Нашествие (СИ) - Старый Денис

Таков закон природы: выживает сильнейший. Сильный пожирает слабого. И казалось, что сложно найти более слабых представителей рода человеческого, чем наше сборище — в основном женщин и детей. Но то, что мы два дня ели мясо оленя, доказывало, что сила не только в мышцах. Хитрость, мудрость, стратегия.

Вот потому-то и нужна основа для технического превосходства над врагом. И если это получится, да ещё приложить организаторские способности, упорство, то и монголы способны стать не охотниками, а дичью. Есть я монголов, допустим, не буду, но крови их хочу.

— Что скажете, будет ли мудрый совет? — спрашивал я людей.

Был собран своеобразный совет старейшин. Кроме тех, кто умеет держать оружие в руках, был ещё старик Макар, бабка Ведана, ещё один старик — Пафнутий, стекольщик, занимавшийся в Рязани изготовлением столь популярных на Руси стеклянных бус и браслетов.

Здесь же была Любава. Девушка как могла стремилась показать, что она не просто по своему рождению боярыня, но и по всем качествам. И действительно во многом помогала.

Например, решала все вопросы с женщинами, ведь до меня доходили только обрывки фраз и остатки каких-то эмоций. Никто из них не подходил ко мне с вопросами и жалобами — значит, их решала или отметала Любава И бабоньки освоились: и склочные стервы проявляли себя, будто дома на подворье, и разгоралась борьба за лучшие кибитки, как и имущество в них.

Признаться, я бы подобные проблемы решал, наверное, весьма грубо — пресёк бы на корню, да ещё и красным словцом вдогонку в плечи. А Любава справлялась.

— Ежели бы не ты, Ратмир, то я бы, скорее, подался в Киев али в Полоцк. Но коли привёл, тебе решать, — сказал Макар.

— А я не решения от вас спрашиваю, мне совет потребен. Какое место выбрать? Взять, к примеру, то, где мы сейчас стоим, у верховьев Дона. Добре тут. Дубравы есть, лес, опять же. Река добрая, где рыбу ловить можно и прокормиться многим. Земелька найдётся, кабы её обработать…

— Так что ж не так? — удивлённо спросила Любава.

— А то, что почитай на пятьдесят вёрст в округе, али поболее того, ни одного озера, ни одной доброй реки. И проходы сюда со степной стороны простые. Куда своих коней поить татары поведут?

Теперь все могли иначе посмотреть на то, чтобы остановиться в таком благодатном месте.

Все задумались: старики почесывали бороды, Любава теребила свои косы, бабка Ведана разговаривала с мешочком с травами.

Мы остановились примерно в том месте, где в относительно далёком будущем, насколько я знаю, в XVI веке, будет основан город Воронеж. Место это хорошее: и лета здесь хватает, и река есть, и лежит оно относительно в стороне от главных нынешних маршрутов. Однако минусы я уже называл. И что-то их слишком много.

— Нам бы остров на реке большой, кабы и для трёх, и для четырёх сотен людей место было для жизни, — весьма мудро заметил Пафнутий.

— Я тоже думаю насчёт того, чтобы поселиться на острове. Татары реками не ходят, или почти не ходят. И некуда им тут ходить, по Дону-то. А нам некоторое время выгадать, кабы не было никого рядом, да и жить себе спокойно после. Окрепнуть, а тогда уже с острова перебираться на берега, — говорил я.

Вот бы сыскать какой-то из островов на Дону, чтобы, с одной стороны, не так сложно было переправляться на другие берега, а с другой — оградить себя от возможных атак кочевников. Да и не только их. Как запорожские казаки первоначально селились на острове Хортица, так же думал и я. У них когда-то получилось, в иной реальности. Почему бы это не может получиться у нас?

— То всё добре мыслишь. А как насчёт бродников быть? Их, правда, на Дону немного, но говорят, что ещё какие-то общины имеются, — покачал головой Макар.

— Разве есть где-нибудь места, где людей нет? Тут же находились кочевья половцев. Так их разбили. И многие ушли нынче к уграм за ханом Кучумом. Ну а бродников… Так их воинов посекли ещё на Калке, а после рязанские дружины ходили, изгоняли их с мест, — казалось бы, специально, чтобы возразить Макару, сказала Ведана.

Но их постоянные споры бывало интересно слушать. Ладно бы они состязались только в красноречии и юморе. А бывает, что из споров можно вычленить важную информацию.

— Решено, — сказал я, вставая с поваленного дерева. — Идём по Дону и ищем такой вот остров. Ни с кем не связываемся. Если видим следы пребывания человека, то делаем крюк и хоть бы даже через лес прорываемся дальше.

После того совещания минуло ещё два дня, когда мы всё-таки нашли тот самый остров. Уж не знаю, существует ли он в будущем, но здесь и сейчас лучшего места за два дня пути я увидеть не мог.

С одной стороны, на левом берегу, был лес, не густой, смешанный, с множеством лиственных деревьев. Вот и подспорье для строительства. Там же и дубрава имелась.

На правом же берегу росли кусты и свешивали по-зимнему голые ветви ивы, которые нам очень пригодятся для ремёсел. А вообще, конечно, здесь весьма заболоченная местность. Впрочем, пока стоит снег, и о том, насколько топки и опасны с той стороны болота, можно догадываться лишь по наличию и немалой густоте камыша и рогоза. И это нам также очень пригодится.

— Добре потребны быти, — сказал худой низкорослый мужичок лет под сорок, когда мы с небольшого холма рассматривали вероятное место поселения.

Это был Карп — ремесленник-гончар, о котором очень хорошо отзывался дед Макар. Мол, нам повезло, что такой рукастый мастер с нами в одной общине. Посмотрим. На самом деле, мне не столько нужно изготовление глиняной посуды, пусть это и важно, мне нужен кирпич. А ещё я хотел бы попробовать сделать цемент.

Но даже и найдя место, ещё два дня наша община стояла в лесу. Я распределил сектора, и мы на расстоянии в десять и более километров ходили вокруг и выискивали следы пребывания людей. Не нашли. Хотя было предположение, что по льду Дона всё-таки кто-то за последнюю неделю, когда осадков почти не было, мог и хаживать.

И всё равно я был уверен, что это место на данный момент идеально для того, чтобы мы здесь поселились. Сложно придумать те места, где вообще нет людей. Но что важнее, в таких местах точно нет централизованной власти.

А если мы окажемся соседями на расстоянии километров двадцати какой-то другой общиной, то есть шанс наладить отношения. И глубинную разведку, так или иначе, стоит проводить, но только лишь уже тогда, когда мы будем начинать обживаться.

Думать надо быстрее. Да, всем тяжело в походе, все измаялись, но главное даже не это. Я видел и чувствовал, что людям позарез нужна уже хоть какая-то стабильность. Русскому человеку обязательно нужно стоять на земле, а не колесить туда-сюда в поисках иллюзорного счастья.

На третий день мы стали спускаться с небольшого холма в сторону острова. И в тот же день на острове, прозванном мной «Остров Свободы», был поставлен высокий православный крест.

Причём на этом настаивала Ведана. Мол, нельзя нам быть безбожниками, нужно хоть так осветить место, где собираемся жить.

— Идолов поставим позже, они слабее Христа, — сделала своё заключение ведьма.

Я едва заметно улыбнулся, но смешок всё-таки сдержал.

— Ну что, православные, за работу! Перво-наперво ставим избы, — сказал я и своим примером показал, что именно нужно делать.

Скоро, когда поболее семи потов с меня слетело, большое дерево накренилось и с грохотом упало. Из него мы сделаем первые брёвна, которые лягут в основу будущего дома.

Глава 7

29 декабря 1238 года (6748 от сотворения мира)

До острова мы спокойно дошли по льду. Спустились по пологому склону с холма. Люди сходили напрямки, а вот сани и коней нужно было везти, делая крюк. Мало ли, еще поломают себе чего. Это о лошадях такая забота. Человек, если что, так и на пятую точку плюхнется, да с весельем скатится вниз. А конь… Это только в мультфильмах я подобное видел.

Хотя…

— А-а! — закричала Любава, подвернувшая ногу и скатившаяся вниз по склону.