Венский вальс (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

— А в Сидоне, сударь, кедры растут.

— И финикийцы из них свои корабли делают, — отозвался старший группы «ликвидаторов».

Я кивнул на скамейку, стоявшую не под кедром, а под каштаном и мы чинно отправились туда. По дороге к нам пристроился и второй товарищ, хотя этого не стоило делать.

Шпигельглас и его напарник попытались сесть так, чтобы я оказался между ними, в коробочке, но я сразу же пресек такое дело, усевшись с краю. Не люблю, понимаете ли, если меня зажимают с двух сторон.

— Итак, чем я могу вам помочь? — сразу же спросил я. — Деньги? Документы? Деньги могу предоставить завтра, а если сумма соразмерная, то и сегодня. С документами хуже, придется ждать дня два, а то и три.

— Документы есть, деньги тоже, — сказал Шпигельглас.

— Но если подкинете сотню-другую франков, не откажемся, — вмешался в разговор второй товарищ, что помоложе. Наверное, лет двадцати пяти.

Мне это вмешательство не понравилось, да и Шпигельглас, судя по всему, остался не в восторге. Ишь, обжег напарника взглядом, но с того, как с гуся вода.

— Так что от меня требуется? — недоумевал я. — Если нужна надежная квартира, подберу. Или номер в гостинице — тоже не вопрос.

— Товарищ Кустов, нам нужно срочно и безопасно покинуть Францию, — Шпигельглас.

— Нам — это кому? И как понять — срочно и безопасно? Я сам езжу поездом, — удивился я.

— Товарищ, вы задаете слишком много вопросов, — важно изрек второй товарищ. Его слова вывели меня из терпения.

— Сергей Михайлович, — обратился я к Шпигельгласу. — Вы старший группы?

Шпигельглас, не выразив удивления, кивнул, зато молодой взвился:

— Откуда вам известно имя?

Я проигнорировал вопрос, но сделал предложение:

— Сергей Михайлович, попросите вашего коллегу, чтобы он сходил погулять. Очень эмоциональный товарищ. Пусть побродит, немного успокоится.

Молодой (хотя и старше меня!) собирался что-то возразить, но повинуясь кивку начальника, встал и пошел любоваться скульптурной композицией.

— Беда у нас с дисциплиной, — вздохнул я. — Стоит ли его в следующую командировку брать?

— Ничего, он парень вменяемый. Немного поработать, все получится, — хмыкнул Шпигельглас. — Просто очень перенервничал за последнее время, три ночи не спал.

— Вы не удивились, что я знаю ваше имя и отчество? — поинтересовался я.

— Вообще-то, я Соломон Мойшевич, — усмехнулся Шпигельглас. — Но это уже неважно. Я видел вас пару раз на Лубянке, должности не знаю, но понял, что вы не простой резидент.

— В Москве увидимся, тогда все расскажу и доложусь, по всей форме, — пообещал я, а потом спросил. — Все-таки не пойму, какая надобность добираться в Россию из Франции, если из Германии ближе? Поясните, будьте добры.

— Поясняю, — покладисто сказал Шпигельглас. — В Германии моя группа выполняла особое задание руководства. — Помешкав, обдумывая, раскрывать всю правду или нет, решился-таки: — Нам, с помощью германских коммунистов, удалось захватить одного из шпионов, внедрившихся в ВЧК в восемнадцатом году. Он в прошлом был следователем охранки, потом контрразведчиком. У нас успел собрать картотеку с фотографиями товарищей, которых забрасывали в тыл врага. Разоблачили, но успел бежать вместе с карточками. Был контрразведчиком в армии Деникина, потом Врангеля.

— Так-так… Попробую угадать. Ваш объект — человек лет сорока, худощавый, носит очки. Не знаю, как сейчас, но в прежние времена брил голову, носил бороду и усы. Будучи в Одессе, разгромил все наше подполье. Тесно связан с небезызвестным Рейли.

— Он самый и есть, — кивнул Шпигельглас. — Владимир Орлов. Наша задача — доставить его в Москву, а при невозможности — ликвидировать.

Значит, товарищи заполучили самого Владимира Орлова. Не того, кто написал «Альтист Данилов», а другого. Он же — Владимир Орловский, Болеслав Орлинский. Будучи следователем охранки, допрашивал самого товарища Дзержинского, а потом, уже когда Орлов-Орлинский попал в ВЧК, опять встречался с Феликсом Эдмундовичем и тот выразил удовлетворение от того, что бывшие специалисты переходят на службу трудовому народу.

Орлов — вражина матерый. Если такого притащить в Советскую Россию, много чего интересного можно будет узнать. Не знаю, пытались ли в моей истории этого субъекта утащить в Москву, или нет, но в этой такая попытка сделана.

— Планировалось, что мы покинем Германию через Гамбург на грузовом судне. Объект — в качестве груза, а мы как матросы. Но полиция арестовала товарищей, готовивших наш отход. Капитан корабля заподозрил неладное, пришлось уносить ноги. Спасибо немецким коммунистам — предоставили машину, переправили через границу с Францией, связались со здешними товарищами, чтобы они сняли надежное жилье.

Интересно, а похищение производила группа Шпигельгласа — или это тоже немецкие коммунисты постарались? Я бы склонился ко второй версии, потому что слишком мало прошло времени от приезда «ликвидаторов» — всего две недели. В лучшем случае, установили бы адрес Орлинского — Орлова. И вообще, вся операция выглядела фантастической. Похитить человека на чужой территории, протащить его через две границы. Впрочем, не фантастичнее, нежели внедрение самого Орлова в ВЧК.

А еще меня задело, что операция, проведенная за кордоном, прошла мимо внимания начальника ИНО. Отчего-то меня не поставили в известность. Впрочем, если задействованы немецкие и французские коммунисты, то это проходило при участии Коминтерна. Интересно, а Наталья в курсе? Товарищ Дзержинский с Коминтерном связан очень тесно. А вот кто его надоумил Орлинского похитить? Хм… А получается, что я сам и надоумил. Был у нас разговор с Председателем ВЧК и о группе ликвидаторов, и о вариантах с похищениями. Но похищение — слишком сложный и очень затратный проект, чтобы использовать его постоянно. Даже американцы, в моем времени, это делают редко. Значит, очень сильно товарищ Дзержинский обиделся на Орлова, если организовал такую операцию. Он же и меня к этому делу привлек, хотя я считаюсь «священной коровой», которую нужно беречь. А мне, как ни хотелось узнать — кто непосредственно осуществлял похищение, лучше вопросы оставить при себе.

— Сколько вас человек?

— Четверо. Трое из группы, плюс сам Орлов. Один из нас постоянно рядом с Орловым.

— Квартира надежная?

— Надеюсь, — сказал Шпигельглас, потом добавил. — Ручаться на сто процентов не могу, но французы старались. Хуже с автомобилем. Кому-то из нас приходится дежурить по ночам, чтобы ее не украли.

— А зачем вы ее караулите? — удивился я. — Вы что, собираетесь возвращать ее немцам?

— Так ведь машина, немалых денег стоит, — вытаращился на меня Шпигельглас. — Мы остановились на Монпарнасе, улица Вожирар семь. Неподалеку есть пустая конюшня, мы наше авто туда поставили. Но все равно — там ни сторожа, ни конюха. Может, вы сумеете пристроить ее в торгпредство?

М-да… Как это по-русски, хотя он и Соломон Мойшевич. Беречь авто, которое на хрен никому не нужно.

— Немецкое авто, если вас станут искать всерьез, сразу же выведет на ваш след, — вздохнул я. — Отгоните машину куда подальше, да и бросьте ее. Пусть местные воришки порадуются. Если понадобится, я вам куплю машину. Но на машине вам из Франции не выбраться.

После войны в Париже можно купить задешево такси, что участвовали в боевых действиях — то есть, перевозили французских солдат на фронт. Таксисты предпочитают машины поновей, а свои старые пытаются продавать. Еще интересная мысль про пустующую конюшню. Надо послать кого-нибудь из ребят, чтобы приценились. Там не одна такая, есть и другие. Кому в Париже нужны лошади? А гаражи занимают меньше места. Земля в этих местах дорогая, но надо подумать — нельзя ли что-нибудь интересное сотворить?

— Еще пара вопросов, — сказал я, чтобы расставить все точки над нужными буквами. — Во-первых, как вас собирались пристроить матросами на судно без документов? Во-вторых — как вам удается удерживать Орлова? Снотворное или морфий?

— Морфий, — ответил Шпигельглас на второй вопрос. — Эмоциональный молодой человек в прошлом студент-медик. Он старается правильно распределить дозы, чтобы Орлов не умер. У нас еще осталась пара пузырьков, но лучше бы пополнить запас.