На грани (СИ) - Качалов Эд

Лица, титулы, имена мелькали и мелькали, а я все смотрел и силился понять, кто из них.

И вдруг я услышал то, что никак не ожидал услышать.

Мажордом во всю мощь своих легких объявил имя очередного гостя, имя с того света:

- Барон Морфей Ландорф!

Глава 8

Я быстро передвинулся за колонну, чтобы барон меня не заметил. Сам же я стал внимательно его разглядывать, но так, чтобы не привлечь его внимание.

На этот раз барон был одет подобающе случаю. Никаких экстравагантных кожаных штанов и колетов, и тем более очков-консервов.

Большие глаза барона были отчетливо видны за маленькими круглыми очками. Правда, слегка затемненные стекла очков почти полностью скрывали зрачки его глаз.

Я надеялся, что это всего лишь дань традиции его рода или личная прихоть барона, и защитные заклятия, наложенные на весь Петергоф, отлично нейтрализуют и наследственный Дар Ландорфов.

Наблюдая, как барон, взяв бокал с подноса лакея, мило беседовал с кем-то из гостей, я занимался мелким самоедством. Никак не мог простить себе, что упустил две вещи, которые должен был сделать каждый мало-мальски уважающий себя профессионал.

Первый промах допустил, когда еще в поместье у барона не убедился, что все иллюминаты мертвы, и не провел контрольных мероприятий. Понадеялся на огонь животворящий. Не понимаю, что на меня тогда нашло. Наверное, испытал эйфорию от найденной карты или еще отчего.

Ну и второй промах со мной случился буквально час назад, когда я не удосужился ознакомиться со списками приглашенных, положился на князя-кесаря. Как же ведь и так дел невпроворот. Ну да ладно, и на старуху бывает проруха.

Главное, что наконец установлено главное действующее лицо, причем со стопроцентной вероятностью.

Надеюсь, барон меня не узнал. Все-таки я был в военной форме, а форма значительно изменяет внешность. Теперь неплохо было бы предупредить князя-кесаря. Как раз подошел Сергей.

Вот Сергея, барон как раз мог узнать. Сергей и тогда, и сейчас был в форме. Поэтому я аккуратно развернул Шереметьева лицом к себе, спиной к барону и стал давать ему ценные указания.

Выслушав меня, Сергей кивнул и, стараясь не отсвечивать, пошел искать князя-кесаря.

Между тем прием шел своим чередом. Гости прибывали и прибывали. Их уже в анфиладу из трех залов набилось столько, что случись что-нибудь и начнись паника, без жертв не обошлось бы. Затопчут.

Впрочем, паника – это наименьшее, что меня сейчас волновало. Главное — не упустить Морфея.

Вдруг ударили литавры, заиграла бравурная музыка, и в зал вошли кавалергарды. Они рассекли толпу надвое и, встав спинами к гостям, образовали в ней широкий проход.

Ко мне неожиданно подошел Нарышкин, кивнул в знак приветствия и произнес:

- Смотрите, Андрей Борисович, сейчас распорядитель будет объявлять государя большим титулом.

Раздалась еще более бравурная музыка, и мажордом торжественно объявил:

- Пресветлейший и державнейший великий государь и великий князь Иоанн Алексеевич всея Великая и Малыя и Белыя России самодержец: Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский и царь Сибирский, государь Псковский, великий князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и всея северныя страны, повелитель и государь Иверския земли, Картлинских и Грузинских царей, и Кабардинские земли, Черкасских и Горских князей и иных многих государств и земель Восточных и Западных и Северных Отчичь и Дедичь и наследник и государь и обладатель.

После того как мажордом, закончил произносить свой большой загиб, в котором я даже не все слова понял, снова ударили литавры и появился царь Иван Пятый.

В принципе мне было понятно назначение большого титула. В феодальном обществе, где мерилом всего была земля, надо было время от времени при стечении всего честного люда померяться наделами. Большой государев титул позволял это сделать наиболее ярко и в то же время сжато.

Государь следовал к своему месту в окружении из боевых магов. Они образовали коробку, в центре которой и находился царь.

Все время, пока царь шествовал по живому коридору, я не спускал глаз с Ландорфа. Я стоял в двух шагах позади него, стараясь спрятаться за широкой спиной какого-то пожилого генерала.

Так, некстати наткнувшийся на меня Иван Львович Нарышкин очень мешал. Я не в службу, а в дружбу попросил его принести мне чего ни будь прохладительного.

Когда он ушел, я постарался сменить диспозицию так, чтобы не терять из виду барона, но и снова не попасться на глаза Нарышкину. Хотя бы не сразу.

В один момент мне показалось, что началось. Иван Пятый как раз проходил по живому коридору мимо барона. Ландорф поднес руку к своим очкам. Я уже готов был броситься на него.

Краем глаза заметил, что еще три человека в окружении барона напряглись и прямо впились взглядами в его фигуру. Значит, Сергей успел сообщить Ромодановскому, и тот прислал людей.

Каждый из них держал руку за пазухой, где в оттопыренной ткани кафтанов угадывались контуры пистолетов. Как они умудрились спрятать туда довольно громоздкую штуку одному богу известно.

Но у меня даже такого не было. Приходилось рассчитывать на свой посох, теперь выглядевший как трость, и на тесак на поясе.

Тем временем Ландорф аккуратно достал из кармана батистовый платок, демонстративно медленно снял очки, протер их и водрузил на место. При этом он едва заметно, только уголками губ улыбнулся.

От всего этого у меня сложилось четкое впечаение провокации. По-моему, он кого-то из нас раскусил и решил подразнить.

Царь прошел, и кавалергарды быстро свернули свой живой коридор. Благородное собрание вздохнуло свободнее и подтянулось к месту дислокации монарха.

После того как государь занял свое место, началась официальная часть.

Сначала Иван Пятый толкнул речь.

Речь была на тему того, что в столь тяжелое время, когда страна окружена врагами и ведет тяжелую войну, каждый честный род и каждый честный маг, должны сплотиться вокруг трона, чтобы в едином порыве дать отпор проискам как внешних, так и внутренних врагов.

Аплодисментов не было. Не знали, по-видимому, еще, что это такое. Но громкие крики «Виват!» раздались. Дальше пошла церемония награждения за различные подвиги. Вручались какие-то знаки отличия, наградное оружие, раздавались поместья и крепостные души.

Я внимательно следил за обстановкой и старался не выпускать из виду Ландорфа.

В один момент, я заметил, что Морфей как будто случайно пересекся взглядами с каким-то напыщенным аристократом, однако подходить к нему не стал.

Я даже был уверен, что несмотря на всю свою напыщенность, аристократ едва заметно подмигнул барону.

Еще через некоторое время, я заметил, что Ландорф говорит с каким-то молодым человеком, одетом чуть менее блестяще, чем остальная кампания.

Переговорив с Ландорфом этом, молодой человек, схватив бокал с напитком, пошел по залу. То здесь остановится у кучки аристократов, улыбнется, то там кинет пару слов. Но нигде он не задерживался так надолго, как с бароном.

Сделав круг по залу, молодой человек неожиданно оказался рядом с тем надменным аристократом, который переглядывался с бароном.

Аристократ и молодой человек о чем-то довольно долго беседуют. Причем больше говорил вельможа, а юноша почтительно слушал. Говорили они долго, но не настолько долго, чтобы привлекать внимание остальной публики. Если специально не наблюдать, вряд ли обратишь внимание.

Выслушав аристократа, юноша отправился в обратном направлении, все тем же манером, иногда останавливаясь перекинуться словечком. Но закончился его маршрут опять рядом с Ландорфом.

Этот раз оба делали вид, что случайно оказались вместе и просто стоят рядом. Они даже стояли вполоборота друг от друга, и каждый то и дело приветствовал и улыбался проходящим мимо людям. Но в промежутках между раздачей улыбок и приветствиями они перебрасывались словами. Спустя некоторое время юноша опять кружным путем направился к аристократу.