Японская война 1904. Книга шестая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

Подумал о будущем и невольно вспомнил мелькнувшую у французов насмешливую статью про новый английский корабль «Дредноут»… Или будет чем перебить? Сам же недавно вспоминал про гонку брони и оружия вплоть до самой Первой Мировой. Чем одновременно хорош и раздражает 20 век, так это той скоростью, с которой меняется мир вокруг. Стоит даже не остановиться, а просто замедлиться, и другие лидеры обходят тебя на несколько корпусов. Была надежда, что мне помогут контакты моих знакомых, но…

— Это возмутительно, — Огинский закончил чтение и бросил бумаги на стол. — Что немцы, что американцы — они словно не сделку предлагают, а описывают условия, на которых заберут себе вообще все!

Очень верное замечание. Когда я через Лондона и Винклера только получил ответы на свое предложение о совместной разработке маньчжурских недр из Штатов и Германии, моя реакция была примерно такой же. И ведь у меня на руках были взятые во время боев итоги десятков японских экспедиций, тайных и явных, когда они после войны 1899 года излазили половину восточного Китая и Кореи. Конкретные месторождения, готовность обустроить всю инфраструктуру… Увы, в это время делиться с местными по-честному явно не принято.

Единственное, что меня в тот момент порадовало, я не стал спешить с вопросами по взрывчатке. Время есть, и лучше усилить свою позицию для более-менее нормального торга, чем поспешить и упустить такую возможность без особой пользы. Да уж, сколько мне еще предстоит узнать о международной торговле и как сильно она отличается от наших небольших договоренностей в рамках Китая.

— «Металгесельшафт» из Франкфурта еще даже божеские условия выставляет, хотят всего восемьдесят процентов, — заметил Мелехов, который тоже закончил чтение.

— Но остальные двадцать требуют вкладывать в развитие производства, — вернул Огинский. — Учитывая, что они же будут формировать сметы, все это — просто красивая обертка, чтобы опять же выгребать все деньги из нашего кармана. Американцы в этом плане даже честнее. Концессия на двадцать лет в пользу «Гугенхайм эксплорейшн компани», и они даже обещают учитывать положения о «Фабричных инспекторах» и «Найме рабочих».

— Фабричные инспекторы — это те, которые следят за условиями детского труда? — уточнил я.

— Все верно, — кивнул Огинский. — Так это было изначально, но с 1897-го им добавили еще контроль за исполнением закона о 11,5-часовом рабочем дне, ну и о выплатах за травмы на производстве. Это указ от прошлого года. Не идеально, но гораздо лучше, чем было еще недавно.

— И нас это устраивает? — Мелехов посмотрел на меня. — Нет, я понимаю, что вы хотите использовать редкие металлы, чтобы дорабатывать двигатели, броню, создавать станки и инструменты, но… Это же грабеж.

И да, это грабеж. И опять же да, я хочу начать активно использовать редкие металлы. За последние дни я постарался восстановить побольше воспоминаний на эту тему и немного дополнил уже известное в это время. Итак, марганец пойдет для износостойкой стали, прежде всего для будущих гусениц, молибден и вольфрам — на жаропрочные сплавы, которые понадобятся для поршней и подшипников, ну и никель с хромом — они улучшают твердость и вязкость металла даже в очень скромных количествах, а это самое то для брони.

Как все это смешать, как добыть — хочется верить, что мы, если что, разберемся и на местах, поиски людей с соответствующим образованием не останавливаются ни на час. Но самое главное: у нас точно есть ресурсы! Если раньше мы возили уголь из шахт Фушуня, то буквально на днях пришла первая партия из месторождения Бэньси. В моей истории после поражения в войне оно досталось уже Японии, но сейчас лежащие там уголь, сталь и даже железо-хромистые выходы — теперь это все наше, русское.

И это еще не все! Рядом с Ляояном есть не только Бэньси, но и Аньшань, где находили вольфрам, Цзилиньский хребет с молибденом — и это мы еще не уходим на север дальше Мукдена. Если же повернуть на юг, то там будет Чаньбайшань с его марганцем, а стоит спуститься по карте еще ниже, в северо-восточные районы союзной нам империи Корё, то в районах Чхонджин и Хомхын есть и никель. Не совсем свое, но генерал Ким уже показал на примере башни связи, что умеет выделять ресурсы и строить очень быстро.

Вот, считай, и полный комплект. Не хватает только меди, которой с нашими экспериментами по связи понадобится довольно много, но ее как раз немало в Юньнане в зоне влияния Франции, так что договоримся. Все-таки по своим природным богатствам восток Китая — это самый настоящий алмаз, и нужно просто собраться и огранить его.

Глава 8

Сидим, спорим о создании промышленного кластера на территории русской Маньчжурии и Кореи. Самое то для января 1905 года.

— Пусть не на самых лучших условиях, но с привлечением иностранцев у нас хотя бы будет возможность эти металлы купить, — Огинский тем временем продолжал препираться с Мелеховым. — Сейчас русский марганец из Чиатурского месторождения уже давно расписан. Молибдена нет вообще. Вольфрам — если где и найдем, то наша очередь все равно будет в конце списка. Думаете в Санкт-Петербурге покупают сталь для станков от хорошей жизни? Нет, просто этот рынок строго поделен, и ворваться на него почти нереально.

Кстати, про столицу и наши заводы это он хорошо вспомнил. Начнем добычу и получим результат — первые клиенты, которых поставщики из других стран держат на голодном пайке, в очередь выстроятся. Даже без большой войны и прямого царского заказа. Главное, не остановиться на одном сырье — мы ведь можем больше.

— А самим? — напомнил Мелехов тот самый вопрос, к которому мы постоянно возвращаемся, но как будто так и не можем решиться. — Начать с самого начала и просто сделать!

— Самим облазить половину Маньчжурии, чтобы сперва подтвердить залежи — японцы-то могли и ошибаться — потом завезти оборудование, провести дороги? Это миллионы рублей. Десятки миллионов. А учитывая риски новой войны и то, что все эти инвестиции могут разом сгореть, сам факт того, что Вячеславу Григорьевичу вообще сделали такое предложение — это огромный шаг навстречу.

Я покачал головой. Да, вот такой сейчас мир: предложение ограбить твою землю — это шаг навстречу. К счастью, я не то что верю, я знаю, что со всем этим можно разобраться.

— А теперь представим, что мы все-таки не безрукие обезьяны… — я включился в разговор уже по-настоящему.

— Я такого не говорил! — возмутился Огинский.

— Разве? Когда мне заявляют, что нам самим не потянуть добычу металлов, при том что технологии в принципе известны — кем нужно быть, чтобы поверить и испугаться?

— А они нам известны? — Огинский не сдавался.

— Вы же нашли уже несколько десятков инженеров? — Мелехов встрепенулся. — И пусть они не знают точно, но, если будут ресурсы, неужели не смогут разобраться в процессе? Тот же простейший гравитационный сепаратор мы уже собирали!

— И его хватит только для марганца, — как оказалось, Огинский не просто так блистал пессимизмом, а всего лишь подготовился чуть лучше, чем Мелехов. — Для вольфрама используют магниты, щелочи, несколько сложных этапов, которыми Штаты и Германия не спешат делиться. С молибденом цепочка короче, но чем именно его обогащают, чем восстанавливают, чтобы это можно было использовать не для пары грамм в лаборатории, а для тонн породы каждый день… Я вот не знаю!

— Очень правильные слова, — кивнул я и внимательно посмотрел на Огинского.

В принципе, почему бы и нет…

— Вячеслав Григорьевич! — тот начал понимать, что к чему.

— Как меня зовут, я знаю, не надо напоминать. А этот разговор помог мне осознать очень важную вещь. Павел Анастасович прекрасно курирует уже готовые производства, а вот новые — это совсем другой уровень, другие знания и навыки.

Я бросил взгляд на Мелехова, не обижается ли? Нет, кивает — все понимает. А я вот в свою очередь начинаю понимать, как у Сталина в итоге на половине важных научных проектов главным в итоге оказался Берия. А кого еще ставить на что-то новое и секретное, как не человека из контрразведки? Который и людей подберет, и проследит, чтобы на сторону ничего не ушло, хотя бы раньше времени.