Красный Дракон Империи (СИ) - Панов Евгений Николаевич

— Всё нормально, сестрёнка. Просто встретил кое-кого. Как воспоминание о ТОЙ жизни.

Настя не стала развивать тему, хотя и было видно, как сильно ей хотелось узнать о моей жизни ТАМ побольше. В это время раздался протяжный паровозный гудок и вагоны, лязгнув сцепками, плавно поплыли, оставляя по зади перрон с вокзалом и город Читу, в котором меня хотели ограбить и убить, в котором теперь в районе Шанхай будут почитать Великого Дракона и в котором мне встретились, в том числе, и замечательные люди.

Примерно часа через полтора в дверь купе постучали. Проводник, солидный дядька с пышными усами, поинтересовался, будем ли мы заказывать себе ужин в купе или пойдём в вагон-ресторан. Мы решили прогуляться. Посоветовал ей одеть брючный костюм с красными лакированными туфельками на каблуке. Сам решил идти как есть, в чёрном кителе. Будет красивый контраст. Лишь приколол комсомольский значок, чтобы поменьше возникало ненужных вопросов. Кстати, значок совсем не похож на привычный мне. На нынешнем нет портрета Ленина и надписи ВЛКСМ. Здесь значок представляет из себя красный флажок, в центр которого помещён круг со звездой и на звезде буквы КИМ [10].

Наше появление в вагоне ресторане было встречено гробовой тишиной. Мужчины и женщины смотрели на нас с Настей с немым восхищением. А учитывая контраст в одежде эффект был просто сногсшибающим. Рядом мгновенно материализовался, словно из пустоты, официант и провёл нас к свободному столику. Сделав заказ, я попросил принести минеральной воды и пару бокалов. Разлив воду, в ожидании когда принесут ужин, сидел, потягивал минералку и наблюдал за Настей. Да, как говорится, породу не пропьёшь. Дочь князя и графини вела себя с поистине царским спокойствием. Осанка, манера держаться, даже то, как она грациозно отпила минеральной воды из бокала, всё говорило о далеко не простом воспитании. И это, по сути, деревенская девчонка, которая первый раз в жизни едет в поезде, первый раз одела на выход такой наряд и первый раз в жизни вышла, как говорится, в люди. Надеюсь в этом варианте истории ей не придётся сбивать из зенитки немецкие пикировщики в осаждённом блокадном Ленинграде.

Официант вновь материализовался из пустоты, но уже с подносом, заставленным тарелками. Мгновение и стол уже сервирован. Перед Настей появилась маленькая вазочка с букетиком красных гвоздик. Сестрица лишь царственным легким кивком поблагодарила за это. Как будто это такая малость, которая для неё вполне естественна каждый день. А вот наличие на столе нескольких видов ложек и вилок заставило её немного понервничать. Я хоть немного и учил её правилам этикета (спасибо закачанным базам знаний), но не так уж и много. Поэтому слегка наклонившись к ней чуть слышно сказал, — Не нервничай. Вспомни чему я тебя учил или смотри и повторяй за мной.

Настёна успокоилась, взяла в руки нож и вилку и принялась за содержимое тарелки. Вы когда-нибуть видели, как кушает Императрийца? (вот именно так, с большой буквы) Нет? А я вот видел. Казалось все собравшиеся пристально следят за её манерами. Ну их понять, в принципе, можно. Они, по большей части, пролетарского происхождения (ни в коем случае не в укор им) и манерам особо не обучены. Так ведь и Настя ни где не училась этому. Всё таки, по-видимому, существует какая-то генетическая память предков.

Хм, а Стрельниковых нигде нет, что странно. Проходя через их вагон я не почувствовал присутствия там Ольги. Надеялся увидеть их здесь, но и тут их нет. Что-то тревожно мне стало.

Настя внимательно посмотрела на меня и, отложив столовые приборы, спросила, — Витя, а что случилось? Ты вдруг изменился в лице.

— Хотел тебя познакомить кое с кем, надеялся их увидеть здесь, но, почему-то, они не пришли. И мне что-то стало тревожно. Ты покушала?

— Да, спасибо. Правда не поняла, вкусно это или нет. Кажется, что все только на меня и смотрели.

— Но ты молодец, справилась. А к тому, что смотрят, привыкай. Теперь на тебя смотреть будут часто, ведь ты у меня красавица.

— Да ну тебя, — Настя махнула рукой и покраснела, от чего стала ещё более неотразимой.

— Ладно, пойдём. А то мне и правда стало что-то неспокойно.

В вагоне, в котором ехали Стрельниковы, спросил у проводника, куда подевались его пассажиры, морской командир с семьёй. Проводник, почему-то вытянувшись передо мной по стойке смирно отрапортовал, — Дак это, оне, стал быть, с дочкой в санпункт отправились. У нас в составе и такой имеется. А дочка у них, стал быть, больная и её уколы надобно делать. Вот они и пошли до врача все вместе.

— Благодарю, любезный, — почему-то на старорежимный манер сказал я, — а санпункт в какой стороне?

— Дак, это, стал быть, в хвосте состава. Второй от хвоста. А хвостовым у нас вагон-клуб имеется. Там и концерты бывают и музыка есть и библиотека, чтоб в дороге почитать чего.

В этот момент в другом конце вагона появилась тихонько идущая Ольга, прижимающая ватку к сгибу локтя, а за ней её мама и отец в неизменной морской форме. Не отрывая от них глаз я пару раз слегка похлопал проводника по плечу.

— Спасибо, отец.

— Дак, завсегда пожалуйста, товарищ.

— Это они? — спросила Настя. В ответ я только кивнул и пошёл навстречу.

— Ещё раз здравствуйте, — Ольга подняла глаза на знакомый голос и по её губам скользнула улыбка, — а мы тут с сестрой с ужина идём, хотели вас навестить, а вас на месте не было.

— А мы тут вот, — начал Ольгин отец, виновато разводя руками.

— Виктор, это ваша сестра? — вступила в разговор Антонина Владимировна.

— Да. Позвольте представить, моя младшая сестра Анастасия Головина.

Если бы сейчас Настя сделала книксен, меня бы точно хватил удар, хотя я бы этому ни чуть не удивился. К счастью этого не произошло. Настя мило улыбнулась и сказала, — Здравствуйте. Очень приятно, познакомиться.

— А меня зовут Антонина Владимировна, а это мой муж и Олин папа, Николай Фомич, — взяла в руки инициативу в разговоре мама Ольги.

— А я Оля, — раздалось из купе.

— Очень рада познакомиться, — Настя улыбнулась девушке.

— Идёмте, проходите к нам, — вновь заговорила Антонина Владимировна, — Мы в купе едем втроём и места всем хватит. Познакомимся поближе. Да и Оле будет веселее с молодёжью.

Ага, веселья здесь, как говорится, полные штаны. Похоже состояние девушки опять начало постепенно ухудшаться. Надо срочно начинать восстанавливать ей сердце, иначе до Ленинграда она точно не доедет. Я встал и под удивлённые взгляды закрыл дверь купе.

— Николай Фомич, Антонина Владимировна, нам надо серьёзно поговорить, — удивление стало ещё больше, плюс полнейшее непонимание происходящего, — я знаю о болезни Оли и знаю, что если не принять срочных мер, то до Ленинграда она просто не доедет.

— Откуда ты это можешь знать? — повысил голос вскакивая с места отец девушки, — кто тебе об этом сказал?

— Сядьте, товарищ капитан второго ранга, — мой голос был твёрже камня. Командирская интонация подействовала и он опустился на своё место, — есть вещи, о которых мне не надо говорить. Я просто знаю и всё. А ещё я знаю, что могу помочь Оле и, возможно, полностью вылечить её.

Мать Ольги с надеждой смотрела на меня, — Виктор, вы что, врач? Но ведь вы ещё так молоды. Или у вас есть какой-нибуть знакомый хороший доктор?

— Нет, я не врач. Как я сказал одному человеку совсем недавно, я лучше чем врач, — сказав это я слегка улыбнулся, вспомнив недоверчивого еврея.

— Он правда может помочь и вылечить, — сказала уверенным голосом молчавшая до сих пор Настя, — Верьте ему и он спасёт вашу дочь.

В купе воцарилась тишина. Я прям физически чувствовал, как мечутся мысли в головах родителей девушки.