«Желтая смерть» (СИ) - Романов Герман Иванович

— С Британией разговор пойдет совсем иной, когда мы станем гегемоном на континенте! А мы им станем, благодаря этому!

Кайзер открыл небольшую шкатулку, в которой лежал с десяток листков, исписанных бисерным женским почерком — они приходили с лета 1910 года по ноябрь 1913 года. И тому, что в них излагалось, теперь можно было окончательно поверить. И это единственный путь к спасению!

Кайзер прорычал с гневом, он уже не позерствовал:

— Они думали, что я буду играть по их правилам? Нет, это они будут принимать мои условия! И очень скоро!

1-я мировая война потому так и называлась, что мир Германия хотела «поделить», по «справедливости», как она ее понимала. Но если взглянуть на карту владений, то можно понять, что противники у нее слишком велики, чтобы победить их тривиальными средствами. А к нетривиальным она перешла слишком поздно, когда было все потеряно. И вместе с ней потерпела крушение, но чуть раньше, Российская империя. «Оверкилл», ничего личного, как любят говорить за океаном.

Глава 18

— Мой кайзер, мобилизация начата согласно всем внесенным уточнениям в план. За судьбу Силезии можно не беспокоиться — орды русских казаков и азиатов там встретят от наших солдат должный отпор!

Начальник Генерального Штаба генерал-полковник Хельмут Иоганн фон Мольтке, племянник знаменитого фельдмаршала, выглядел невозмутимым и спокойным. Получив приказ о мобилизации, он просто озвучил его, и отлаженный штабной механизм тут же заработал, равномерно и действенно, согласно тщательно выверенному расписанию, в полном соответствии с «орднунгом» — порядком, как его понимали сами германские генералы и офицеры.

— Это хорошо, мой Хельмут, я всецело полагаюсь на вас, — кайзер называл старшего на десять лет генерала именно так, с уважением, и вполне доверительно. — Канцлер утром отправит запрос в Бельгию, и независимо, какой будет ответ на нашу ноту, завтра вечером кавалерия Марвица должна занять Льеж. Нельзя давать бельгийцам время подготовить форты, и тем более взорвать мосты и железнодорожные станции. Дело армии воевать, а политики сами будут определять, объявлять ли нам войну, или нет, либо просто принять наши войска на своей территории как непреложную данность.

— Необходимые указания даны и доведены до командования, не следует беспокоиться понапрасну, мой кайзер. Армии вторжения приданы все нужные средства и силы, и через пять часов сорок три минуты наши войска начнут продвижение и перейдут границы, — Мольтке демонстративно показал глазами на большие напольные часы. Там стрелки неуклонно отмечали последние минуты мира, миллионы жителей которого притихли в томительном ожидании грядущих событий.

— Идите, мой милый Хельмут, надеюсь, что война будет проведена быстро и решительно, — властно произнес кайзер. И, улыбнувшись, негромко, но вполне значимо, пошутил. — Так быстро, что обедать мы будем в Париже, а ужинать в Петербурге.

— Так и будет, мой кайзер, — Мольтке поклонился, выпрямился, четко повернулся, и вышел из кабинета. Кайзер посмотрел вслед генералу, и как только закрылась дверь, закурил папиросу. Мимолетно взглянул на шкатулку, по телу прокатилась дрожь.

На мгновение Вильгельму стало страшно — представил, что сейчас бы произошло ужасное. Начав войну, он не догадывался, какой ее будет чудовищный итог, о котором и предположить невозможно. Ведь развалились четыре империи — германская, российская, австрийская и османская, а победу праздновали банкиры «Сити» и заокеанские дельцы, установившие мировое господство «золотого тельца».

Но спасение само пришло, вернее — СПАСЕНИЕ!

И все началось с великого князя Николая Николаевича, как оказалось «бесноватого», с вселившимся внутри духом совсем другого человека, бормотавшего по ночам. Милая барышня, ставшая любовницей, ведь пожившие на свете холостые мужчины нередко попадают под девичьи чары, прилежно слушала, и все записывала.

Конечно, этому можно не поверить. Но, видя чудовищную целеустремленность великого князя, его невероятную работоспособность, с которой он готовился к войне с «двуединым союзом», принятые русским парламентом законы, придворные разговоры и правительственные решения — необходимо было принимать ответные меры, причем такие, о которых Антанта не могла подозревать. И не просто — каждый раз генералы по требованию кайзера проводили расчеты того или иного действия, оценивали возможности оружия, лишь после этого начинали деятельным образом проводить в жизнь принятые решения.

Старик Альфред фон Шлиффен, совсем не выживший из ума, наоборот, решивший жить дальше, когда кайзер поведал ему о «возможном», не подкачал со своим планом войны, в который Мольтке, его преемник, решил внести изменения. После переработки он был признан единственно правильным, но с необходимостью внесения изменений на первом, «бельгийском» этапе.

Эту страну необходимо пройти как можно быстрее, и тем более не допустить повреждения мостов и железнодорожной инфраструктуры. И зная, что «произошло», в план были внесены серьезные изменения. Участь Люксембурга должна решиться в первый день мобилизации — «великий» герцог просто будет поставлен перед фактом, что в связи с войной территория его страны нужна для прохождения германских войск.

Очередь Бельгии наступала в то же время, промедление невозможно по определению. Конная группа, или «армия вторжения», которая во всех штабных документах именовалась «передовой», под командованием генерал-инспектора кавалерии Георга фон дер Марвица в составе двух кавалерийских корпусов, в каждом по две дивизии, с приданными батальонами пехоты, посаженными на автомобили, должна была перейти границу и занять город Льеж. Железнодорожными станциями овладеют раньше — вместо обычных пассажирских и грузовых поездов пойдут воинские, где будет находиться по батальону гренадер с пулеметами. Продвижение обеспечивают блиндированные поезда с артиллерией и пулеметами, с десантными ротами, которые пойдут еще дальше. Их возможности живо оценили еще три года тому назад, и построили сразу десяток, половина отправлена на запад — там для них уже завтра начнется «работа».

Нужно сорвать любые попытки бельгийцев провести мобилизацию, задавить сопротивление еще в зародыше, нанеся упреждающий удар большими силами, такими многочисленными, что просто снесут все шесть дивизий противника, если те вздумают стрелять по немцам. А там пусть дипломаты разбираются, что это было — но войны объявлять из Берлина не станут. Необходимо провернуть все дело как можно быстрее, чтобы никто не успел понять и предпринять ответные меры, особенно англичане.

Перевозка еще трех кавалерийских корпусов будет осуществлена в течении 72 часов — они укомплектованы по полным штатам, с приданными батальонами велосипедистов и «кирасирскими» эскадронами. В последних не всадники, как следует из наименования, а блиндировые автомобили, броня которых не пробивается пулями. Новинку оценили в прошлом году, после проведенных маневров, и заказали сразу сотню штук — на них особенно рассчитывали при продвижении кавалерии вперед, пушки и пулеметы лучшее средство для поддержки в бою всадников.

Действия большой конной армии в авангарде предусматривались планом изначально, потом от этого варианта отказались, но теперь снова вернулись к прежнему замыслу. За ними должны последовать две обходящие армии, еще три будут действовать в центре протяженного фронта, проходя Арденны, а две армии, самые слабые, прикрывают Эльзас и Лотарингию. Да и войск теперь будет несколько больше — по программе 1913 года приняли решение довести число батальонов до двух тысяч, составляющие три примерно равные части. Так что есть 25 корпусов кадровых войск, столько же резервных корпусов, а не 14, как было по прежнему варианту плана. Все они, кроме четырех, отправлялись на Западный фронт — удар по французам должен стать теперь по-настоящему сокрушительным.

Еще развертывались полсотни дивизий ландвера, куда входил и ландштурм, составлявшие те же 25 корпусов в перерасчете. Половина отправлялась на запад в качестве оккупационных войск, а другая половина оставалась на восточном фронте, имея задачу прикрыть границу от казацких орд, которыми император Александр, отец нынешнего, весьма недалекого «брата» Ники, пообещал «наводнить Германию».