Время для жизни (СИ) - "taramans"

- Ни хрена себе… невинные раздражители! Эти раздражители… размера четвертого… или даже пятого! Они что ли – невиновны? И их обладательница – она тоже невиновна? Ты, Ириша, провокатор!

Он чуть задержался в аудитории, одеваясь, и, уже подходя к двери, случайно услышал шёпот Светланы из коридора:

- Ирин! А вот ты… ну я спросить хотела. Ты же работаешь… ну – с мужчинами, в больнице. Это правда – частая такая реакция? И еще… они что… все такие большие? Ну – через брюки же было немного видно…

- Ну, Света… реакция не то, чтобы частая. Но – не редкая, да! Особенно у молодых парней. А что… большой… Не сказала бы, что совсем уж большой. Но – не маленький, ага!

Дальше они или стали шептаться совсем тихо, или отошли чуть дальше по коридору.

Когда они спустились в буфет, Косов, отстояв небольшую очередь, взял себе и девушкам по стакану какао и по паре бутербродов.

- Ну, где твой анекдот? – покусывая продукт, спросила Ирина.

- Так… Только он… не совсем скромный, - он покосился на Светлану.

- Так от тебя другого ждать было бесполезно! Давай! Тут все люди взрослые, да, Свет?

Та кивнула в ответ, но опять смутилась.

- Ну ладно… слушайте! Идет гражданская война и в санитарный пункт привозят раненых бойцов Красной армии, - начал шёпотом Иван, - Как водится – принимают, обрабатывают, оперируют, перевязывают… Вот привезли очередного бойца… точнее – морячка с бронепоезда. А у него… Осколком артиллерийского снаряда… частичная ампутация полового члена.

Ирина поперхнулась какао и закашлялась. Светлана замерла ошарашенно. Похлопав Ирину по спине, Иван продолжил:

- Ага… значит – частичная ампутация. Вот медсестричка и заметила, когда обрабатывали… рану… что у него там осталась часть наколки. Ну – татуировки! Буквы – «ЛЯ»! Вот ей и стало… очень любопытно! Дождавшись, когда раненный придет в себя, улучив момент, она, смущаясь и краснея, спросила его: «Товарищ краснофлотец! Вы, конечно, извините, но… там у Вас… осталась часть татуировки. Буквы – «Л» и «Я». Это что же там было изначально? Ваше имя – Коля? Толя? Или может быть имя Вашей подруги – Оля? Галя? А морячок… грустно так… отвечает ей: «Нет, родная! Там у меня была татуировка-приветствие: «Привет славным морякам Балтики от доблестных защитников Севастополя!».

Ирина, замерев на секунду, расхохоталась. А Светлана замерла, удивленно распахнув глаза. Когда Ирина успокоилась, Иван глазами показал ей на замершую девушку. Та сидела, загибая пальчики на левой руке и беззвучно, только губки шевелились, что-то шептала.

«Ага! Буквы считает!».

И снова Ирина закатилась в смехе, так, что Косову пришлось ее успокаивать.

- Ну вот… бесстыжая твоя морда, Косов! Ведь неудобно же перед людьми в буфете получилось! Я так давно не хохотала! Это же надо такое придумать! А Света-то, Света! Ой не могу! – и Ирина снова заходилась в смехе.

- Ну хватит уже, Ира! – Светлана смущалась и сердилась, - я просто… просто я – растерялась! Ну… не бывает же так! Да ведь? Ирин! Ты как медик скажи – так же не бывает? Это же… это же ужас какой-то!

Это еще больше смешило ее взрослую подругу. Косов шел, скрывая улыбку, отворачивая лицо.

- Ужас – что? Что такой… был? Или что – такой – оторвало? – смеялась Ирина.

- Ну – перестань уже! Мне… неудобно! Такие темы… да при Иване с тобой обсуждать!

- Свет! Да успокойся ты! Это ведь – анекдот! А в анекдоте часты такие преувеличения, для неожиданности и смеха, конечно! – пытался успокоить девушек Иван.

- Бедный морячок! – немного фальшиво протянула Ирина и, не удержавшись, снова расхохоталась.

К его удивлению, Светлана пригласила Ирину переночевать к себе домой:

- Папа в командировке, а мама… она не будет против! Ну что тебе домой столько еще топать? И Ивана быстрее отпустим!

Так что Косову здесь повезло, и он, проводив девушек до подъезда, с чистой совестью отправился ночевать к подруге.

Наматывая круги по лыжне, Иван задумался:

«Чего-то у меня… с женщинами… как-то все не так и не туда! Мысли – «враздрай»! По количеству этих самых… «баб-с»… Количество – явный перебор! И ведь… как там товарищ Саахов говорил: «И ведь ничего не сделал! Только зашел, да!».

Хотя… он не только зашел. Себе-то чего ж врать?! Он их искал, он наводил с ним отношения… Только вот… как-то… Раз! И их чего-то много стало! И тут уже… не только приятные моменты!

А «раздрай» этот… он, в принципе, понятно отчего! Ведь уже сколько раз твердил себе – «Вот – Фатьма! Красивая, неглупая, страстная подруга! Чего тебе еще?».

Но вот эта ночь с Еленой… Он сначала был в некотором… «ахуе», от той ночи! Потом, когда немного успокоился, проанализировал, и с неожиданным испугом понял – а ведь ему с Завадской было… очень! Даже лучше, чем с Фатьмой! Если так – честно признаться! И это вызывало… вызывало это… чувство неловкости и даже вины перед «восточной красавицей». Вроде бы… как-то… предал, что ли.

Это чувство он старался сублимировать в нежность к подруге. Что, скорее всего, было сделано зря! Похоже, подруга почувствовала эти изменения по отношению к ней. С одной стороны, насколько Иван понял, ей это – понравилось. С другой стороны – видно было иногда, что она… не злилась, а… ревновала, да. Но старалась держать это при себе. И что-то в их отношениях не испортилось, но стало другим. И вот это «другое» было лучше или хуже? Здесь Косов определенно сказать не мог.

А если еще не засовывать голову в песок, что тебе тот страус, стоит помнить, что Завадской он пообещал… ага, разврат с третьей участницей, Ритой. А вот это уже… явный перебор!

Но! Весь прежний опыт Ивана говорил, что отношения с женщинами надо строить на честности… ну… в какой-то мере! И здесь – пообещал, выполняй! А как выполнять? А если то, что предлагала Елена, перечеркнет его отношения с Фатьмой? Если она решит, что – хватит! Хватит терпеть?! Жаль? Да, несомненно! Рвать отношения с подругой он не готов. Да и не хочет он этого! Ему она нравится, и это – мягко сказано!

А тут еще и в клубе… Отношения с Лидой и Лизой спустя время стали восстанавливаться. Причем без малейшего участия со стороны Ивана! Женщины чего-то там себе уяснили, успокоились, о чем-то, возможно, договорились, и вот уже у него в комнате вновь начались посиделки-чаепития. Косов пытался исподволь понять – насколько они остались прежними, эти отношения? Вроде и так, а вроде и не так. И Лидочка снова повеселела, улыбалась, даже смеялась над шутками подруги. И Лиза… тоже вновь осмелела. Только иногда проскакивало в ее глаза что-то… вроде вины перед Иваном. Как у какающей собачки. А за что? Да хрен знает! А может он ошибается? Ну… возможно. Тогда что?

И его периодически посещает такая мысль, что женщины чего-то ждут от него. Или он и здесь – пальцем в небо?

Он старался быть вежливым, доброжелательным, даже – остроумным. Но какое-то чувство вины… или неудобства? Какая-то недосказанность… Но руки распускать, как раньше – явно стеснялся.

«Какие-то интеллигентские сопли, чес-слово! «Лезть под юбку? Так получишь по мордам!». Не… так-то получить «по мордам» - ничего страшного. Гораздо неприятнее не понять – чего от тебя ждут! Но, как говориться, лучше жалеть о том, что сделал; чем о том, чего не сделал!».

Лидочка сама предложила возобновить их занятия по русскому языку. Они по осени несколько раз занимались. Еще до того, как их отношения стали… несколько фривольными. Тогда был такой – легкий флирт, на уровне двусмысленных юморизмов. Она пеняла ему, что несмотря на его явную начитанность и словарный запас, ошибки в диктантах он делает – очень глупые, нелепые. А как ему их не делать, эти ошибки, если он нынешних правил не знает вовсе. Принесенный ею учебник он… просмотрел. Вот и сейчас она предложила его, если не обучить правилам русского языка, то хотя бы натаскать на диктантах.

Ага…И он пишет диктанты, а сам украдкой поглядывает на учительницу. С совсем нескромными мыслями. И похоже иногда она эти взгляды ловит, и ей… опять же! похоже, что эти взгляды нравятся. Что-то вроде «она знает, что он знает, что она знает». Или она видит, что он видит, что она видит!