Казнить! Нельзя помиловать! (СИ) - Бочков Александр Петрович "Алекс"
— Вот скажи мне Михаил… — наконец то разомкнул свои уста, а проще говоря, заговорил через полчаса езды по неприметным улочкам Ленинграда, Алишер — зачем он застрелился — а? — спросил, наконец Хафизов, сидевший до этого молча и глядя отсутствующим взглядом в лобовое стекло… А меня то он Михаилом назвал…
— Наверное совесть замучила… — бросил равнодушно, не отрывая взгляда от дороги — хотя… — какая у таких может быть совесть? На вот — посмотри… — вытащил из внутреннего кармана куртки пару написанных Зальцманом листов и бросил их Алишеру на колени. Тот подхватил их и углубился в чтение. Прочитал, вскинул возмущённо голову:
— Так это он моего отца… — аж захлебнулся парень от переполнившего его возмущения! Я лишь пожал плечами:
— Не сам, конечно: ему нужно быть вне подозрений! Но по его просьбе, или намёку… Заставить такое сделать дурака, подлеца или жадину несложно. Стоит только намекнуть: я пойду на повышение, а ты на моё место, или: я на повышение и тебя за собой потяну… И всё!
— Сначала твой отец; потом сменный инженер; потом главный инженер… А следующий на очереди должен стать директор завода…
Прибывший наряд милиции, увидев такое "непотребство", да ещё и с номенклатурным работником — доложился начальству. Начальство приехало разбираться. А за ним и сотрудники НКВД подтянулись. И дело забрали себе… Очень удобное дело: на лицо явное самоубийство, но можно под него и подставить кого нужно…
Через два дня в Ленинградском отделе надзора и контроля зазвонил телефон… Из центрального аппарата запросили данные на осуждённого Хафизова с семьёй. Начальник отдела поставил в известность о звонке Начальника Ленинградского НКВД. А у того — бумаги Зальцмана о оговоре этого Хафизова, которые он положил, пока — себе в стол… А это — должностное преступление! И карательная машина НКВД завращалась как бешенная: следователь тут же начал пересмотр дела! Главк поставили в известность о признательном письме Зальцмана — из Москвы тут же последовал устный приказ: ускорить пересмотр дела с вынесением постановления о реабилитации! НКВД никого зря не сажает! Быстро было подготовлено решение коллегии о неверном приговоре… По месту отбытия наказания Хафизова старшего, его жены и дочери полетели грозные телефонограммы самого зама наркома товарища Бергмана! И на месте тут же взяли под козырёк — Слушаюсь!
Через два дня, утром — на привокзальную площадь Северного вокзала столицы заехала неброская чёрная "Эмка". Заехала и встала в ряд таких же автомашин. Из неё вылезли двое молодых парней. Постовой сержант направился было к стоящим парням, но остановился и пошёл в другом направлении. А более старший что то сказал щупловатому и тот направился, через зал ожидания, на перрон. Встал недалеко от входа в зал и замер. Через полчаса к перрону подошёл пассажирский поезд Архангельск — Москва… Из вагонов начали выходить пассажиры; шум, гам; улыбки и радостные возгласы встречающих… Из плацкартного вагона вышла бедно одетая пожилая женщина; растерянно повела головой по сторонам. Рядом с ней встал сержант НКВД. Достал из планшета конверт; молча сунул ей в руки и направился в зал ожидания. А женщина осталась стоять на перроне. В руках — почтовый конверт; у ног — тощая котомка… Парень, стоявший до этого столбом и оглядывающий приехавших, неуверенно двинулся к женщине…
— Наиля?… — растерянно произнёс он. Женщина неверяще посмотрела на парня и судорожно вскрикнула:
— Алишер! И заплакала навзрыд! Парень рванулся к женщине; обнял её и тоже заплакал… Конверт выпал из рук женщины и упал на мёрзлый бетон. Крутившийся, невдалеке, мелкий шкет рванулся к стоящей паре, но словно какая то сила отшвырнула его в сторону: зло, безжалостно! Парень пришёл в себя; подхватил с грязного перрона конверт и повёл женщину через зал на площадь, обняв за плечи…
Я смотрел, как к машине подходит Хафизов с пожилой женщиной… Не может быть?! Сестре Алишера, когда её забрали в НКВД, было на два года больше, чем младшему брату. А тут к машине подходит женщина лет тридцати пяти — сорока! Побила её, однако, жизнь…
Усадил Хафизовых на заднее сидение и повёз к себе в квартиру… А куда ещё? Привёз; сестру отправил в ванную… Прохожу мимо — слышу плач… Потянул дверь — открыто… На порёбрике ванны сидит одетая Наиля и тихонечко плачет. А за спиной уже сопит Алишер…
— Наиля — ты чего… — спросил я. Она подняла полные слёз глаза:
— Я… Я… Я не верю, что всё…, всё это правда… Кажется сейчас сюда зайдет охрана… и уведёт меня… обратно в барак… — сквозь всхлипы, выдавливала она из себя слова, жутко звучащие в чистой городской квартире… Подошёл, погладил её по грубым, давно не видавшим хорошего мыла, волосам… Она схватила мою руку, прижалась к ней щекой и зарыдала: громко, навзрыд! А я стоял и молча гладил её… Наконец она успокоилась. Попробовал воду — остыла уже… Слил немного и напустил горячей. Сказал властно: Давай быстрее раздевайся и в ванну! И волосы помой с мылом, а то они у тебя жёсткие и грубые… Загнал Алишера на кухню — варить курицу. Сестре нужно будет сначала бульончика попить, да курочки варёной немного поесть. Пусть желудок привыкает… А сам начал готовить еду нам с Алишером…
Внезапно из ванной донёсся странный шум; всхлипы, сдавленные вскрики… Метнулся; рванул ручку двери! Знакомая картина: девушка барахтается в ванной: то скроется в воде с головой, то вынырнув хватается за бортики и, оскользнувшись — падает снова в воду. Да с головой! И смех и грех! Видимо разморило бедняжку и заснула. А ванна большая — для неё… Вот и соскользнула в воду, да потеряла ориентировку со страху! Видел я такое пару раз: пьяный нырнул, да и не прогнулся в спине, чтобы вынырнуть по инерции и стал грести руками. И уходить всё глубже и глубже! Пока я добежал, да пока нырнул за ним — он уже и нахлебался вдоволь, да ко дну пошёл… Ну — вытащил, да откачал по всем правилам. И что? Через пол часа он, с дружками снова пил — за спасённого утопленника… Хорошо хоть нырять больше не стали… Подскочил; подхватил полу захлебнувшуюся даму подмышки и выдернул из воды! Поставил на ноги — кашляющую, сипящую, голую… И вышел из ванной: картина полу утопленница была не самая красивая: всклоченные комки запутавшихся волос; посиневшее лицо…
Через полчаса Наиля вышла из ванной. Закутанная в мой мужской халат; смущённая до невозможности, но с вымытыми до блеска волосами… Ну… — после того, как помылась — даже помолодела слегка, но всё равно — за столом, перед нами, сидела пожилая женщина, а не молодая девушка… Поужинали: она — бульончиком с серым хлебом, да мясца куриного чуток, а мы — как положено мужчинам — основательно.
— Так — Наиля… — бросил я властно — давай в спальню… Алишер — повернулся к брату — приберись тут и в спальню не входи, пока я не выйду… В глазах у парня мелькнуло что то такое — ну и пусть… Зашли в спальню — я закрыл плотно дверь.
— Раздевайся и ложись на кровать… — сказал негромко. Наиля молча, послушно сняла халат; аккуратно положила его на стул возле кровати. Легла и раздвинула ноги. Привычно, равнодушно… М…да… Присел рядом; положил ладонь на живот. Наиля молча смотрела в потолок…
— Закрой глаза и ничего не бойся… — произнёс спокойно, уверенно. И коснувшись второй рукой головы послал мысленный приказ — спи… Провозился почти час — вымотался, словно один разгрузил 64 х тонный вагон с картошкой! Устал — как собака, но остался доволен собой: это неописуемое ощущение восторга, когда из под твоей руки, медленно наползающей на старую сморщенную кожу телу, выходит кожа свежая, молодая! Пожилая женщина, лежащая на кровати, теперь выглядела намного моложе — лет на 24–25. До её прежнего возраста я её доводить не стал — подозрительно! А так — через годик восстановится сама. Наконец закончил восстановительную процедуру, вышел из спальни. Алишер, сидевший истуканом на стуле — вскочил.
— Алиш… — не в службу, а в дружбу — организуй поесть. Да побольше
Парень метнулся на кухню. Я поплёлся за ним. Молча сел; молча начал неторопливо есть: с трудом хватало сил, чтобы донести кусок до рта… Набил живот — откинулся довольно. Всё так же молча остался сидеть за столом — переваривать, пищу, как удав… Так прошло с полчаса, но Хафизов тоже держал марку — ни о чём не расспрашивал. Тут — нарушив тишину, из спальни раздался громкий девичий плач…
Похожие книги на "Казнить! Нельзя помиловать! (СИ)", Бочков Александр Петрович "Алекс"
Бочков Александр Петрович "Алекс" читать все книги автора по порядку
Бочков Александр Петрович "Алекс" - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.