Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Я расплатился и пошёл к пропускному пункту. Там меня встретили сурового вида смертные в полувоенных кителях песочного цвета.

Они проверили мой паспорт и отправили в главный корпус, где я оставил свои сумки. А потом мне сказали подождать в парке.

Парк оказался вполне себе приличным местом. Он мог похвастаться царством брусчатых дорожек, раскинувшихся в тени деревьев. Их кроны распростёрлись над коваными скамьями. А они, к сожалению, уже оказались заняты нервничающими юношами и девушками.

— Громов, премного рад вас видеть! — раздался громкий голос Доброслава.

Здоровяк упруго вскочил со скамьи, уступив место бредущей по парку черноволосой девушке. Она одарила его благодарным взглядом. А тот направился ко мне, лучезарно улыбаясь во все тридцать два крупных зуба, которым и бобры могли бы позавидовать.

— Доброе утро, — поприветствовал я Румянцева. — С чего это вы такой счастливый? Уже успели сломать кому-то рёбра?

— Нет, что вы. Вы же знаете, что я не такой. Просто я рад, что начинается моя учёба в академии. Я с самого детства грезил, что стану защитником Пограничья.

— Видимо, нормальных грёз в Саратовскую губернию не завезли, — саркастично сказал я и двинулся по дорожке, скользя взглядом по лицам людей.

Где же этот козёл Эдуард Долматов? Не то чтобы я его прям ненавидел, но мне будет приятно, когда он окажется на глубине двух метров под свежераскопанной землёй.

— Остроумно, — улыбнулся громила, двинувшись рядом со мной. И там, где он делал один шаг, мне приходилось шагать дважды. — Вы же местный, поэтому вам просто не понять моих чувств. Вы всегда жили бок о бок с чудовищами. А я вырос в славном чернозёмном краю, где монстров можно было увидеть только по телевизору.

— А чем занимается ваш род? — просто так спросил я, чтобы поддержать разговор.

— Юридическими услугами. История нашей адвокатской конторы насчитывает уже десятки лет.

— Вы точно в той семье родились? — покосился я на Доброслава, чьи мышцы вызывали у юнцов зависть. — Если ваши братья не такие же здоровяки, как вы, то вам следует подумать — не подкидыш ли вы.

— Боги нас всех наделили хорошим здоровьем и богатырской статью, — улыбнулся дворянин. — А чем занимается ваш род?

— Всякой ерундой. Монстрам нормально жить не даёт. Громовы ходят в их земли, убивают и грабят. А кто-то из моих предков наверняка даже насильничал бедных зверушек.

Румянцев вытаращил глаза и шокировано глянул на меня, а потом сглотнул и прогудел:

— А-а, это вы шутите так. Наверное, я когда-нибудь привыкну к вашей манере.

Я усмехнулся и следом раздражённо подумал, что уже обошёл весь парк, а Эдуарда так и не увидел. Зато заметил того самого блондина, который вчера тёрся рядом с Ладой.

Он тоже увидел меня и ожёг злым взглядом. А я ответил ему лисьей улыбкой, понимая, что в академии у меня будет еще один враг. Красота!

— Все сюда, господа! — громко выдали появившиеся в парке мужчины в кителях.

Они держали листы бумаги и, глядя на них, стали называть фамилии.

Будущие кадеты подходили к мужчинам, после чего их группами выводили через кованые ворота.

Первым из нас двоих подозвали здоровяка, а спустя минуту прозвучала и моя фамилия.

Я в числе прочих юношей двинулся за седым мужчиной.

Он привёл нас на заполненный новичками плац, раскинувшийся перед главным корпусом, напоминающим дворец. Мраморные колонны отражали солнечный свет, а на парадном крыльце стояла трибуна. Видимо, с нее-то ректор и произнесёт напутственную речь.

Пока же носители кителей более-менее ровными рядами расставили новичков.

Я оказался чуть ли не в самом конце. А вот впереди надменно задирали носы богато одетые молодые люди, которых в парке не было. Кажется, они прохлаждались где-то в другом месте, более комфортном.

Румянцев очутился немного в стороне от меня, но, подумав немного, протолкался и встал рядом со мной.

— Фух, — выдохнул он, смахнув пот с лысой головы. — Жарко сегодня.

— И как-то унизительно. Нас выстроили от самых богатых к самым бедным, — хмуро заметил я, глянув себе за спину.

Там переминались с ноги на ногу совсем бедные дворяне.

— От этого никуда не деться. Люди во все времена делились на касты, — философски прогудел здоровяк и добавил: — А вон и ректор появился.

На трибуну действительно вышел седовласый крепкий старик в золотом кителе. Он взял микрофон и начал свою речь, пронизанную патриотизмом и жуткими помехами. Близость Пустоши уже давала свои плоды. Потому аппаратура и сбоила.

Я его не слушал, а искал взглядом Эдуарда. И нашёл. Он стоял в первом ряду, выпрямив спину и гордо вскинув подбородок.

Долматов оказался крупнее Александра, хотя он был на год младше него. Но ничего… я ещё приведу в порядок это тело.

Эдуард словно почувствовал мой взор и повернул голову. Наши взгляды встретились, и будто где-то на самой грани слышимости раздался звон стальных клинков.

Во взгляде Долматова закипела такая ненависть, в которой можно было легко свариться. Однако я лишь презрительно усмехнулся, без какой-либо дрожи выдержав тяжёлый ломающий взор смертного щенка.

Кажется, моя реакция смутила его. Он озадаченно нахмурился, но уже в следующий миг многообещающе оскалился и отвернулся.

Видать, каждый из нас сейчас подумал, что его противник не переживёт и первые полгода в академии.

Отлично, меня ждёт замечательная забава! Только бы Маммона мне не помешала. Я до сих пор не понимаю, почему она пыталась убить меня. Нужно держать ухо востро.

— … Желаю вам всем удачи! — ворвались в мои мысли слова ректора, поднявшего сжатый кулак.

— Теперь пойдём заселяться, — проронил Румянцев, радостно блестя глазами.

И он оказался прав.

Мы забрали из главного корпуса наши вещи, получили направление в общежитие номер четыре и пошли в самый дальний конец территории академии, куда не ступала нога обычного посетителя. Там нас поджидало трёхэтажное серое здание с кое-где отвалившейся штукатуркой.

— Я как-то так себе тюрьму представлял, — с неприятным изумлением прогудел здоровяк.

— А чего вы хотели? — сказал один из новичков, проходя мимо нас. — Мы же «мясо».

— Что значит «мясо»? — удивлённо спросил у него другой юнец.

— А ты посмотри, кого сюда заселяют. Сплошь неродовитые бедные дворяне, — невесело сказал первый, пробежавшись взглядом по людям, втягивающимся в здание. — Я сам местный, поэтому хорошо знаю, что в академии кадеты делятся на четыре категории: «элита», «середнячки», «мясо» и «девушки». И эти категории живут в своих общежитиях. Девушек берегут и готовят к работе с бумагами или в санчастях. «Элиту» без особой нужды в Пустошь не выводят, а то ведь их папочки могут и скандал устроить, если сыночки пальчики прищемят. «Середнячки» — ни то ни сё. А мы с вами, господа, рядовые, пехота, посему среди «мяса» самая высокая смертность.

— Поздравляю, Доброслав, с исполнением твоей мечты, — иронично похлопал я по плечу озадаченного парня и указал на вход. — Прошу, не стесняйся, заходи. Ты же об этом грезил.

— М-да-а, — промычал он, пригнул голову и проник в здание.

Внутри царил рассеянный солнечный свет, падающий на обшарпанные полы, которые легко могли одарить занозой. Выкрашенные синей краской стены дышали неприятным холодом, а на потолке змеились трещины.

Да ещё нам сказали, что жить придётся аж по четыре человека в одной комнате.

Но ничего не поделаешь, пришлось идти на последний этаж, куда и заселяли новичков. Первые же два этажа занимали старшие курсы и хозяйственные помещения.

— Да-а, номера тут хромают на обе ноги. Максимум одна звезда. Ещё и обслуживания наверняка нет. И район непрестижный, — саркастически заключил я, оглядев комнату.

К тому же за окном возвышалась Стена, закрывающая весь обзор.

— Ну хоть нам разрешили самим выбрать с кем жить, — попытался найти что-то хорошее Румянцев и бросил сумки на нижний «этаж» одной из двухъярусных коек.

— Благодетели, — желчно выдал я, прикидывая, как бы улучшить свои жилищные условия.