Велесова ночь (СИ) - Пылаев Валерий

Я прикусил язык. И в очередной раз пообещал себе еще раз этак десять думать перед тем, как снова начать себя самым умным, хитрым и проницательным. Колдун — то ли уже в личине Геловани, то ли пока без нее — не тратил времени даром и быстро «похоронил» Муромского потрошителя. Однако полагаться на удачу все же не стал. И, видимо, уже не раз отправлял в этот мир охочих до заработка следопытов, чтобы если не убить, то хотя бы отыскать последнего уцелевшего защитника мир по ту сторону Прорывов.

Спрашивать о судьбе этих несчастных я, конечно же, не стал.

— Ну… Может, и ищут, — проворчал я. — Но не сидеть же здесь, пока и у меня седая борода не вырастет.

— Резкий ты стал, Владимир. Как курьерский поезд. — Шеф наклонился и принялся греметь чем-то в ящике под верстаком. — Ну вернемся мы обратно — а дальше-то что?

— А дальше найдем этого гада. — Я легонько ударил кулаком по стене. — И упокоим, как положено.

Глава 13

— Красота-то какая. Прям душа радуется.

Я шагнул вперед, вжимая в плечо приклад, и снова нажал на спуск. На этот раз получилось чуть лучше, но все равно неуклюже и жестковато. Сказалась и непривычная конструкция, и явно избыточные габариты винтовки. И вес — чуть ли не вдвое больше того, что по-хорошему годится для работы на близкой дистанции.

Будь у меня выбор, я бы предпочел укороченную модель. И с меньшим калибром, может, даже пистолетным — ничего похожего на броню у Упырей, конечно же, не имелось, а дожидаться появления крупной нечисти мы с шефом не собирались.

Нам повезло только на восьмой день. Дверь между мирами открылась совсем рядом с убежищем, ночью и в глухом дворе среди развалин. Достаточно далеко от перекрестков с городовыми и оживленных улиц, где ее непременно заметили бы бдительные прохожие.

Сборы и спуск из наспех оборудованного наблюдательного пункта на чердаке заняли минуты четыре, а не зачистку Упырей ушло вдвое меньше. Сердито громыхали винтовки, зубастые головы разлетались, как перезрелые арбузы, и уже скоро в наполненным запахом пороха дворе снова воцарилась тишина.

— Ну, пошли, старый. — Я убрал опустевший магазин в сумку на боку и потянулся за новым. — Пока еще не набежали.

— Старый… А сам-то постарше меня будешь, — проворчал шеф. — Ты уж третью сотню разменял, когда я и не родился.

— Зато сейчас погляди. — Я оскалился во все тридцать два зуба. — Молод и свеж.

— И дури заново набрался. — Шеф закинул винтовку за спину и с явным сомнением в глазах шагнул к Прорыву. — А если там уже капелланы набежали?

— Тогда не забывай, что к священнослужителю положено обращаться «ваше преподобие».

То ли короткая схватка с Упырями, то ли несколько дней, проведенных бок о бок со старыми знакомым всколыхнули внутри… что-то. В первый раз за все время, проведенное в теле Володи Волкова, я мог не притворяться. Сбросить, наконец, маску, которая уже чуть ли не намертво приросла к лицу. И снова стать самим собой — раз уж шеф все равно видел не безусого юнца-гимназиста, а меня настоящего: такого же как и он сам доисторического старикана. Усталого, упрямого и недоброго. Того, кого он имел сомнительное удовольствие наблюдать сотни лет подряд.

И если и ценил, то уж точно не за безупречные манеры и кроткий нрав.

В последний момент осторожность все-таки напомнила и себе. Словно кто-то поймал за шиворот у самого Прорыва и легонько потянул назад. Я даже чуть замедлил шаг и попытался только слегка высунуться в соседний мир, чтобы посмотреть…

И не смог. Лицо и кожу на голове неприятно кольнуло, будто электричеством, волосы встали дыбом, и через мгновения я снова стоял во дворе. Таком же прохладном и темном, только теперь окруженном целыми и невредимыми зданиями. Похоже, грань между мирами работала не хуже клапана, и если уж цепляла что-то, то сразу выбрасывала. Шеф едва слышно проворчал что-то за моей спиной, а потом я услышал еще голоса — совсем близко.

— Сюда, быстрее!

Я без раздумий метнулся в сторону от Прорыва, выбрав самый темный угол. И вовремя — под аркой блеснул свет, и по земле и стенам поползли вытянутые черные тени. Кто-то спешил сюда и, судя по голосам, уже знал, что именно случилось во дворе.

— Вот здесь, ваше преподобие, — почти прокричал чуть хриплый мужской голос. — Прямо посередине!

Я вжался лопатками в стену и осторожно заскользил в сторону ближайшей двери. Шеф благоразумно последовал моему примеру, однако не сделав и трех шагов застыл, чтобы не выдать себя шумом.

В полумраке затрепетал тусклый и неровный огонек керосиновой лампы, и из-под арки появился суетливый здоровяк в длиннополом фартука с бляхой на груди — похоже, местный дворник — за которым следовали еще несколько человек. Трое или четверо солдат с винтовками, офицер, сжимающий в руке «наган» и капеллан в форменном плаще из темно-коричневой кожи.

Я узнал бы его преподобие, даже будь здесь хоть впятеро меньше света. Дельвиг, как и всегда, пах усталостью, бензином и кофе, который поглощал ведрами, работая без сна очередные сутки… явно уже не первые и не вторые. Могучий Талант, способный в одно мгновение испепелить дюжину Упырей, сейчас едва теплился, будто опальному капеллану приходилось изо всех сил выслуживаться, чтобы не лишиться положения и сана после моего «разоблачения».

Я чуть ли не каждый день порывался послать Дельвигу весточку. Хотя бы намекнуть, что настоящий колдун и убийца скрывается под личиной главы особой комиссии. Что могила на берегу Смоленки опустела, что наша борьба еще не окончена, что новоиспеченный император в опасности, как и весь Петербург…

Порывался — но так и не рискнул. Слишком уж велико оказалось опасение, что за Дельвигом наблюдают днем и ночью, а записка попадет не в те руки. Я даже представить себе не мог, сколько раз моего товарища вызывали на ковер в Зимнем дворце, чтобы выпытать крупицы тайны, о которой он ничего не знал.

Впрочем, даже больше, чем выдать себя, я боялся встретить уже не друга, а беспощадного борца с нечистью. Ведь самым страшным оружием колдуна с самого начала была не магия, а ложь. Искусный обман, способный даже самого непримиримого и упрямого врага превратить в союзника. Исказить суть вещей до неузнаваемости, заменить черное на белое и заставить всех вокруг плясать под свою дудку.

И насколько бы фальшивой, насколько хлипкой и сомнительной бы ни была официальная версия об истинной личности колдуна, щедро растиражированная газетчиками по указке верхушки императорского сыска, Дельвиг все-таки мог в нее поверить. И, встретив меня, не стал бы задавать вопросов, сомневаться или испытывать на прочность свою преданность короне и призванию боевого Георгиевского капеллана.

— Вот, ваше преподобие, — услужливо повторил дворник. — Глядит, мерцает как.

Прорыв действительно переливался в воздухе и будто бы даже чуть поблескивал по краям. То ли отражая неровный свет керосинки, то ли испуская какое-то особенно, видимое глазу излучение. Ничего более основательного в этот мир из того не лезло: мы с шефом перестреляли Упырей, а новые набежать, похоже, еще не успели.

— Я займусь, — коротко кивнул Дельвиг. — Проверьте на улице, лестницы и соседние дворы.

Солдаты молча козырнули и отправились было выполнять приказ, когда их вдруг остановил оклик офицера.

— Отставить дворы… Кру-у-угом! Смирно! Не так быстро, ваше преподобие.

Голос звучал гнусаво — видимо, из-за простуды — однако я все равно узнал подпоручика, который летом перевелся в Георгиевский полк из Преображенского. Его благородие не прослужил на новом месте и полгода, даже меньше меня самого, но почему-то вел себя так, будто уже успел получить целого капитана, да еще и с парой орденов в придачу.

— Какое право вы имеете приказывать моим людям? — продолжил подпоручик. — Позвольте напомнить вашему преподобию, что солдаты, равно как и офицеры лейб-гвардии Георгиевского полка больше не подчиняются ни Святейшему Синоду, ни совету архиереев, ни уж тем более…