Товарищ "Чума" 9 (СИ) - "lanpirot"

В открытую они мне, конечно, противиться не будут. Черномору магическая клятва не позволит, а у Глории свои тараканы в головы. Не знаю, как бы она отреагировала, если бы узнала, что я не даю возродиться во плоти настоящему первому всаднику Чуме, и держу его в заточении в собственном сознании.

В общем, меньше знаешь крепче спишь — тема рабочая. К каким последствиям эта «маленькая» ложь может привести, я тоже пока не хотел загружаться. Вот уработаем фрицев, выберемся на относительно безопасную территорию, тогда и раскину мозгами, как со всем этим быть.

— А что если использовать магический связующий круг? — немного подумав, предложила Глория. — Некое подобие ковена ведьм. Мне приходилось одно время состоять в одном из них, и кое-что о его структуре мне известно. Связующую ковен сигиллу[2] я смогу повторить, да и для трёх участников магического круга она не будет такой уж сложной, как для полноценного ковена в чертову дюжину участников…

— И в чем же преимущество ковена ведьм перед другими способами? — поинтересовался я. — Ну, и не все здесь присутствующие — ведьмы, — напомнил я.

— По большому счёту это не важно, ведьма ты или нет, — мотнула головой Глория. — Я читала в своей веде о ковенах, в которые входили даже упыри и нечисть. Главное — быть одарённым, и иметь хотя бы начальный ранг. С новиками такое не проходит, а с простаками — тем более.

— Сколько времени понадобится для подготовки этой… сигиллы?

— Немного, Месир. Нужна относительно ровная площадка для её начертания, — начала перечислять Глория. — Не так давно я присмотрела для этого подходящее место — здесь недалеко. Затем, жертва. Для нас троих будет достаточно одного здорового мужика… Это я тоже возьму на себя, — тут же заявила она. — Остальные инструменты остались в машине. Ну, и начать сможем только после захода солнца, — предупредила она, — днём сигилла не работает.

— Что ж, — я бросил взгляд на небосвод, — не так уж и много осталось подождать.

После всех выпавших на нашу долю приключений, до конца дня оставалось не так уж и много времени. Солнце постепенно клонилось к земле.

— Так я пойду, Месер? — уточнила старая ведьма. — Еще жертву надо отловить…

— Как самочувствие? — поинтересовался я. — Сама точно справишься?

— Не беспокойтесь, всё со мной в порядке. Я отлично справлюсь.

— Хорошо. Где встречаемся?

— Видите вон тот небольшой холм? — Глория указала на небольшое каменное плато, расположенное километрах в пяти ниже по течению. — Вот там я всё и приготовлю, Месер. Жду вас там с наступлением сумерек. — И ведьма грациозно удалилась в сторону перевёрнутой машины.

— Вах, какая пава! — восхищенно цокнув языком и поцеловав сложенные щепотью пальцы, произнёс ей вслед Черномор. — Ашалеть можно! Да, командир?

— Ах, ты, старый развратник! — Осуждающе покачал я головой,-

Хотя, в принципе, тоже был согласен с коротышкой — выглядела ведьма просто шикарно, если на магическое зрение не переходить. Но таким зрением, как оказалось, владеет не каждый продвинутый маг. Просто у меня смешались в кучу способности первого всадника, эмпатическо-синестетическое восприятие мира и обычное магическое зрение. И получилась весьма убойная и креативная солянка, очень меня выручающая в сложных ситуациях.

— Ещё какой! — приосанился Черномор, пытаясь казаться выше ростом. — Таких строптивых красоток, как в моём замке, ни у одного князя в округе не было! — похвастался коротышка, а его черные хитрые глазёнки похотливо затуманились. — И когда теперь удастся такое повторить?

— В ближайшие сто лет можешь не рассчитывать — я разврат не жалую! — честно предупредил я сладострастного карлика. — А если без взаимного согласия, тогда вообще прибью! Я тебе не добряк Еруслан — мигом башку отчекрыжу, как ты своему братцу-великану…

— Командир, какое без согласия? — возмущенно завопил Черномор. — Да там чуть не каждая против своей воли замуж выходила! Я их, можно сказать, спасал от постылого брака…

— Ты мне зубы не заговаривай, спасатель! — Я криво усмехнулся, почувствовав через нашу энергетическую связь, что сказанное Черномором не совсем правда. Однако, и не совсем ложь. Значит, кое-кто из похищенных красавиц, действительно «по согласию». — Я ведь могу тебе приказать… И на будущее — не вздумай мне больше врать! Это — приказ! Теперь любая ложь будет восприниматься незначительным нарушением клятвы. Сильно не пострадаешь, но несколько весьма неприятных мгновений будет обеспечено. Я понятно объясняю?

— Да, понятно-понятно… — ворчливо отозвался Черномор. — И в мыслях не было тебе врать.

Однако, никакой злобы или ненависти я в ни в его голосе, ни в его чувствах (а его мысли до сих пор были для меня закрыты) не распознал. Как же он быстро ко всему приспосабливается! Мне бы такую пластичность. И часа не прошло, а он уже по-русски спокойно болтает и на врагов зла не держит. Может и затаил чего, но это должно быть настолько глубоко спрятано, чтобы никакая клятва (или какая там Высшая Сущность следит за её исполнением) не докопалась.

— Вот и отлично! Ты пока закопай голову своего братана куда поглубже, чтобы она никому глаза не мозолила. Сил на это хватит?

— Вполне, — кивнул карла, огладив ладонью свою небольшую бородёнку.

— Тогда действуй! — распорядился я, оставив карлика «прощаться» с ненавистным братцем.

Можно было, конечно, и оставить всё так, как есть — ничем, кроме огромного размера, эта башка больше не примечательна. В ней не осталось ни капли магии. Но мне нужно было чем-то занять Черномора — до вечера-то еще время имелось. Мне же хотелось переговорить с отцом Евлампием и, желательно, с глазу на глаз.

Старика со священником я нашел на том же месте, где их и оставил — «спрятавшимися» за гигантской отрубленной головой. Дед Маркей сидел на нагретом солнцем камне, расслабленно покуривая очередную самокрутку. Но вся его мнимая расслабленность была кажущейся — цепкий взгляд старика не переставал внимательно сканировать окружающее пространство, а винтовка, лежащая на коленях, была как всегда в полной боеготовности.

Священник же, расположившийся чуть поодаль от старика, в этот момент смиренно стоял на коленях и истово молился, беззвучно шевеля губами и крепко сжимая в ладонях наперсный крест. На его пальце полыхало неземным светом кольцо с кристаллом-накопителем. Видимо, всё, что окружало батюшку, являлось для него мощнейшим триггером, постоянно возбуждающим поток Божественной Благодати.

— Отец Евлампий… — Подойдя поближе, оторвал я священника от молитв.

— Чего тебе, ведьмак? — произнёс вслух батюшка, слегка поморщившись от лицезрения моей проклятой хари.

Понимаю и принимаю, как ему неприятно с нами общаться, но ничего поделать с этим не могу. Перемирие у нас, пусть и временное. Вот закончится война, вновь окажемся по разные стороны баррикад… Но мне бы очень этого не хотелось…

— Хочу с вами, отец Евлампий, с глазу на глаз переговорить, — озвучил я своё желание.

— Ты? Со мной? — Удивленно встопорщил бороду монах. — Мы же, вроде бы, всё обсудили?

— Это другое, батюшка… — Я слегка замялся, не зная, с чего лучше начать.

— Да что ты мнёшься, как впервые согрешившая девица на исповеди? — хохотнул баском священник. Но наткнувшись на каменное выражение моего лица, тоже осёкся. — Или действительно исповедаться решил?

— Да на мне столько грехов, батюшка, что никакая исповедь их не отпустит…

— Покаяться перед Господом нашим никогда не поздно! — наставительно прогудел священник, еще крепче сжав крест в своих могучих руках. — Искренне раскаявшиеся в грехах, всегда получают прощение…

— Покаяться — не покаяться, — пожал я плечами, — но совета твоего хочу спросить…

[1] «От высшей гармонии отказываюсь! Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискупленными слезами своими к боженьке». Данная цитата, принадлежащая герою романа «Братья Карамазовы», возможно, краеугольная мысль творчества Ф. М. Достоевского.