Вестник на Кавказе (СИ) - Беркутов Роман Вадимович "Revan"

Говорить о делах не хотелось. Теплый ветер качал белую скатерть, пока солнце согревало воздух.

— У тебя все хорошо? — Борис Владимирович спросил Вадима по-французски, пусть это и выглядело некультурно в компании гостя.

— Если не учитывать, что я еду на войну как на ссылку, что от меня сбежала Анна, то да, все хорошо, — Вадим растянул губы в улыбке и дернул головой.

— Если хочешь, то я могу дать денек одному…

— Нет, — Вадим поставил пустую чашку, — императору Всероссийскому плевать на твои, да и на мои деньги.

Борис Владимирович, скрежетнул зубами.

— Но это не значит, что я буду сидеть здесь, пока тебе, как щенка безродного вышвыривают из Петербурга!

— Папа, звания меня никто не решал, дворянства тоже, о каком безродстве ты говоришь? Если хочешь помочь, то хорошо. Начинай скупать землю. Будем сеять коноплю.

— Тебе нужна пенька? — не понял Борис Владимирович. Пенька продавалась многим государствам как основной товар Российской Империи. Самые прочные канаты для кораблей делались именно из нее.

— Пенька — прошлый век, хотя товар хороший. Я же хочу делать бумагу, одежду и не только, — Вадим с предвкушением протер пенсне бархатным платком.

— Это же огромные деньги, — Борис Владимирович наклонился к Вадиму ближе и перешел на шепот.

— Папа, знакомься, деньги, — Вадим указал рукой на Ли Си Цина, который с видом Будды отстранился от беседы.

— Так, нехорошо говорить про людей.

— Он нас не понимает, так что можно. Ты просто не знаешь, СКОЛЬКО я буду продавать ему оружия.

— Ну хорошо, но коноплю нужно растить не у нас и земли потребуется много, — Борис Владимирович прикинул, где лучше выращивать. Золотой пояс для культуры находился севернее, в Уфимской области. В Оренбургской губернии лучше росла пшеница.

— Нанимай строителей, мастеров, я построю здесь сразу швейные фабрики.

— Никаких денег не хватит, — Борис Владимирович налил Вадиму еще чаю.

— Значит, ищи людей в складчину, так и договориться будет легче.

— Ты не против?

— Нет, главное, чтобы управление оставалось за мной, — Вадим остановил отца жестом и встал из-за стола, — вы тут общайтесь, а я в город.

Ли поклонился Вадиму и остался в компании Бориса Владимировича.

Продавать оружие Китаю — хорошо, но мало. Маленький заводик в Петербурге обеспечивал ручеек денег, скупка старых кремневых винтовок для Китая еще один ручеек, со взрывчаткой уже речка. А Вадиму нужен океан. Глобальный, способный вымывать ресурсы и умы со всего света. Только так получится затопить технологическую пропасть.

Карета остановилась рядом с резиденцией генерал-губернатора Владимира Андреевича Перовского. Красивое здание в готическом стиле с каменными статуями у входа кипело жизнью. Здесь же находился кабинет уральского атамана Марченко Лаврентия Петровича, ответственного за казаков, патрули ближайших степей и оборону торговых путей в губернии.

Вадим постучал в тяжелую дубовую дверь, секретаря полковника не было на месте.

— Заходите, — донеслось с той стороны.

Кабинет Лаврентия Петровича если и изменился, то не сильно. За новым столом из дуба стояло кресло с обивкой фиолетового окраса. Атаман стоял на табуретке и потянулся за книгой на верхней полке. Молодой секретарь в мундире подпоручика держал табуретку, чтобы полковник не навернулся.

— Я не помешал? — Вадим заглянул в кабинет, проверить нет ли больше кого-нибудь внутри.

— Заходи Вадим, я сейчас, — Марченко достал толстый том и сдул с него пыль, — перепись. Сергей, ступай, у меня с Вадимом Борисовичем будет разговор. И никого не пускай.

— Конечно, ваше высокоблагородие, — секретарь помог полковнику спуститься и ушел в приемную.

— Какое дело тебя привело ко мне в это раз? — Марченко уселся за стол и поправил чернильницу.

— Я уезжаю, но через Оренбург пойдут мои караваны, мне нужно, чтобы они все доходили до получателя.

— Не проблема, — Марченко кивнул, — с нашей стороны не проблема.

— Дальше, что нужно для следующего похода?

Полковник задумался. Хивинский поход прошел плохо, кто бы что ни говорил. Многочисленные патрули на торговых путях отгоняли хивинских и не только разбойников. Мелкие набеги меньше щипали деревни, но нет-нет, да уведут кого-нибудь.

— Деньги, деньги и разрешение из Петербурга.

— Как у вас с оснащением? — Вадим пододвинул стул и сел напротив.

— После твоей прошлой покупки еще не восстановились, так что не проси.

— И не собирался. Я закупаю старье в центральных губерниях. — Вадим примирительно поднял руки, — но вот скажем, если к вам придут новинки? Что-то, что создает перевес по сравнению со степняками?

— Ну ты загнул, — Марченко задумчиво постучал по столу, — В чем твоя выгода?

— Деньги.

Полковник засмеялся.

— Не смеши, откуда? Перовский поскребет по дну казны и выдаст тебе мышиный горошек.

— Тогда земли. И например пленные хивинцы.

Марченко перестал смеяться.

— А силенок-то хватит?

— Я не один буду. Со дня на день внук Абылая — Кенесар, станет ханом. Сколько тогда вы будете еще бегать по степям? Многие мои друзья видят ордынцев у ног наших губерний. Так и почему же не помочь уральским казакам?

Марченко бросил взгляд на закрытую дверь и повернулся к Вадиму.

— Опасное дельце ты предлагаешь. Пять лет и мы разорим их набегами, зачем снова отправлять поход?

— Пять лет? С такой скоростью до Кокандцев только в шестидесятом доберемся.

— Я не понимаю твоей спешки. Но в любом случае это не мне решать. Тебе нужно поговорить со стариком, — полковник показал пальцем на потолок.

Вадим зажмурился и болезненно застонал.

— По-другому никак?

— Неа, — Марченко улыбнулся и потер руки, — он как узнал, что тебя на Кавказ сослали, так устроил пирушку для офицеров. " Пусть уму наберётся стервец". Пошли, хехе.

Марченко вскочил с прытью курсанта и потащил Вадима за руку к двери генерал-губернатора. Секретарь хотел их остановить, когда разглядел КОГО ведет атаман, то Марченко только цыкнул и втолкнул Вадима в кабинет.

Владимир Андреевич разбирал бумаги, когда дверь распахнулась и там показался он. Предмет ненависти и головной боли. Такой же зудящий как заноза в седле.

— Ты! — у Перовского затряслись руки, — Явился стервец!

Он зашарил по столу в поисках чего-нибудь тяжелого.

— Здравствуйте, Владимир Андреевич! Ух, — Вадим нагнулся вправо, пропуская мимо себя тяжелый графин с французским коньяком.

— Ух, — из-за Вадима раздался болезненный возглас и звон разбитого хрусталя.

— Если вы заняты, о-о я могу зайти позже! — Вадим пригнулся, пропуская над собой граненый стакан, который судя по звуку разбился где-то на уровне лица Марченко. Тяжелый удар полковником об пол подтвердил попадание.

— Завтра загляну, — Вадим потянул на себя дверь.

— Стоять! — Владимир Андреевич крикнул, срываясь на фальцет, — раз уж сам пришел ко мне, то я тебя так упакую, отец не узнает. Почто мою Аню обидел?!

— Не обижал ее никто! — Вадим достал из кармана бархатную коробочку с кольцом, — я сам сделал, чтобы обручиться, но…

— Что, НО?!

— Не договорились, — Вадим пожал плечами и поймал прямо перед лицом поднявшегося Марченко пущенный стакан.

Полковник держался за разбитый нос и сильно ошалел от возможности снова получить в лицо. Он с трудом выговорил:

— Владимир Андреевич, не зверствуйте, послушайте, что уважаемый Вадим Борисович скажет.

— Садитесь, — выдавил генерал-губернатор, — выпить не предлагаю.

Он повел носом, пока Вадим и Марченко усаживались напротив.

— Полковник, вы что к обеду уже коньяком освежились? — Владимир Андреевич протянул атаману платок, — Утритесь.

— Спасибо, — пробурчал Марченко и закрыл кровоточащий нос. Под глазами у него проступили здоровенные синяки. Полковник тяжело дышал ртом. На мундире осталось темное пятно от коньяка.

— Что у вас?

— Владимир Андреевич, на вас после похода посыпалось много шишек, — начал Вадим, но осекся, видя раздражение генерал-губернатора, — Мы можем это исправить. Петербург простит все, если мы дойдем до Коканада.