Китобой (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич

— И то верно. Пойдём Витька, к летчикам в гости сходим. Надо посмотреть, чего они там возятся и попросить по рации «Алеут» вызвать — вздохнул боцман. Непогода и не думала успокаиваться. Всё тот же снег с ветром, а на выходе из бухты гуляют огромные гребни волн.

— Ага. Как с Молоковым разговаривать, так пойдём Витя, а как самому так «птица не того полёта» — бурчу я — пойдём уж, птица.

Мы подтянули катер к самолёту и перелезли с боцманом на фюзеляж. Четверо летчиков упорно трудились на верхнем крыле, а ещё трое были где-то внутри огромной машины.

— Привет трудовому народу! Как успехи в ремонте? Может помощь какая нужна? — поприветствовал я всех сразу. Из-под брезента, который накрывал один из люков, высунулась заспанная, помятая и недовольная рожа давешнего штурмана. На нас дохнуло ядреным перегаром. А штурман то, судя по всем приметам, вчера не все свои запасы на общаг поставил! Вот же мышь летучая! Крыса, то есть, если на сухопутный язык переводить!

— Чего шумите водоплавающие? Спать не даёте! — бурчит штурман.

— Да как в таком шуме спать?! Тебе то ладно, заправил компас, паров надышался и хорошо, а мы к такой музыке не привычные. Кстати! Осталась ещё чего? А то, ты я смотрю сам не справляешься, я ведь тоже штурман, могу помочь по-братски приборчики протереть.

— Сами справимся! — испуганно вздрогнул штурман и исчез под брезентом.

— Жадина! — проводил я взглядом беглеца.

Передо мною с верхнего крыла на фюзеляж спрыгнул мужик, весь покрытый разводами масла, я с трудом опознал в нем Молокова. Вид уставший, замученный. Руки распухшие и красные, видимо железо на морозе держал.

— Ого! А вы что, товарищ комбриг, сами мотор что ли чините? — удивляюсь я.

— Конечно! Кому как не мне? Я же раньше авиамехаником был — устало поясняет мне «большой начальник» вытирая ладони ветошью — карбюратор барахлит. Никак наладить не можем! Несколько минут работает и глохнет зараза!

— Печально. Товарищ Молоков, а вы можете запросить по рации прогноз погоды и распоряжения от нашей плавбазы? Хотелось бы знать, как долго нам тут находится придётся. Уголь мы жжём постоянно, еды нет, так что хотелось бы знать на что рассчитывать.

— Запросим, а печку свою тушите, уголь действительно стоило бы поберечь — даёт согласие лётчик — с едой… придётся потерпеть, у нас НЗ тоже закончился.

— Нельзя её тушить. Тогда вода замёрзнет, там же нужна пресная, забортная не подойдёт. Так что мы вынуждены поддерживать котёл под паром — возразил я, и посмотрев на огромный открытый капот двигателей самолёта — а скажите, может ли ваш самолёт лететь на одном моторе?

— Лететь может, а взлететь нет, ты думаешь я об этом не думал? Зря мы приводнились конечно, нужно было продолжать полёт, да кто же знал… — досадливо махнул рукой Молоков.

— Так это… А если пока два мотора работают просто взлететь? Хватит времени работы поврежденного двигателя на взлёт? Ну а потом пускай глохнет, вы уже в воздухе будете — выдал я очевидную для меня вещь.

— Твою же душу да через коромысло! — вдруг выругался Молоков и схватил меня за плечи, я испуганно вжал голову и зажмурил глаза, походу прав был боцман, мой язык меня подвёл! Ругается начальство! — а ведь ты прав парень! Как я до этого сам не додумался?! Сашка! Сашка вставай! Срочно узнай погоду!

Молоков бросился в очередной спрятанный под брезентом люк и исчез из виду. Мы молча приглянулись с боцманом и направились на свой катер, теперь всё зависит только от погоды.

Через четверть часа мы уже знали, что распогодится должно к вечеру, а катер бороздил бухту с похмельным штурманом летунов и Молоковым на борту и считали, подойдёт ли она для взлёта.

— В притык. Должны взлететь. Но если мотор заглохнет при разбеге, то мы можем на скалах остаться — задумчиво говорит Молоков, после того как бухту измерили вдоль и поперёк.

— А если взлетать по направлению к выходу из бухты? — спрашиваю я.

— Можно и так, но ветер будет боковой, нас может снести. Да и вход узкий, вписаться точно, будет почти невозможно, лучше взлетать на берег, там скал высоких нет.

— А если вывести вас из бухты?

— Волна всё же будет приличная, окно в погоде совсем маленькое, так что это не вариант, нужно или ещё ждать неизвестно сколько или пробовать взлететь с бухты. Ладно, отдыхайте, а мы ещё с мотором повозимся, может и удастся его починить. Вечером видно будет.

Жрать хочется, сил просто нет. Вчера всё съели, а уже обед. Кишка за кишкой гоняется. Ну вот зачем нужно было вчера превращать закуску в еду? Пить можно было и вообще не закусывая! А теперь сиди, голодай. И неизвестно сколько это всё продлится. Да даже если летчикам и удастся взлететь, то нам то ещё не на плавбазу пилить! И сколько это времени займёт я не знаю. Причем возвращение меня очень сильно волнует. Перед взлётом самолёта, нам по рации передадут курс, и координаты «Алеута» и мне нужно будет вывести наш утлый катер на плавбазу, которая вообще то не стоит на месте, а перемещается следом за китобойцами, которые ищут китов. Вообще у меня есть план, как выкрутиться, но вот получится у меня или нет, большой вопрос.

Весь день мы пытались ловить рыбу. У нашего боцмана в катере оказался набор для «выживания», в котором помимо сигнального пистолета оказался и небольшой рыболовный набор. Огромные крючки, толстенная леска, в качестве наживки использовали отходы вчерашнего пиршества. Тишина. Не клюёт, или просто наш «командир» ловить её не умеет. А может и погода не та? Я знаю со слов отца (сам то я не рыбак) что рыба всегда клюёт или «вчера», или «завтра будет клевать». А ещё, в единственный наш совместный выезд с отцом на рыбалку, ещё когда я был подростком, я узнал, что рыбы подразделяются на несколько видов: рыба-падла, рыба-сучара и рыба-гандурас. Эти виды очень редкие и хитрые и видимо в изобилии водятся именно в нашей бухте, так как боцман то и дело поминал их по очереди, глядя злым взглядом в темную и холодную воду.

К вечеру действительно распогодилось, снег перестал идти, а ветер стих. Боцман с досадой бросил свои самодельные снасти на дно катера и прекратил свои бесплодные попытки накормить нас жаренной в котле рыбой. Нам предстояла задача снова восстановить буксировочную систем и отбуксировать гидросамолёт на место старта.

Летчики и боцман вяжут систему, а я забрался в кабину штурмана самолета и начал реализовывать свой план возвращения на базу.

— Коллега, не поделитесь опытом с молодёжью? — начал я подкат — я вообще совсем недавно штурманским делом занимаюсь и честно признаюсь, что боюсь ошибиться.

-Ну чего там у тебя? — вальяжно развалившись на сидении, покровительственным тоном спрашивает меня опытный навигатор — рассказывай.

— Ну вот смотрите, координаты базы нам скинули, вот они — я сунул штурману лист с записанными карандашом цифрами, которые мне передал Сашка радист и добавив в голос заискивания и лести продолжаю — давайте вы рассчитаете курс, а я понаблюдаю, как вы это делает? Просто хочу посмотреть на работу такого отличного специалиста как вы, не каждый день такой опыт удается получить.

— Ха! Да, повезло тебе салага, давай карту свою и учись пока я жив! — вот именно, пока ты жив, а ну как самолёт разобьётся? Кто мне тогда курс рассчитает?

Надо отдать летуну должное, он объяснял всё буквально на пальцах, а я внимательно и сосредоточенно слушал. В первый раз я на «лекции» сосредоточился так, что аж мозг вскипел. Опытный штурман неторопливо и обстоятельно рисовал курс катера с учётом всех факторов: течение, ветер, снос, поправки на компас, и так далее и тому подобное. Кривая линия предстоящего похода вырисовывалась на моих глазах, а я только рот открыл от удивления. Как же много нужно знать, чтобы быть морским штурманом! Жохов из раздолбая и неудачника, который пролюбил своё тело, потихоньку перебирался в категорию сильно уважаемых мною людей, ведь он всё это раньше знал! Пока дебил в моём лице не заселился в его умную голову.

Самолёт набирал скорость. Весь экипаж катера застыл в немом ожидании. Тяжело идёт, но потихоньку скорость увеличивается, а оба двигателя пока ещё работают. До берега было уже всего ничего, когда воздушная лодка наконец-то оторвалась от водной поверхности, но рано радоваться, всё ещё не закончено, остров скалист и пилоту нужно перетянуть свою машину через эти скалы. Кажется, фюзеляж самолёта касается своим брюхом камней, так низко летит биплан. Ну же! Ещё немного!