Уникум (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

Я радостно заорал, давя очередной «Лаптёжник», тут и они были, это уже третий на моем счету. В общем, веселились на стоянке знатно. Несколько самолётов немцы пытались поднять в воздух, видимо дежурные, но их расстреляли, миндальничать не стали, не пожалев снаряды. В общем, я бой особо и не видел, что там в узкие смотровые щели мехвода увидишь? Что перед тобой то и видел, только и слышал команды Труханова. Однако с аэродром мы закончили и помчались на предельной скорости в сторону города. Да, рота уменьшилась на одну боевую единицу. Одну «тридцатьчетвёрку» немцы всё же сожгли. А разведке повезло, всё ещё с нами. Грузовики укрыты, выполним задание, прихватим и направимся к своим. К моему удивлению, но и налёт на станцию удался. Нет я в шоке. Слишком много от нас хотели, с собранной наспех танковой роты. Я ещё верил, что с аэродромом всё получится благодаря фактору неожиданности, но то что станцию расстреляем, покатавшись по улицам города, потеряв всего три танка и броневик, вот это удивило. Множество пожаров от горевших складов за спиной показывали, что рейд уже удался. А вот у моста нас ждали. Откуда там взялись четыре тяжёлых крупнокалиберных зенитных орудия, те самые «ахт-ахт», да ещё установленных на прямую наводку, явно наспех, не знаю, но они подпустили нас на дистанцию километра, а мы атаковали фронтом, тут местность открытая, поле, и банально расстреляли.

Ротный орал и матерился, видя, как вспыхнули две «тридцатьчетвёрки», но мы мчались на предельной скорости вперёд, активно маневрируя, сбивая прицел. И это помогало, пока не попали, хотя один раз танк и содрогнулся. Но это был рикошет. Тут вдруг новый страшный удар, попали, я чуть не потерялся. Однако двигатель ревел, танк продолжал мчаться вперёд, покачиваясь на неровностях, слушаясь моих команд, но стало странно светло, и стрелок-радист, что обернулся назад, вытаращил глаза и прокричал мне на ухо, почему-то внутренняя связь не работала.

- Командира нет!

Я не понял его, и обернулся, сразу сообразив, что произошло. Снаряд просто снёс башню нашего танка, срезав ноги командира по колена, он выше сидел, и поперёк туловища башнера. Страшное зрелище, кровью завоняло и разорванными внутренностями. Ясно, то-то танком легче стало управлять, несколько тонн стали и брони потеряли. С этой батареей ловить нам нечего так что я потянул левый рычаг на себя, и поворачивая погнал прочь, продолжая идти зигзагами. Вскоре нас скрыла складка местности, и мы, выехав на дорогу, распугивая всё живое помчались прочь. Стрелка я отправил к проёму где башня была, тот подсказывал куда едем, убрав ноги командира к башнеру, а то у него тоже обзора не было. Пулемёт стрелок прихватил, в случае чего мог открыть огонь сидя как в окопе. Тот и сообщил, проорав в ухо, что две «тридцатьчетвёрки», старясь не отстать, идут следом за нами. Я сбросил скорость до среднего, так что те нас нагнали, пристроившись за кормой, а стрелку я велел искать где мы грузовики оставили, нужно доложится политруку. Теперь он за старшего. Нужно ещё узнать кто уцелел в тех двух танках. К счастью стрелок приметил знакомый разъезд, там были следы нашего движения, так что вернули куда нужно, вскоре добравшись до стоянки грузовиков. Нашли, пусть по факту и случайно. А выжил лейтенант Кузмин, по номеру на башне танка ясно стало. Кто второй не знаю. Он мне незнаком был. Жилин выжил, он мехвод у Кузмина. Вот только на стоянке где мы грузовики оставили шёл бой. Было видно, как полыхает машина и трассеры мелькают. Там шла активная перестрелка. Да ё-ё-ё.

Притормаживая, я пропустил два шедших за мной танка вперёд, их командиры тоже разобрались что происходит и с ходу открыли огонь из пулемётов, несколько раз ударила пушка. Да и мой стрелок, младший сержант Губин, тоже стрелял. Пусть вечер, темнеть ещё не начинало, полчаса до наступления темноты, но видимо видели куда стрелять. Я сдал чуть в сторону, чтобы стрелку никто не мешал. Хватило пяти минут, немцы, те что уцелели спешно отошли, и вскоре, когда к нам вышли выжившие, всего двое из водителей, политрук и остальные погибли, стало ясно что произошло. По следам от наших танков на них наткнулся патруль на трёх мотоциклах. Из девяти немцев ушли двое, трупы семерых и все три мотоцикла обнаружили тут же. Один на ходу был. Кстати, Кузьмин оказывается подобрал двоих из экипажа танка подбитых зенитками у моста. Мехвода и стрелка. Тут тоже попадание в башню, но с пробитием было, погибли у них командир и башнер. А танк загорелся. Едва покинуть успели, там порох в снарядах начал гореть, да и то у стрелка ноги опалило сильно.

Пока спешно копали могилу, части тела командира роты и башнера уже достали, Кузмин собрав командиров, меня в том числе, сообщил:

- Я решил, как закончим с погребением, немедленно уходить к нашим. У нас два танка остался, и один без башни. Из грузовиков ничего на ходу нет. Людей на броню примем и уйдём.

- Товарищ лейтенант, предлагаю забрать «КВ», - подал я голос.

- Какой ещё «КВ»? - удивился тот.

- Разведчики обнаружили в этом лесу брошенный танк… - я кратко описал что было ранее днём.

- Скорость у него не велика. Могут перехватить, или засаду по пути устроить, - морщась, задумчиво протянул тот. - Какова у него дальность хода?

- При полных баках по дороге чуть больше двухсот, по пресечённой чуть больше ста. По дороге может скорость держать тридцать километров в час, по пересечённой пятнадцать.

- До Луцка по прямой километров семьдесят, но пока крутимся по полевым дорогам все сто пятьдесят будет. Баки я так понимаю сухие?

- Я там пару канистр слил, километров на тридцать, не больше.

- Конечно привести такой танк будет просто отлично, но рисковать я не хочу. Судя по карте нам три брода нужно пройти и один мост. Один брод и мост такого монстра точно не выдержат. Оставляем.

Тут я задумался. Идти с группой лейтенанта Кузмина я не желал. Это не было чуечкой или чем подобным, но желания у меня действительно не было. Поэтому я сразу принял решение.

- Товарищ лейтенант. Разрешите оставить вашу группу. Я могу и один танк перегнать. В этом случае мне не придётся поддерживать одну с вами скорость, трансмиссия может не выдержать, больное место у «КВ», а я по-тихому проведу стороной, обойдя главные направления наступления немцев.

- Они фронтом наступают, да и патрули исключать нельзя, - отмахнулся тот, но в голосе лейтенанта отчётливо было слышно заинтересованность.

- Что мне эти патрули? - хмыкнул я.

- Хорошо, разрешаю.

- Мне бы приказ от вас, чтобы если что предъявить, когда к нашим выйду.

- Хм, логично.

Отойдя к борту своего танка, тот достал из планшетки блокнот, и в несколько строк написал приказ, не забыв указать своё звание и должность, и расписавшись, передал мне. По этому приказу я перегоняю танк в распоряжение командования нашей Девятнадцатой танковой дивизии для пополнения экипажем и боеприпасами. После этого, когда уже стемнело, после того как похоронили павших, я дождался, когда наши уедут, на мой танк, точнее то что от него осталось, сели те парни что Кузмин подобрал, эту машину тот не захотел бросать, можно и вернуть в строй сняв башню с подбитого. Его даже отмыть успели, пару вёдер воды от реки принесли, она ту неподалёку была. Вещи мои у ног сложены, из оружия только «Наган». Так вот, когда те укатили, я вздохнул, и присел у трофейного ранца, чую что правильное решение принял, но так ли это увидим в будущем. Открыв ранец, я стал искать фонарик. С трупа обер-ефрейтора я снял такой, но он разрядился ещё когда я обучал неопытных мехводов управлять «тридцатьчетвёрками». А у фельдфебеля не было, и я надеялся найти в ранце. Если нет, есть трупы мотоциклистов из патруля. Жаль со старшего забрали планшетку с картой, та Кузмину ушла, мне бы та тоже пригодилась, да и оружие всё забрали, сложили в тот танк что без башни. А мотоцикл что уцелел бросили, он не нужен был.

Первым что мне попался это футляр с новеньким фотоаппаратом. Настоящий советский «ФЭД-Б». Генеральский. Директор детдома где я рос и учился был страстным коллекционером фотоаппаратов, так что не удивительно что у нас в детдоме было несколько кружков, включая фотокружок. Так что такой фотоаппарат я держал в руках, и даже заряжал. В общем, использовать мог. Убрав фотоаппарат обратно в чехол, обнаружил пять новеньких фотоплёнок. Живём. Вести фоторепортаж о наших действиях, это здорово. Эх, раньше бы знать о нём, я бы задокументировал как мы аэродром громим. А что, развернулся, открыл люк и сделал фото раздавленных самолётов, а дальше к станции бы рванули. А теперь то уж что печалится? Отложив плёнки и фотоаппарат в сторону поискал что ещё есть. Пара пачек патронов для «Парабеллума», кошелёк с марками, непочатая пачка советских десятирублёвых банкнот, две банки консервированной колбасы, упаковка советских макарон, пачка галет, стопка писем, два чистых блокнота, и котелок с рыльно-мыльными принадлежностями, а вот фонарика не было. Снова всё сложив, письма из дома фельдфебеля позже прочитаю, я оставил вещи и прогулялся к мотоциклам, обыскивая тела убитых немцев. Оп-па, а немцев-то убито не семеро, а восемь, одного не заметили, в кусты откатился и залёг, где и умер от ран. Значит один ушёл. Выжившие говорили, что мотоциклы полные были, по трое на каждом.