Из которого, как мне показалось, меня тут же выдернула Ольга. Проснулся я от того, что она меня легонько тормошила при свете той самой настольной лампы.
— Арсений Ильич! Арсений Ильич, вставайте.
Мы с Ольгой ещё даже на ВЫ общались, какой уж тут интим. Хотя в прежние, царские времена, не исключено, что муж с женой «выкали» друг другу в постели. Дворяне хреновы… В стране, где главным является
— А? Что случилось? — заморгал я спросонья.
— Из «приёмника» позвонили, там больного привезли, сказали, в наше отделение.
Ох блин… Я посмотрел на часы. Начало второго. Самый сон, спать бы и спать. Это в 70 лет плохо спится, а в моём нынешнем возрасте хорошо выспаться — самое то, чтобы весь день чувствовать себя бодрым.
Натянул на ноги кроссовки, служившие мне сменной обувью, и отправился вниз. Добравшись до приёмного отделения, я сразу видел фельдшера со «скорой», заполнявшего бланк у стойки регистрации, и каталку, на которой лежала женщина, а рядом стояла девушка. И что-то мне сразу показалось в ней знакомым. Подойдя поближе, я не смог скрыть своего удивления:
— Таня? Клавдия Петровна?
— Сеня? — хором ответили экс-невеста и несостоявшаяся тёща.
Вид у Клавдии Петровны был бледным. Проще говоря, нездоровым. У Татьяны, само собой, взволнованным. Впрочем, мне хватило нескольких секунд, чтобы оправиться от этого небольшого шока, и я, сделав каменное лицо, первым делом поинтересовался у средних лет фельдшера, с каким диагнозом доставили больную.
— Жалоба на плохое самочувствие последние месяца полтора. Больная жалуется на боль в суставах, слабость и плохой аппетит. Последние несколько дней держится повышенная температура, измерили — 38,2. Озноб, потливость, отёк нижних конечностей, одышка… Давление в норме. Точный диагноз не получилось поставить, но думаю, что это к вам, в кардиологию. А вы с этими женщинами знакомы?
— Да-а, было дело, — уклончиво ответил я.
А я между делом заметил петехии на коже Клавдии Петровны — точечные кровоизлияния, что дало мне повод поставить предварительный диагноз — инфекционный эндокардит. Вчерашний интерн вряд ли (да что там вряд ли бы — наверняка) не поставил бы с ходу диагноз. Ещё пришлось бы завотделением домой звонить с просьбой срочно приехать. Романовский мне в первый же день номер своего домашнего дал, та кис казал, чтобы в особо сложных случаях я звонил в любое время дня и ночи. Ну да, дня и ночи, поскольку в выходные днём его обычно не бывает и, если что — дежурному врачу приходится звонить ему домой. Как мне говорили коллеги, обычно обходится устной консультацией, но иногда Андрею. Сергеевичу приходится всё бросать и мчаться на работу. Что ни говори, а диагнозы ставить он умел, опыт в этом деле имел немалый.
— Сеня, что с мамой? — вырвал меня из размышлений голос Татьяны.
В глазах её стояли слёзы, мне даже в какой-то момент стало жалко эту предательницу.
— Пока с полной уверенностью сказать не могу, но есть подозрения на инфекционный эндокардит, — стараясь сохранять бесстрастное выражение лица, ответил я.
— А это опасно?
Я покосился на Клавдию Петровну. Каталка с ней стояла метрах в пяти от нас, но она явно прислушивалась к нашему разговору, хоть мы и говорили вполголоса.
— Если в двух словах, то это сердечно-сосудистое заболевание, вызванное заражением клапанов сердца какой-то инфекцией. Если вовремя не начать лечение, то последствия могут быть самыми неутешительными. Но в случае с твоей мамой, надеюсь, всё обойдётся.
Ещё бы не обошлось, я уже знал, чем буду заниматься после того, как больная окажется в отделении и, соответственно, всецело в моих руках.
— А почему решили, что это инфекционный эндокардит? — поинтересовался слышавший наш разговор фельдшер.
— Симптомы похожие, и петехии на коже говорят в пользу моей версии.
— Хм, а и правда, — мотнул головой фельдшер, приглядевшись к больной. — Я-то на эти высыпания и внимания не обратил… Ладно, я вам больную сдал, а нам ехать надо. Сегодня ночью вызов за вызовом, ни на минуту ещё глаз не сомкнули.
Да, вот тоже, работка — не позавидуешь. Тоже в своё время студентом довелось проходить практику на «скорой». Веселуха та ещё, к кому только не приходилось приезжать.
Мужик один подавился куском мяса, жена вызвала «скорую». К счастью, был жив, но дышал с хрипами, воздух едва проходил в узкую щель. Повезло мужику. Пришлось врачу длинным пинцетом вытаскивать это мясо маленькими кусочками. А рядом сидел здоровый рыжий кот хозяев, который эти кусочки тут же стаскивал с пинцета и с аппетитом глотал.
В другой раз приехали на вызов, мол, девочка себя плохо чувствует. Девочке полтора годика. Ничем, кроме смесей, ребёнка не кормят, так как мать не умеет варить. Фельдшер, 45-летняя женщина, повязав фартук, в час ночи варила манную кашу, чтобы нормально накормить ребёнка, потому что тот был практически здоров и колоть его смысла не было. Он просто есть хотел!
Был ещё жуткий случай… Мужчина работал с электродрелью во дворе своего дома, был босиком. Получил электротравму. Его родственники, вызвав «скорую», даже не догадались выключить электричество. Нашим глазам предстала ужасающая картина: на работающей уже около получаса дрели ничком лежал подпрыгивающий труп! Вот так и рождаются истории про зомби.
Двери лифта раскрылись, на меня уставилась пожилая лифтёрша, возвращая меня из вдруг резко нахлынувших воспоминаний.
— Всё будет хорошо, ступай домой, — успокоил я Таню, прежде чем каталка с её матерью, и я следом скрылись в недрах просторной кабины.
Так на каталке я лично отвёз пациентку в помещение для моих процедур с иглоукалыванием. Предупредил Ольгу, что поработаю с вновь поступившей больной, проведу сеанс иглоукалывания, а она пусть пока определит, в какую из палат подселить Виноградову К. П., 53 лет от роду, с подозрением на инфекционный эндокардит. Я решил, что палата интенсивной терапии, о которой было заикнулась Ольга, после моих манипуляций вновь поступившей пациентке не понадобится.
— Может, с утра было бы удобнее? — спросила медсестра. — Я в смысле про иглоукалывание.
— Ситуация серьёзная, лучше не откладывать. Всё равно ей до утра в таком состоянии не уснуть. А мне, возможно, получится снять болевые ощущения.
Ольга пожала плечами, мол, вам виднее, и пошла выполнять мои указания.
Едва я приготовился к манипуляциям, как Клавдия Петровна неожиданно спросила:
— Сеня, что у вас произошло с Таней?
Спросила тихо, видно было, что слова даются ей с трудом.
— Клавдия Петровна, вот сейчас совсем не время обсуждать наши с Татьяной личные отношения.
— Я понимаю… Но зачем же ты ей изменил, а? Я ведь всегда считала тебя таким порядочным мальчиком…
Я аж чуть на месте не подпрыгнул.
— Я?!! Вы ничего не путаете, Клавдия Петровна? В смысле насчёт того, что изменил.
— А что, не так разве? — слегка напряглась она. — Мне Танечка никогда не врала.
Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и досчитал про себя до десяти. Затем выдохнул и посмотрел в глаза пациентке:
— Не знаю, что там Татьяна вам наговорила, но давайте мы наши отношения с ней оставим на потом. Сейчас моя задача — помочь вам.
— Ладно, правда твоя, не время сейчас, — вздохнула Клавдия Петровна. — Что будешь делать-то?
— На этот раз испробуем новую, но очень действенную методику — называется иглорефлексотерапия. В кожу ввинчиваются тонюсенькие иголочки, которые воздействуют на акупунктурные точки организма, заставляя стимулировать восстановительные процессы. Но на всякий случай я ещё массаж подключу, как в прошлый раз, помните? Только уже в районе груди.
— Как же, забудешь такое, — изобразила слабую улыбку женщина. — И что, думаешь, поможет?
— Надеюсь, — успокаивающе улыбнулся я. — В любом случае хуже не будет.
Понятно, что в данном случае иглы служили всего лишь декорацией. Если пациентку будут расспрашивать, что я с ней сделал, она так и скажет, мол, иголками тыкал в меня. И всё же какой-никакой эффект от иглоукалывания должен быть. Я поставил сетку игл системы общего оздоровления.
