Атомный пирог (СИ) - Конфитюр Марципана

4. меня никто никогда не возьмёт на нормальную работу

5. на мне никто никогда не женится

6. и правильно сделает

7. я подпала под влияние коммунистов

8. меня используют

9. из-за таких, как я, у нас в стране все проблемы

10. если бы все были такими, как я, нам давно бы пришёл конец

11. не такую дочь они хотели

12. и я точно ненормальная

Не скажу, что мне было приятно и легко это выслушивать, но всякого такого я примерно и ждала. Думала еще, что в комнате запрут на какие-то время. Или денег карманных лишат. Могут даже не пустить на выпускной…

Но того, что было дальше, я никак не ожидала!

— В общем, — сказал папа. — Мы тут посоветовались с матерью. И решили положить тебя в больницу.

— В какую ещё больницу?! — выпалила я, уже предчувствуя, к чему это идёт, но боясь верить.

— В психиатрическую. Здесь неподалёку как раз открылось хорошее заведение, где помогают девчонкам, таким, как ты.

— Таким, как я?!

— Да. Поклонницам этого Элвиса. С тех пор, как он появился, многие девушки стали страдать нездоровой любовью к его обезьяньим вихляниям. Но врачи это лечат. Ты сможешь поправиться.

— «Поправиться»?! Отец, ты издеваешься?! Я, по-твоему, больная, так выходит?!

— Ну, здоровой тебя никак не назовёшь, — отозвался он.

— Ах, так?! — я перевела взгляд на маму.

Всё это время она тряслась от рыданий в соседнем кресле:

— Ава, тебе нужно к психиатру, — простонала мама сквозь слёзы. — Я давно за тобой наблюдаю, и ты не в порядке.

— Это я-то не в порядке?!

— Ава, зачем отрицать очевидное? Твоё увлечение вышло из-под контроля. Пластинки — ладно, фильмы — ладно, все эти нелепые плакаты с его рожей — тоже ладно. На концерт тебя свозили. И что дальше? Ты бежишь из дома! Ночью! В одиночестве! Зачем? Чтоб еще раз посмотреть на его судороги? Прислушайся, милая, одно только это уже звучит безумно! Но потом, что ты там вытворяешь?

Папа оглянулся на журнальный столик. Там лежала местная газета с фотографией гостиницы, с крыши которой свисала девчонка в моём выпускном одеянии. «Сумасшедшая фанатка угрожала самоубийством», — гласил заголовок.

— Они пишут бред! Всё не так было!

— Хочешь сказать, Ава, это не ты?

— Я. Но суть не в этом.

— Ах, не в этом? Ну и в чём же, интересно?

— Это всё не я придумала! Да вы просто понятия не имеете, что там случилось! Никто не угрожал самоубийством! И вообще! Можно подумать, папа, ты в детстве по крышам не лазил!

— Лазил. Но это другое. Ведь я же был мальчиком. Девочкам лазить по крышам не полагается. А в то, что это всё придумала не ты, Ава, я охотно верю! В том-то и проблема, дорогая, что тобой манипулируют! Ты подвержена стороннему влиянию! Вот от этого в больнице той и лечат. В их рекламе так и сказано — «избавим вашу дочку от влияния ненужных элементов».

— Ах, ненужных элементов?! Ну, конечно! Это ведь только вы знаете, кому на меня влиять, а кому нет! Мама, ну что ты молчишь, а? Неужели ты в молодости не увлекалась какими-нибудь певцами?!

— Увлекалась. Но это другое. Ведь это были хорошие певцы. А не всякое позорище, которое ты слушаешь…

— Если бы ты почаще смотрела телевизор, то знала бы, как рок-н-ролл разрушает мозги молодёжи!..

… И могла бы приобщиться к настоящей, хорошей музыке!..

— … И знала бы, кто стоит за пропагандой всего этого дурновкусия!..

— … И могла бы знать из сериалов, как ведут себя нормальные девушки в из хороших семей!..

— … И реальность бы с фантазией не путала!

— Да это-то вы с чего взяли?! — не выдержала я. — Издеваетесь, что ли?! Где я перепутала реальность и фантазию, в каком месте?

— Ну конечно, ты не помнишь, — прошептала мама, разрыдавшись с новой силой. — У людей с такой болезнью точно так и происходит!

— Или делает вид, что не помнит, — добавил отец. — Джон рассказал нам об этой твоей проблеме. Ты выдумываешь какие-то странные, никогда не существовавшие вещи, а потом требуешь от него, чтобы он их вспомнил…

— Чёрт возьми! Я не выдумываю! Это с Джоном что-то не так, он забывает про события, которые только что происходили!

— Ава, не смей говорить «чёрт возьми»! Это грубо. Леди так не выражаются.

— Джон не в порядке! Вы слышали? Вот кому к психиатру надо, серьёзно!

— Ава, ты сама будешь довольна, когда вылечишься. Больница комфортабельная, лекарства там все самые современные…

— Я не ненормальная!!!

— Ава, — сказал папа отвратительно-спокойно. — Как ты, надеюсь, помнишь, я работаю на производстве детекторов нормальности. Я много нормальных людей повидал. И какие они, мне известно. Они не такие, как ты.

— Я в порядке! Это вы тут все рехнулись!!!

— Ты будешь в порядке, когда курс лечения пройдёшь… Жаль, конечно, забирать тебя из школы перед самым выпускным. Но здоровье всё-таки дороже.

Когда я в слезах убежала в свою комнату, оказалось, что все портреты сорваны со стен, пластинки перебиты, а рама приколочена гвоздями к подоконнику — чтоб я не убежала, очевидно. Пару дней назад, когда меня не пустили на второй концерт, я думала, что хуже ощущения и быть не может. Но что такое настоящее отчаяние, я поняла лишь теперь. Думаю, что крик мой слышен был по всему дому, и дошёл до гаража, до игровой, до стойла роботов…

Естественно, мои дражайшие предки восприняли это проявление горя как лишнее доказательство моего так называемого безумия, и заперли дверь в мою комнату, чтоб я не сбежала и через неё.

Ночь я провела на полу, почти без сна и вся в слезах. Лишь маленькая фотокарточка Сами-Знаете-Кого, припрятанная между страниц учебника математики и благодаря этому выжившая, стояла, опершись о ножку стула, и немного утешала.

Когда меня везли в дурдом, я вдруг подумала, что ведь когда-то же наша семья жила дружно. Ни с того, ни с сего стали вспоминаться всякие приятные моменты, связанные с родителями и братом.

Например, как когда мы только-только переехали в этот дом и на первое Рождество в нём купили модную розовую ёлку из полиэстера. Потом по телевизору шло шоу Эда Салливана, а мы наряжали её вчетвером. Я развешивала маленькие звёздочки, снежинки, медвежат, модели атомов… А фигурку астронавта утащила в свою комнату и там припрятала, чтобы потом поиграть с ним как с пупсом. Из него вышел хороший ребёнок для моей Барби… Кстати, на то Рождество Джону подарили набор «Юный химик», а мне игрушечные стиральную и сушильную машины — в кукольный домик.

Или как когда мы отдыхали на море и все вчетвером были в купальных костюмах из одинаковой ткани. Мне тогда ужасно нравилось, что все мы похожи. Мы плавали в масках и с трубками, я первый раз лицезрела подводный мир, и он показался мне другой планетой, куда мы, героические астронавты совершили высадку…

Или как когда мы были в Лас-Вегасе и смотрели на ядерный взрыв с крыши нашей гостиницы. Папа сказал, что именно так мы скоро будем взрывать коммунистов, и я преисполнилась гордости. А когда официант принес нам коктейли прямо на крышу, еще и почувствовала себя невероятно изящной взрослой дамой… Вечером родители пошли в какое-то увеселительное заведение, а нас с Джоном уложили спать. Но нам не спалось, и брат принялся рассказывать мне всякие страшные истории — да-да, он всегда любил напугать меня, хоть в том случае с ложной тревогой и превзошёл сам себя… В общем, он рассказывал мне всякую всячину, и не сказать, чтоб было очень страшно, но немножечко волнительно. Наверное, именно из-за этих его рассказов в ту ночь я была рада возвращению родителей так сильно, как никогда прежде.

Тогда, в детстве у меня было такое волшебное чувство единения с родителями и с братом…

И теперь вот эти люди меня предали.

Теперь эти люди решили упрятать меня в психбольницу.

25. Я знакомлюсь с хорошей компанией

Дурдом располагался в модном здании салатового цвета с обтекаемыми боками и круглым флигелем из стеклоблоков. В этот флигель мы в первую очередь и направились: там находились администрация заведения и кабинет главврача. Этот последний сочувственно покачал головой, выслушав рассказ моих драгоценных родичей о моём безумии, и сказал, что скоро я буду как новенькая. Администратор же благосклонно принял от моего папаши пачку долларов — оплата пребывания, пока что двухнедельного, а дальше будет видно; — забрал мою одежду, выдал белую рубаху и продемонстрировал стенд с фотографиями счастливых излечившихся. После этого родители уехали, оставив меня почти голой, среди незнакомых людей, за высоким забором, вдали от цивилизации.