Верховный Главнокомандующий (СИ) - Зеленин Сергей

Невольно, пришло на ум из старого анекдота про поручика Ржевского:

«Корнет! Ваше звание ассоциирует у меня со словами — корнет, кларнет, тромбон, гандон… Говно ты, ё…б твою мать!».

Наконец, все сидевшие угомонились и первым слово взял Пуришкевич:

- Ваше Императорское Величество! Интересы России, ведущую тяжёлую и кровопролитную войну, требуют создания правительства народного доверия, с привлечением всех здоровых сил общества…

Резко прерываю:

— Я этих красивых слов, уже наслушался достаточно! У Вас есть хоть какая-то программа действий и механизм её выполнения?… Нет?! Тогда какого чёрта Вам надо? Уйдите и не мешайте тому, у которого всё это имеется.

— Нет, — буквально взвизгнул Милюков, — с этим человеком не договоришься!

— С мамой своей договаривайтесь! А мне следует повиноваться.

Опять началась какая-то невообразимая свара, даже Гучков посчитал себя не в силах её прекратить и сидел с каменным лицом — ожидая видать, что перебурлив, оно само всё уляжется.

— Господа! — властно раздался голос от двери и, все невольно замолчали, — мы разве за этим сюда пришли?

Тут же, всё стихло — как по мановению волшебной палочки Гарри Поппера.

Повернувшись вправо, я внимательно оглядел владельца голоса…

«А, вот и он!».

Простой с виду, довольно молодой человек в форме обычного русского офицера — пехотного капитана, пришедший в составе последней «троицы». Высокого роста, «сухого» — спортивного телосложения. Деланное спокойное и, даже — несколько равнодушное ко всем происходящему выражение лица, не может скрыть цепкий, внимательный — но немного пренебрежительный взгляд человека, чьи — не менее как семь поколений предков привыкли повелевать «быдлом». Голос, опять же — несколько излишне «правильный» для уроженца России, а физиономии лице написаны как минимум Хэрроу и Оксфорд.

Вот это «влип»!

— А что здесь делают подданные моего брата — короля Георга V?

Тот, даже в лице не изменившись:

— Помогают брату Моего Величества, принять правильно решение.

— А как эта «помощь», соотносится с международными правилами и нормами? С союзническими обязательствами? С элементарной порядочностью джентльменов, наконец?

— «When a gentleman loses by the rules, he changes the rules».

«Когда джентльмен проигрывает, он меняет правила», — с грехом пополам перевожу.

— Вы считаете, Британия — проигрывает эту войну?

Тот, слегка спесиво-горделиво:

— Британия, никогда не проигрывает войны! Однако, из-за вашего ультиматума, Ваше Величество, у неё могут быть определённые проблемы и, возможно не те результаты войны — на которые можно было б рассчитывать, в случае вашего благоразумия…

Судя по его откровенности, меня решено убивать! Поэтому и, мне стесняться нечего:

— Устаивающие ваше правительство результаты войны: это не только победа над Германией — но и послевоенный революционный развал России?! А я этому препятствую — поэтому меня решено убрать?

Молчит в этот раз, но — взгляд очень нехороший…

Обращаюсь к «русскоязычной» аудитории:

— Господа россияне! А ваш то, в чём интерес?

Молчат…

— За сколько серебряников вы продались, я спрашиваю?! Ах, да — понимаю: вам пригрозили арестовать ваши счета в зарубежных банках — на которых вы храните наворованные в России средства…

— МОЛЧАТЬ!!!

Кажется, не один Львов крикнул, а весь «Круглый стол» хором! Видать в глаз я попал — а не в бровь.

«Как говорил один мой знакомый — покойник, — пришло на ум “бессмертное”, — я слишком много знал…».

Одно радует: принародно такие «дела» — как убийство монарха заговорщиками, не делаются! Если это не революционная казнь, конечно… «Бедного» Павла, к примеру, уконтропопили уже после вынужденного отречения — в более так сказать, «узком кругу» единомышленников. Думаю и в этот раз, события должны развиваться по такому же сценарию.

Делаю чуток перепуганный вид и, типа, пытаюсь начать торговаться:

— Господа! Ради сохранения спокойствия в нашей стране — в сей грозный для неё час, я решил пойти на уступки и дать Госдуме право назначить еще одного ответственного министра… Какое министерство выбираете?

Молчат, тогда я сам предлагаю:

— В качестве Министра юстиции, допустим, я предлагаю — Керенского…

Гучков, тоном — не допускающим двух толкований, заявил:

— Ради спасения Отечества, Вам надо отречься от престола, Ваше Величество!

Безапелляционно, но вместе с тем — панически-сумбурно возражаю:

— Царь не может согласиться на оставление трона. Это погубит всю Россию, всех нас, весь народ! Хорошо… Предлагаю Вам кресло Председателя Совета министров, Александр Иванович.

Вместо «зависшего» Гучкова ответил Пуришкевич:

— Это надо было сделать уже давно, Ваше Величество! Сейчас же дело зашло так далеко, что Вам не остаётся другого выбора как подписать отречение от престола в пользу вашего двоюродного брата — Великого князя Дмитрия Павловича.

И, показывает с лёгким поклоном на того ганд… Извиняюсь — лейб-корнета Гвардии.

Хохотнул было, снова вспомнив тот анекдот, но… Но, тут я вспомнил — что это ещё один из участников убийства Распутина и, мне тут стало несколько не до смеха…

Вот про него то, я даже и не подумал!

— А, как же мой сын — цесаревич Алексей?! — спрашиваю в полном изумлении, — а мой брат — Великий князь Михаил Александрович?!

Ответил Гучков, еле заметно ухмыляясь с ехидцей:

— По мнению врачей, ваш сын неизлечимо болен несвертываемостью кровью и не сможет выполнять обязанности Императора…

Внутренне чертыхаюсь, но это вполне предсказуемо. Я же сам ему про эту «гемофилию» растрепал! И, про этого ганд… Лейб-гвардии корнета, собственными устами поведал — про его «героическую» роль в устранении Гришки. Вот Гучков и решил, что по своим моральным качествам — тот как никто лучше подходит жоп…пой для царского трона.

«Язык мой — враг мой», короче.

— …А Михаил Александрович, потерял право наследовать Престол по известной Вам причине.

— Господа! — вскрикиваю со слабой надеждой, неуверенностью и смятением в голосе, — Великий князь Дмитрий Павлович ещё слишком юн и неопытен, чтоб в такое грозное время…

— Ничего страшного, Ваше Величество: у него будут умные, опытные советники, — ответили от двери на слишком «правильном» великом и могучем.

Кто-то справа — со стороны сторонников конституционной монархии, подсовывает мне уже готовый «Манифест об отречении».

В отличии от «реальной» истории, когда Реципиенту пришлось самому сочинять и затем писать сей исторический документ буквально «на коленке» — на каком-то железнодорожном бланке, в «альтернативе» — господа демократы подготовились более основательно! Чувствуется, так сказать — рука большого британского «брата», привыкшая повелевать всякими там махараджами из Папуа Новая Гвинея. Хорошая, «гербовая» бумага, всё написано очень красивым, чётким и разборчивым подчерком… Кажется, даже знакомым.

Осталось только подмахнуть «не глядя» — что мне тотчас и, посоветовали:

— Подпишите, Ваше Величество…, - вкрадчиво, но с бешенством в глазах, громко прошептал-прошипел Пуришкевич, — так всем будет, прежде всего — Вам и вашей семье будет лучше!

Однако, я всё же его не послушал и, прочитал вслух:

— «Мы, Николай Второй, Верховный Главнокомандующий, Император всея Руси и прочая, прочая, прочая, объявляю свою волю всем нашим верноподданным

МАНИФЕСТ:

В эти решительные события в жизни России, мы почли нашим долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственной Думой, почли за всеобщее благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с себя всю Верховную власть.

Учитывая, что Царевич Алексей — любимый сын мой, не может исполнять обязанности Императора по причине слабого здоровья, а родной брат мой Михаил Александрович — в виду морганатического брака не имеет законного права