— Мама, ночью она стала ломиться в дверь и подняла жуткий шум, так что мне пришлось встать и впустить ее. Она побыла с нами немножко, потом спрыгнула и потребовала, чтобы ей снова открыли. Я ее выпустила и опять закрыла дверь. Не прошло и получаса, как она явилась снова и давай скандалить. Но тут уж я оставила ее без внимания — мы были заняты.
— Закрытые двери ее возмущают, — объяснила я. — Свою я оставляю приоткрытой, и остаток ночи она провела со мной. Она ведь кошка Сьюзен, а вы спали в ее комнате. Может, перейдете в другую? Иначе она постоянно будет вас будить.
— Нет, я просто выдрессирую Донни, чтобы вставал и открывал ей дверь.
— Ну ты, Девочка Наоборот…
Я замесила оладьи, вылила их на огнеупорную стеклянную сковородку и сунула в печку на шесть минут. Пока они пеклись, завернула в бекон вареные яйца и положила на другую сковородку. По свистку переставила оладьи в подогреватель, снова включила цикл и поставила в печку яйца. Разлила всем апельсиновый сок и молоко, включила самовар. Постелила на стол веселые салфетки, поставила яркую мексиканскую посуду — пусть завтрак будет праздничным. Появилась Присцилла.
— Донни сейчас спустится. Тебе помочь?
— Да, дорогая. Выйди на задний двор и нарежь желтых роз вот в эту вазу. Да побыстрее — сейчас подаю завтрак. Полли! Кыш со стола! Возьми ее, пожалуйста, с собой. Она прекрасно знает, что на стол лазить нельзя, и постоянно лезет, — я поставила на стол еду и села. Пришел Дональд.
— Тебе помочь?
— Да. Гоняй кошку со стола.
— Да нет, по-настоящему помочь?
— Эта работа займет тебя целиком.
Через полчаса я уже вкушала вторую чашку чая, а Присцилла испекла еще одну сковородку оладий, приготовила еще бекону и открыла еще одну банку «Фермерского мармелада». Я чувствовала себя столь же умиротворенной, как Принцесса Полли. В сущности, дети и кошки приносят больше радости, чем акции, боны и прочие ценные бумаги. Вот поженю этих двоих (только не друг на друге!), и настанет время Морин взяться за империю Гарримана, сказав ей: «Кошелек или жизнь!»
— Полли! Кыш от мармелада! Дональд, тебе было велено следить за кошкой.
— Я слежу, мама, но она шустрее меня.
— И умнее.
— Кто это сказал? Девочка Наоборот, ты пожалеешь об этом дне…
— Тихо. Дети. Поговорим о Фонде Говарда.
— Давай уточним, — сказал Дональд чуть попозже. — Значит, я должен жениться на девушке из своего списка, а Присс — выйти замуж за парня из своего?
— Нет-нет-нет! Ничего подобного. Никто ничего не должен. Присцилла сама выберет себе мужа, а ты — жену — не обязательно говардовцев. Есть только один брак, в который вам нельзя вступать — и это друг с другом. Впрочем, пожениться вы можете — у нас в стране заключаются тысячи кровосмесительных браков, судя по исследованиям Кинси [144]. Можете уехать куда-нибудь и сами зарабатывать себе на жизнь, пока немного не подрастете и не сумеете убедить какого-нибудь регистратора, что вам уже двадцать один. Это возможно — и я не стану чинить вам препятствий. Но и помогать не стану, и не дам вам ни цента. Сейчас, с утра пораньше, я не буду читать вам лекцию по генетике, но позднее прочту. А пока согласимся, что инцест противоречит не только библейским законам, не только законам штата Миссури и всех остальных пятидесяти пяти штатов, но и законам природы, поскольку от него рождается неполноценное потомство.
— Знаю — но я могу сделать вазектомию.
— Можешь. Только где возьмешь деньги на операцию? Я за нее платить не стану! Дональд, мне больно это слышать. Уж лучше бы тебе вынули глаза, чем стерилизовали. Ты пришел в мир не только для того, чтобы прожить свою жизнь, но и чтобы передать эту жизнь потомкам. У тебя очень ценные гены — вот почему Фонд платит за тех детей, которые родятся у тебя от говардовской девушки. То же относится и к тебе, Присцилла: вы оба несете в себе гены долгой жизни. Если не произойдет несчастного случая, вы можете прожить больше ста лет. Насколько больше, неизвестно, но срок жизни увеличивается с каждым поколением. А теперь посмотрим, по какой системе действует Фонд Говарда. По вашей просьбе вам выдается список говардовских женихов или невест примерно вашего возраста, а каждому из вашего списка тоже будут известны ваше имя и адрес. В мое время в списке числились только те, кто жили поблизости — в пределах пятидесяти — ста миль или одного штата. Теперь, когда крылатые ракеты могут облететь всю Северную Америку за полчаса и люди мечутся туда-сюда, как в потревоженном муравейнике, можно по желанию сообщить свое имя всем холостым говардовским парням или незамужним девушкам на континенте и получить взамен список толщиной с телефонную книгу. Ну, не совсем так — кажется зараз выдается не более двух дюжин кандидатов, по географическому принципу, но можно продолжать поиск, пока не найдешь того мужчину или ту женщину, с которой тебе захочется прожить всю жизнь. И вот еще что. Когда встречаешься с очередным кандидатом, это очень серьезно, хотя, может быть, и приятно. Ты, Присцилла будешь смотреть на каждого из них, как на будущего мужа. Если он тебя почему-либо не устроит, надо будет сказать ему, чтобы больше не возвращался… или ты скажешь мне, а я ему. Но если он тебе понравится и ты сможешь представить его себе будущим мужем — значит, надо будет лечь с ним в постель, прямо здесь, дома, и я устрою так, чтобы вам никто не мешал.
— Как это? Чтобы я занималась любовью с посторонним? Когда Донни наверху и знает, что происходит?
— Во-первых, Донни наверху не будет. Он, скорее всего, будет в гостях у девушки из своего списка. Во-вторых, никто тебя не принуждает ни с кем заниматься любовью. Это целиком и полностью зависит от тебя. Я хочу сказать одно: если дядя Джастин пришлет к тебе молодого человека и тебе захочется его испытать, можешь сделать это дома — и если, по зрелому размышлению, вы решите пожениться, можете здесь же зачать вашего ребенка. Говардовские невесты, насколько мне известно, почти всегда выходят замуж беременными — ведь печально было бы пожениться и с опозданием обнаружить, что у вас не может быть детей. Развестись в наше время легко — но лучше иметь семимесячного семифунтового младенца, чем разводиться, когда тебе нет и двадцати. У вас будет время подумать, — добавила я. — А я сегодня хочу решить кое-какие важные вопросы. Присцилла, ты можешь встать и снять халат? Дональда мы попросим выйти, если хочешь. Я хочу прикинуть, на сколько лет ты выглядишь.
— Я пойду наверх, Девочка Наоборот.
— Что за глупости. Ты меня и раньше видел, и мама знает, что ты со мной спишь, — дочь встала, сняла халат и повесила на спинку стула.
— Ты будешь смотреть как-то по-особенному, мама?
— Нет, — ребячья пухлость с нее уже сошла и лицо не детское. Физически зрелая женщина, живущая женской жизнью и получающая от этого радость. Спросим еще ученого мнения доктора Рамси. — По-моему, Присцилла, ты выглядишь так же, как я в семнадцать. Послушаем, что скажет доктор Рамси. Чем раньше ты начнешь изучать свой говардовский список, тем лучше я буду спать. А ты, я уверена, сойдешь за восемнадцатилетнего, — обратилась я к сыну, — и сможешь, если захочешь, получить список девушек. И — я, может быть, необъективна, ведь ты мой сын, — мне сдается, что ближайшую пару лет ты сможешь разъезжать по говардовским семьям, есть за их столом и спать с их дочками — каждую неделю с другой, пока не найдешь свою. Такая программа для твоей сестры будет всего безопаснее.
— Мама! Но это же гадко! Донни, ты не сделаешь этого! Правда?
— Сынок, не давай обещаний, которых не сможешь сдержать.
20
ПРОРИЦАТЕЛЬНИЦА
— Присцилла, ты все еще не хочешь признаться себе в том, что не можешь выйти замуж за брата. А пока ты не проглотишь эту пилюлю, ты недостаточно взрослая для того, чтобы подыскивать себе жениха, хотя тело у тебя вполне взрослое. Но Дональду мешать ты не должна.
