Под прикрытием (СИ) - Зеленин Сергей

Ага, стало быть - там её «траходром».

Посреди громадной бывшей столовой стоит большой стол с самоваром и посудой, бутылка вина, в вазе конфеты. В правом углу рояль, в левом стоит письменный стол, над ним на стене фотографии – слегка напоминающие мне рогатые оленьи головы над камином в каком-нибудь средневековым замке… «Охотничьи трофеи» стало быть.

Видя моё внимание, хозяйка удовлетворила возникшее любопытство:

- За этим столом иногда работает наш «Щеня».

- Извиняюсь… Кто?

- Володя. Это вот наша первая наша с ним фотография, - с ностальгирующим восхищением, - Вы бы видели, каким мы с Осей его подобрали! А здесь он, как вылитый денди – трость, шляпа…

Нахмурившись, видимо вспомнив какой-то неприятный для неё эпизод их взаимоотношений:

- А всё равно, нутро то - не изменишь: как был Маяковский апашем⁶⁵ – так им и остался.

Было сильно заметно, что Лиля хоть и «живёт» талантом Маяковским - однако за человека из «своего круга», его не считает и даже относится к нему с некоторой брезгливой снисходительностью.

«Вот, стерва, - непроизвольно подумалось, - ещё и выёживается».

Чтобы прервать неловкое молчание, я осторожно:

- Так значит, это здесь Владимир пишет свои стихи…

- Да! Но, чаще он это делает у себя на Лубянской⁶⁶, - объяснила «Киса» и показала жестом на стол, - наливайте нам вина Серафим, не стесняйтесь…

С готовностью берусь за бутылку:

- Вам, с удовольствием налью, а вот себе… Я не пью спиртного – Вы, наверное, уже знаете.

И, тут она меня - как пыльным мешком в лоб:

- Да, мне рассказывали… Вы тоже переболели триппером, Серафим?

Чуть не упав со стула:

- ЧТО?!

- Иногда, Володя - тоже отказываясь пить в гостях вино, объясняет это боязнью рецидива этой болезни.

- И…? – поднимаю брови в изумлении.

Подтверждающе моей догадке кивнув, типа «болел, да», она ещё «обрадовала»:

- А вот сифилиса у него никогда не было – это всё Чуковский выдумал, а Горький подхватил и теперь разносит как сорока на хвосте.

Помолчав:

- Горький - сложный человек. И очень опасный - знайте это, Серафим.

И рассказала мне сплетню, как два поэта - из-за девушки (на которой всё равно никто из них не женился – «поматросили» да бросили с «пузом»), облили друг друга дерьмом с ног до головы.

- …Бедной девочке потом пришлось сделать поздний аборт – а от кого, до сих пор неизвестно.

Тут же, меня ожгло мыслью о Лизе – как она там? Однако, быстро успокоился: «бедной» мою Лизу никак не назовёшь – моя ученица сумеет постоять за себя.

***

Посидели за столом, я выпил стакан холодного чая, она – два раза по полбокала красного вина…

Вздрагиваю от шаркающих шагов за спиной и тихого, вкрадчивого голоса:

- Ты не одна, Кошечка?

- Как видишь, Котик.

Оглядываюсь и, успеваю заметить маленького - осторожно крадущегося человечка и вправду похожего на кота в пенсне.

«Ещё один тунеядец на шее у «Щени»».

- Это мой муж - Осип Максимович Брик, - опережает меня с вопросом, - не бойтесь, он не ревнивый.

- Я уже это заметил… А Маяковский?

Смеётся:

- Володе, ревновать полезно. Он помучается немного и потом напишет хорошие стихи!

Мда… Ну и семейка!

Что-то её «магия» начала меня отпускать… Как бы так тактически грамотно «спрыгнуть», на неё не залезая? Что-то мне перехотелось: уж лучше проститутку снять - там по крайней мере, всё честно.

Вдруг, она:

- Серафим! Я слышала в «Стойле», что Вы прямо на ходу – только познакомившись, написали стихи про совершено незнакомого человека…

- Про Якова Блюмкина, что ли…?

Как будто пытаюсь вспомнить какой-то рядовой случай и, пожав плечами:

- …Не совсем верно - его «подвиги» у всех на устах.

- Ну, думаю и мои «подвиги» - тоже широко известны, - за словами следует откровенный жест на ширму, - Вы не могли бы, прежде чем мы «займёмся»…

На пару минут прикрываю глаза и, затем открыв их, спрашиваю - поглядывая на рояль:

- Сочинить прямо сейчас стихи про Вас? Да, влёгкую! Ну, если Вы мне подыграете на рояле, конечно… Умеете, Лиля?

***

Лиля Брик играть на рояле умела и мелодию усвоила влёт!

Нет, я не особый любитель русского так называемого «городского шансона», но мой постоянный приятель по рыбалке был просто помешан на Михаиле Круге.

Я запел несколько и наскоро переделанную песню из его репертуара, под тот же незамысловатый мотивчик:

- «Я знаю про Вас всё, Вы ж про меня ничто не знаете,

И наша ночь продлиться может до утра,

Вам не понять кто я, Вы только одного желаете:

Чтоб моё фото было видно у стола.

Вы не простая блядь и пользуетесь высшим спросом,

Но царский снят венец - привычный мир разбился на куски

И в очередь, как все - а так, как всё, увы, непросто,

Как скажет старый папа Каган⁶⁷ - это же… Каюк!

Вы думали о том - поймаете иголкой жопу

Поэта-дурака: в Париже Вы - богатая мадам.

Но первый же нарком Вам столько дал, что глаз захлопал,

И Вы решили так: с деньгами здесь верней, чем там.

Бельишко, что на Вас, один добряк привёз с Парижа,

А Вы ему взамен – большую шляпу под рога,

Как пугало теперь и я его у Вас не вижу,

Ни днём, ни вечером и даже вот теперь с утра.

У вас три языка, форсюха и фигурка феи,

И адресочек ваш хранит Париж, Берлин и Рим.

А я же в двадцать лет – войну, концлагерь, тиф имею,

Мы страшно далеки, хотя сейчас вдвоём сидим.

Я утром Вам скажу: «Пока!», махнув рукою,

Вы не расплачетесь, не скажете: «Не уходи!».

Дороже похоть Вам - любви, детей, семейного покоя,

И сердца нет и нечему болеть в груди…».

Надо сказать, что выдержка у секс-символа эпохи НЭПа - была воистину железная!

Она доиграла до конца и, только когда я закончил петь, не оборачивая прошипела сквозь стиснутые зубы:

- Плебей…

С лёгким поклоном:

- Конечно, плебей! На мне ж, красных панталон нет - как на Вас.

- Хам…

- Как Вам будет угодно, Лиля Юрьевна… Зато, при собственных грошах - а не в содержанках.

- Быдло, плебей, хам!

- Начинаете повторяться, Киса! Вы и в постели такая же «однообразная»?

- Пшёл вон…

Два пальца «под козырёк»:

- Очень было приятно познакомиться, мадам! Жаль, конечно, что мы с вами не попробовали пару поз из «Кама Сутры»… Особенно ту, где секс проделывается вчетвером - Вы, я, служанка и рогатый муж…

Из комнаты «оленя» что-то в тему прогавкала какая-то собачонка.

- …И, ещё какая-нибудь «Щеня».

Наконец, невозмутимая хладнокровность её покидает и, перед собой я вижу разгневанную мегеру:

- ПОШЁЛ ВОН!!!

- И даже не присядем на дорожку…? Ну, тогда - счастливо оставаться.

Проходя мимо людской, стукнул в дверь и крикнул служанке - чтоб закрыла за мной дверь, сунул ноги в галоши и был таков.

***

Идя по ночному городу, взглядом шаря по улице в поисках извозчика, я размышлял.

Тайну «магии» Лили Брик, я как будто разгадал. Она имела природное чутьё на людей «значительных», которых умела ободрять, каждому сулила удовольствие, пробуждала уверенность в своем таланте, уме, силе…

Это манило выбранных ею мужчин, как вечная молодость!

Для самой же этой, по сути – элитной шлюхи, был важен не столько секс с мужчинами – как постоянное подтверждение от них своей собственной неотразимости и власти над ними.