Постовой - Путилов Роман Феликсович

Рыжий с готовностью кивнул.

– То есть авторитетом в камере, ой, прости, в палате ты не пользуешься? Ну, понятно, привыкай, в камере то же самое будет…

– В какой камере?

– Игорь, не разочаровывай меня. Ты прекрасно знаешь, в какой камере.

– А что сразу в камере?

– А где еще? Рыжий, я сейчас уйду, и ты из больницы, естественно, сдриснешь, потому что головой подумать ты не умеешь и не хочешь. Поедешь к каким-нибудь родственникам в деревню – что-то другое ты придумать не способен. Где-нибудь через недельку всех твоих подельников допросят, очные ставки с ними проведут. Как водится, все самое стремное они на тебя повесят, типа мы потерпевших не били, а только рядом стояли. Рыжий предложил ограбить, Рыжий большую часть денег взял, типа на общак старшим отнес. А где в это время будет Игорь Рыжов? Правильно – в деревне, а официально – в розыске. А недели через две сельский участковый, очнувшись от самогонки или вернувшийся с длительной рыбалки, получит от начальства пистон за низкие результаты работы. А тут твои деревенские корефаны к нему прибегут, рассказать твои же слова, какой ты в городе крутой перец, и как ты ловко в розыске в деревне прячешься. Или не корефаны сдадут, а просто участковый сводку прочитает, что ты в розыске, или просто заинтересуется, что за центровой парень в их сельском захолустье обретается, и пробьет тебя по базам. Результат все равно будет один. И все! Участковый тебя утречком, на зорьке, повяжет, сообщит нам, что преступника в розыске задержал, забирайте скорее. За тобой, как за большим, поедет конвой. Тебя отвезут в город, допросят, и уже не важно, что ты скажешь. Шесть лучших друзей Оушена уже…

– Каких друзей?

– Не обращай внимания. Твои друзья тебя сдадут с большим увлечением. И куда ты, скрывавшийся от следствия опасный преступник, после допроса поедешь? Правильный ответ дал Игорь – хороший мальчик. Такой плохой дядя, однозначно, поедет в тюрьму, и будет там сидеть до суда, а после суда переедет в колонию номер два, лет так примерно на пять, по совокупности совершенных преступлений. А друзья твои будут до суда под подпиской гулять, к девкам в общагу по веревке лазить. И потом, почти сто процентов, получать года по три «условки». А тебе за счастье будет на прогулке, после вонючей камеры, просто свежим воздухом вздохнуть, просто пять минут спокойно подышать, чтобы тебя никто не трогал. Вот такие у тебя будут дальше жизненные ценности.

Я перевел дух:

– Ладно, Игорь, пошел я, некогда мне с тобой лясы точить, дел много.

– Подождите, дядя Паша, а вы разве меня не заберете?

– Куда мне тебя забирать?

– Ну это… в милицию.

– А мне это зачем?

– А зачем вы сюда пришли?

– Запоры проверять, укрепленность медицинского учреждения. Давай, пока, фантазер.

– Дядя Паша, а ведь я вас не сдал.

– Что не сдал?

– Ну что вы мне нос сломали. Я про вас не сказал, когда ко мне из милиции приезжали.

– Игорь, скажи, у тебя ушиба мозга нет?

– Нет. – Игорь выглядел очень обиженным, наверное, ожидал от меня слез благодарности.

– То есть серийный грабитель попытался организовать групповое нападение на сотрудника милиции, при исполнении последним служебных обязанностей, получил при этом от милиционера в нос… Я правильно излагаю? …хвастается, какой он очень умный, что не рассказал об этом дежурному участковому? Охренеть с тебя, Рыжий, можно. Ладно, я понял, с тобой серьезные дела решать нельзя, ты, сука, совсем безнадежный.

– Какие дела?

– Игорь, где-то через месяц или полтора тебя из тюрьмы на «проводки» [4] или очные ставки привезут. Я обязательно об этом узнаю и принесу тебе в камеру вкусных пирожков, чтобы ты их ел и плакал, каким ты был дебилом, что сам себя запихал в тюрьму. Вот тогда мы с тобой и поговорим, а пока ты тупишь по-черному. Не о чем нам с тобой сейчас договариваться, ты свою свободу не ценишь совсем.

– Дядя Паша… – Игорь очень не хотел меня отпускать, наверное, неизвестность и необходимость принимать решение страшили его до жути.

– Что тебе, племянничек?

– Как вы нас нашли, мы же ничего такого…

– Не делали? Ладно, объясню. Вы пока пацанов возле школ обирали, это проходило, хотя в Уголовном кодексе это записано как грабеж, совершенный группой лиц по предварительному сговору. Пацаны никому не рассказывали, это же не по-пацански. Вам понравилось. Пацаны уже пустой мелочью стали казаться. Перешли на студентов, потом на мужиков взрослых. У мужиков что забирали – бумажники?

– Ну да, чтоб быстрее…

– В бумажниках что было?

– Ну, бумажки всякие…

– И документы, которые вы выбрасывали. А как мужику без документов? Он идет их восстанавливать. А его спрашивают – куда девал документы? Мужику не хочется с милицией общаться, он и говорит – потерял. А за утерю документа что полагается?

– Что?

– Мля, Игорь, ну хоть это надо знать! За утерю документа штраф полагается, причем за каждый документ отдельно. Что делает мужик, чтобы три-четыре штрафа не платить? Правильно, мальчик Игорь, хороший ответ. Мужик бежит в милицию и пишет заявление на грабеж. И тебе еще повезло, что я вас быстро вычислил.

– Это почему? – От этой моей заявки Игорь впал в ступор от удивления.

– Даю бесплатную консультацию, как юрист, будешь мне лично должен. За все грабежи, однотипные, получите как за один, путем сложения и поглощения сроков. Но вы же дальше собирались двигаться, наверное, следующий разбой бы совершили или убийство.

Я схватил Игоря за плечо и впился взглядом в его глаза:

– Что вы уже совершили? Говори, пока не удавил!

Глаза парня заметались, пытаясь уклониться от моего пристального взгляда. Не выдержав, Рыжий сдавленно выдавил:

– Мы ничего не совершили, только хотели. Там склад запчастей, и сторож такой борзый дед, наверное, боксер. Он Длинного отбуцкал за день до этого, за то, что тот ему ворота обоссал. Мы, когда вас, ну… встретили, мы к деду собирались. Длинный бы его из сторожки выманил, а мы бы его оглушили, ну и запчасти… того.

– Ну вы дебилы… Ладно, расслабься, Игорь, не случилось, значит, не случилось, я никому об этом не скажу. Пойду я, а ты думай.

Я сделал два шага…

– Паша…

– Что? Говори!

– А мне что сейчас делать?

Я вернулся, склонился к лицу моего будущего доверенного лица и прошептал:

– Я на твоем месте, были бы выходы, ушел бы за границу. Но у тебя же выходов нет?

– Вы смеетесь?!

– Нет, конечно, над этим не шутят. В твоей ситуации я сбежал бы из больницы, дал в милиции явку с повинной и вернулся бы обратно в больницу, чтобы меня сгоряча в тюрьму не отправили. Хотя бы недельку в больничке отсиделся, ну а потом по всем вызовам ходил и весь расклад бы дал, типа искренне раскаиваюсь, чтобы условно получить. Вот что бы я сделал, и это честно.

– Спасибо, дядя Паша, я подумаю.

– Подумай, но даже если сядешь в тюрьму, то это тоже не конец. Если тебя закроют, а потом привезут сюда, на следственные действия, я это узнаю и тебя найду. Если вытащу тебя, то ты, опять же, должен мне будешь.

– Сколько, дядя Паша, должен буду?

– Игорь, мне твои деньги на хрен не нужны…

– Я стучать не буду…

– Тогда считай, что разговора такого не было. Но, если в камере не понравится, маякни мне, постараюсь помочь.

– Ментам верить нельзя…

– Я тебе сказал, если вытащу, то будешь мне должен. Если тебе реальный срок дадут, ты мне будешь не интересен, я не на зоне работаю. Но если я тебя отмажу от тюрьмы, а ты меня потом бросишь, я тебя верну назад, неважно как, по беспределу или по закону, но ты туда вернешься и получишь за все. Так что думай пока.

– Я стучать не буду!

– Игорь, все так говорят, но жизнь все расставляет по своим местам, и стучат практически все, ты уж мне поверь.

Глава четырнадцатая. Наутро граждане в коротких пиджаках мне предъявили…

Май одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года