Плацдарм (СИ) - Звонарев Сергей

— Может, нам и для ИСов сделать так же? — спросили у Крутова. Тот, однако, отрицательно мотнул головой.

— Я бы оставил тяжелые танки в маневренном резерве. Да, сейчас мы усилим оборону, но риск прорыва «Тигров» остается, мы должны иметь возможность контратаковать.

Говоров кивнул.

— Я согласен с майором Крутовым. Тяжелые танки останутся в резерве, их ставить в окопы не будем.

— А что с помощью от Тухачевского? Может, поставить в резерв «Львы»?

— На участие Восточного Союза в битве за Щедрино мы надеемся, но пока твердо рассчитывать на них не можем. Времени очень мало. По крайней мере начинать сражение мы теми силами, которые есть сейчас.

Вдали послышался разрыв снаряда — беспокоящий огонь, его вели обе стороны. Дождь пока еще скрывал от немцев масштаб работ в полосе обороны — генерал надеялся, что в ближайшие пару дней так и будет. А потом — что ж, потом станет ясно, удался ли план на сражение.

Глава 76.ПО ОБЕ СТОРОНЫ ОТ ЛИНИИ ФРОНТА

Эту ночь Эрих Гизе, руководитель северного подразделения метеорологической службы вермахта, спал очень беспокойно. Или, вернее сказать, почти не спал. Все дело было в прогнозе погоды, который служба отправила в штаб фельдмаршала Моделя. На прогнозе стояла размашистая подпись Эриха Гизе. И он прекрасно понимал, что его карьере придет конец, если прогноз не сбудется.

Вот поэтому Гизе и не спал, то и дело вскакивая с постели, п глядя сквозь оконное стекло в хмурую августовскую ночь. Гизе обещал военным, что дождь будет идти двое суток, а затем прекратится — такой вывод он сделал вместе с Якобом Штирнером, старым коллегой по службе. Штирнер поднапряг своих знакомых — военных связистов — и они дали ему поговорить с Вологдой, Череповцом, Великим Новгородом и Петербургом. И на основании этих разговоров Гизе составил максимально обтекаемое предсказание, которое в штабе Моделя с негодованием отвергли, потребовав большей конкретики. Делать было ничего, пришлось ткнуть пальцем в небо — ну, почти ткнуть — и заверить военных, что дождь продлится не более двух суток.

И, хвала небесам, к исходу двух суток дождь действительно начал стихать, а ближе к ночи и вовсе прекратился. Нет, звезды на небе еще не показались, но все шло к тому. Сквозь сон Эриху порою чудился стук капель по подоконнику, и тогда он в ужасе вскакивал — но нет, это всего лишь шелестела листва под ночным ветром. Когда рассвело, Гизе вышел во двор, чтобы еще раз убедиться — погода смилостивилась, избавив бедного начальника метеорологической службы от гнева фельдмаршала. И, увидев, как светлеют тучи и между ними уже синеет кое-где чистое небо, Эрих широко, во весь рот, зевнул и отправился на боковую.

— Что это такое? — спросил Модель, глядя на фотографии советских позиций, сделанные буквально час назад. Дождь, наконец, прекратился — как и обещал этот бездельник Гизе, — и с рассветом самолет-разведчик сделал несколько кругов над полем будущей битвы. Фельдмаршала поразило, насколько заметно изменились оборонительные сооружения русских. За двое суток, пока сплошной стеной лил дождь и разведывательные полеты не осуществлялись, перед Щедрино появилась длинная дуга, довольно широкая, выкопанная только что. И в этой дуге стояли тридцатьчетверки, готовы сражаться с немецкими «Тиграми».

— Похоже на танковый окоп, — ответил, наконец, Ганс Кребс, начальник штаба Моделя, — только широкий и длинный. Русские проделали за эти два дня чертовски большую работу. Как им это удалось?

— Какая разница, как им это удалось? — раздраженно бросил фельдмаршал. — Надо понять, зачем они это сделали и как собираются использовать.

Это мы узнаем, когда начнется сражение, мелькнула у Кребса мысль, но такой ответ Моделя, конечно, не устраивал.

— Очевидно, они хотят повысить мобильность танков в обороне, — предположил генерал, — Т-34 довольно компактная машина, и, возможно, она сможет как-то маневрировать, не покидая окопа.

— И чем нам это грозит? — спросил фельдмаршал после паузы.

Кребс не сомневался, что Модель сам знает ответ, но хочет проверить, понял ли его заместитель.

— Профиль танка, помещенного в окоп, уменьшается в два-три раза, и поразить его становится сложнее. Уменьшение профиля несколько компенсируется неподвижностью цели. Но если русские смогут маневрировать в окопе, это… это доставит нам определенные проблемы, — признал генерал.

Модель усмехнулся.

— Определенные проблемы… — повторил он, — и как ты думаешь, Ганс, насколько серьезными могут быть эти проблемы?

— Наши потери могут вырасти, — сказал Кребс, — но я не сомневаюсь, что «Тигры» преодолеют оборонительные позиции русских.

Фельдмаршал вновь взглянул на фото.

— Здесь только тридцатьчетверки, — сказал он, — у Говорова есть еще и тяжелые ИСы, я не сомневаюсь. Где же они?

— Он держит их в резерве, — тут же ответил генерал, — я бы поступил точно так же. Ему нужен резерв для купирования прорыва наших танков.

— И где именно этот резерв, мы не знаем.

Кребс подошел к карте и указал на небольшие лесные массивы поблизости от Щедрино.

— Я вижу только один вариант, — сказал начальник штаба, — танки замаскированы в одном из этих массивов — или в нескольких. Все они находятся на расстоянии до пяти километров от поля боя, так что Говоров сможет их вести в бой после того, как наши «Тигры» сомнут оборону русских.

Модель и сам прекрасно понимал, что говорил Кребс, но теперь у него появились сомнения. Русские за двое суток, пока шел дождь, выстроили новую полосу обороны. На что они еще способны, какие сюрпризы готовы преподнести? Может, и правда стоило начать наступление раньше, без авиации?

Модель отбросил эту мысль — что толку сожалеть о прошлом, надо думать о будущем. Он вновь посмотрел на карту.

— Нужно провести воздушную разведку от Костромы до Котельнича, — распорядился фельдмаршал. — Нельзя исключать помощи Говорову от Тухачевского.

— Будет исполнено, — откликнулся Кребс.

— И еще, — задумчиво продолжил Модель, — что у нас с транспортировкой «Маусов»?

— Подготовка идет по плану, — ответил начальник штаба. — Я вчера говорил с Лонгом, двенадцатиосные платформы уже переведены на Северную железную дорогу. Он ждет охранение.

Фельдмаршал прошелся по кабинету. Успех транспортировки «Тигров» по железной дороге, проходящей по кишащим партизанами лесам, обеспечили беспрецедентные меры охраны с использованием авиации, так что советские диверсионные группы, пытающиеся приблизиться к полотну, немедленно засекались и рассеивались. Однако сейчас, в условиях запланированного сражения, Модель не мог уделить столько сил на охрану эшелонов. Ранее предполагалось, что «Маусы» вообще не примут участия в сражении, а станут ядром немецкой обороны в Щедрино после разгрома советских войск в регионе. Но теперь… теперь эта история с появившимся за пару суток грандиозным окопом наводила Модель на тревожные мысли — а нет ли в рукаве у Говорова еще козырей? И если они есть, то против них понадобится козырной туз — восьмерка «Маусов».

— Давай-ка подумаем, что мы можем выделить на охрану эшелонов, — предложил Модель своему начальнику штаба. — Возможно, нашим мышатам придется выйти на сцену раньше, чем мы думали…

Лейтенант Отто Ланг, командир одного из «Тигров», доставленных в Ярославль, проснулся примерно в то время, когда успокоенный погодой Этих Гизе, широко зевнув, отправился спать. Ланг глянув в окно — слава богу, этот дождь, непрерывно ливший последние два дня, прекратился. Все понимали, что наступление задерживается из-за погоды — фактора, изменить который человек пока еще не мог. Нет ничего хуже этого изматывающего ожидания боя — ну, когда уже! В казармах, под которые переоборудовали вокзальные помещения, то и дело вспыхивали мелкие конфликты — все были напряжены, раздражены и раздражение это искало выход.

Ланг вышел во двор, щелкнул зажигалкой и закурил. «Тигры», омытые дождем, стояли вдоль длинного дебаркадера, готовые к бою. Приземистый прямоугольный профиль, широкие гусеницы, мощная пушка — воплощение немецкой военной мысли и инженерного таланта: танк управлялся почти так же просто, как и фольксваген.