишься, искушенный Предстоятель Искушенного Халла! — так же тихо продолжил я. — Ты боишься Дома, который сам же и создал! Уж Он-то найдет способ уничтожить тебя, будь ты хоть трижды Предстоящий!… Ведь Он ненавидит тебя, правда, Таргил? Правда… Потому что это ты обрек на вечные мучения неуспокоенную душу Авэка ал-Джубб Эльри…

Я видел, как лицо Таргила постепенно бледнеет, как начинает дрожать его рука, судорожно сжимающая кубок, как капли драгоценной влаги выплескиваются на одежду и повисают на ней, подобно каплям крови.

— Смотри, Таргил! Твои руки в крови! Многие легли тебе под ноги — Авэк, Клейрис, Мифотворцы, Предстоятели — и все они были для тебя пешками, ступенями на пути к тому, чтобы стать Единственным!

И тут я понял, что допустил ошибку — потому что рука Таргила вдруг перестала дрожать, Предстоятель Хаалана с видимым облегчением расслабился и отхлебнул из кубка.

Я невольно сделал то же самое.

— Хорошо начал, Сарт, — наконец произнес он. — Хорошо, да не туда свернул с полдороги… Так что давай пройдем ее вторую половину заново — правда, я не знаю точно, как далеко простирается твоя осведомленность.

— Дальше, чем ты думаешь! Историю создания Дома-на-Перекрестке и поглощения мелких культов Пятью основными можешь опустить. А заодно и объединение Четырех против тебя и последующее изгнание из Дома… Начни с того, что Дом изгнал теперь и остальных Предстоятелей и ищет им замену. Хотя уже не возражает и против возвращения старых.

— Откуда? — хрипло спросил Таргил. — Откуда вы?…

И закашлялся.

— Мы были в Доме, — ответил за меня Эйнар. — Он нас впустил. И выпустил. Но ты, кажется, собирался отвечать на вопросы, а не задавать их.

— Ты прав, — Таргил слегка поклонился в сторону Эйнара. — Но сначала — еще один вопрос. Последний.

— Ну? — неожиданно отозвался из своего угла Гро.

— Вы знаете, что Четыре Культа объединились против меня и изгнали из Дома. А ПОЧЕМУ это произошло — вы тоже знаете?

— Потому что ты посягнул на их веру и их Перекрестки, — ответил я. — Потому что ты хотел стать Единственным.

— Чушь, — спокойно сказал Таргил. — Чушь и сплетни. Я не посягал на их веру.

Я посягнул на Дом.

…Да, мы породили Зверя, рыщущего на Перекрестках человеческих душ, и Зверь питался тем же, что и мы, и рос все быстрее. А вместе с Ним рос и Его аппетит.

Теперь все неуспокоенные души Предстоятелей, по вине Дома лишившихся своих культов, ложились кирпичами в стены того же Дома; и чем больше их было — магов, ведьм, жрецов, колдунов — тем сильнее Он становился. И требовал все больше веры, оставаясь в тени для всех, кроме нас.

А мы… Мы, пять Предстоящих, мы жили в Доме-на-Перекрестке, мы были сыты и благодушны, и нам все еще казалось, что это Дом существует для нас, а не мы — для Него.

Впрочем, мне уже не казалось.

Да, мы не голодали — но как может исхудать и зачахнуть рука или нога, если сам человек жив и здоров и ест за троих? (А в нашем случае — за пятерых!)

Дом питался и рос, рос и питался, но ни он, ни мы ничего не отдавали обратно! А зачем? Зачем истощать свои силы бестолковыми чудесами, когда ты сыт и имеешь крышу над головой? — только сейчас я понял весь ужасный смысл этого выражения!

Дом отгородил всех нас крышей от неба. И теперь никто не мог прорваться выше потолка.

А люди отдавали нам свою веру, вкладывали душу в Дом, ничего не получая взамен. И вера начала становиться привычкой. Уже мало кто помнил истинный смысл исполняемых обрядов, имена богов поминались всуе, и зачастую в пошлых и грязных случаях; многие стали ходить в храмы строго раз в неделю — словно исполняя скучную и малопонятную повинность.

И взгляды стали серыми, а души — плоскими. Что там герои — за все время существования Дома не было ни одного по-настоящему великого злодея! Так, мелочь, шваль…

Несмотря на умение Дома вынюхивать Перекрестки, приток веры не возрастал, а наоборот — неуклонно таял. Сверхъестественное покидало мир, и люди разучились верить. Их вера уже не несла той силы, которая требовалась и нам, и Дому.

Что ж, я это предвидел. Не зря я был Предстоятелем Хаалана, Отца Тайного знания. Предвидел и сумел подготовиться. Я уже понимал, что создание Дома было ошибкой, и в первую очередь — моей ошибкой. Надо было исправлять сделанное.

Давно у меня, в тайных Халловых братствах, готовились люди — много людей, целый полк Мифотворцев.

Я хотел оставить Дом без пищи — без веры его Пяти Культов, чтобы Он, так сказать, умер голодной смертью. Дело в том, что Дом-на-Перекрестке мог питаться только через нас, Его Предстоятелей. Мы были теми каналами, по которым к Нему поступала вера разных оттенков. Дом искал Перекрестки — сгустки и скопления веры — а мы поглощали их, не замечая, что Дом, в свою очередь, высасывает веру из нас, оставляя лишь малую толику.

Но… без Дома нам труднее было бы отыскивать те же Перекрестки, драться за них — и лишь мощь Дома могла без труда вырвать любой Перекресток у его прежнего хозяина.

…Мы впали в спячку. Ходили, разговаривали, ели, пили, иногда шутили или занимались любовью — но это были уже не мы! Это были части Дома, Его органы, через которые Он питался — и эти органы были неспособны сотворить хоть самое захудалое чудо, родить махонький миф, легенду, сказку — чтобы раздуть и поддержать угасающую веру.