Чудесные куклы барышни-попаданки (СИ) - Мельницкая Василиса

— Да какому разврату, батюшка? — опять возмутился Влад. — Ну, выпил лишку. Так ведь повод был.

— Был, — как-то спокойно согласился отец.

Когда он становился таким спокойным, у Влада шевелились волосы на копчике. То есть, образно говоря. И по спине бежали мурашки размером с кабанчика. Тоже образно.

— А у меня теперь есть повод сослать тебя в Сибирь, — заключил отец.

— За что⁈

— За то, что ты… — Отец подошел ближе и по щеке Влада потрепал, как младенца. — … чудо окаянное, спровоцировал военные действия между Русью и Силлой.

— Я⁈

— Угу. То есть, спровоцируешь, если о твоей женитьбе станет известно. Потому как император Силлы отдает за тебя свою дочь. В знак дружбы между нашими государствами. И как ты теперь женишься? Или гарем заведешь, возьмешь принцессу в наложницы?

Быстро. Влад предполагал, что отец решит его судьбу сам, в целях укрепления государства. И не предполагал, а знал совершенно точно. Жизнь — Отечеству, честь — никому. Но как-то надеялся, что успеет погулять… холостым. Рано ему еще о женитьбе думать. А тут вот оно как, уже сосватали.

И женили! Только на другой. Но как⁈

— Этот брак нельзя опротестовать? — спросил Влад. — Меня там не было.

— Был, — вздохнул отец. — Сколько еще повторять? Родовая книга не врет.

— Но я этого не помню!

— Вот это уже паршиво. Представляешь, какой скандал грянет, если начать официальное расследование?

— А если меня опоили? — осенило Влада. — Подмешали…

— Магистра ведовских наук с золотой медалью? — Отец с любопытством вздернул бровь. — Младшего брата великокняжеского артефактора?

Влад окончательно сник. Как ни крути, скандал действительно получится знатным. Газеты опишут младшего отпрыска Великого Князя, как раздолбая, неуча и распутника. Мало того, что батюшка скандалов дюже как не любит, еще и от матушки достанется. Пойдут сплетни. А тут еще эта невеста…

— Но ведь опоили же, — упрямо пробурчал Влад. — Это незаконный брак.

— Законный, — возразил отец. — На жертвенный камень ваша кровь пролилась, и оба под приворотным зельем были, если Лада сочла ваш союз добровольным.

— Почему оба под зельем? Может, девица все и устроила! Я все же… княжич.

Последнее слово Влад произнес шепотом, запоздало вспомнив, что батюшка не выносит, когда его отпрыски кичатся титулами. Вот и сейчас рявкнул свое излюбленное:

— Дырка от бублика, а не княжич!

Правда, сильно не разозлился, все же титул Влад к месту вспомнил.

— Девице это вроде бы ни к чему. Она, конечно, из купеческого сословия, но богата. Не слышал, что ли, про купца Богданова? А подштанники-то, небось, с его фабрики носишь.

— Это который… поставщик двора?

— Он самый. Только он помер, зимой еще, а наследство дочери оставил. Невеста завидная. И как-то сомневаюсь я, что ей взбрело в голову жениться на… кхм… — Отец ехидно кашлянул. — … моем отпрыске.

— А если взбрело? — нахмурился Влад. — И, вообще, где она?

— Вот ты это и выяснишь, — обрадовал отец. — Кому взбрело, где твоя неве… то есть, жена. И разведешься заодно, когда ее найдешь. Брак считается недействительным, пока вы не… кхм…

— Об этом тоже в книге написано?

Щеки полыхнули жаром, будто отец застал Влада за каким-то непотребством.

— А как же!

— Искать я ее буду… один? — Влад поспешно сменил тему.

— Не справишься? Ты постарайся, Владушка. Я в тебя верю.

Отец шагнул ближе, сжал Владовы плечи. Пахнуло знакомым древесным ароматом туалетной воды. Его Влад помнил с детства. Как и этот взгляд, внимательный, цепкий… но добрый, даже когда строгий. И эти руки — крепкие, сильные, с шершавыми ладонями.

— Если скандал полыхнет, да до Силлы докатится, государственным преступником не объявлю, — пообещал отец. — Но, сам понимаешь…

Влад понимал. Придется уехать в захолустье, и о карьере артефактора под началом брата можно забыть. Батюшка простит, а запятнанную честь вовек не отмоешь.

— Но ты осторожнее, что ли, — продолжил отец. — Если почувствуешь, что не справляешься, дай знать. Лучше скандал пережить, чем твои похороны.

— Я все сделаю, батюшка, — пообещал Влад. — Справлюсь.

Покидая княжеские палаты, он думал о том, что фраза «Без меня меня женили» может иметь отнюдь не иносказательный смысл.

Глава 2

Глава вторая, в которой Марьяна превращается в куклу

Марьяна

Когда мешок с головы сняли, пахнуло сыростью. По глазам, привыкшим к темноте, резанул свет. Стол из грубых неотесанных досок, а на нем канделябр с тремя оплавленными свечами — первое, что я разглядела. После увидела и мужчину, стоящего чуть поодаль от стола. Невысокий, лысый, в поношенной одежде. И в маске, закрывающей все лицо.

— Что вам нужно? — спросила я, растирая затекшие руки.

Их развязали чуть раньше, чем сняли мешок. А вот ноги стягивала веревка. Я едва сидела на стуле, жестком и неудобном. От долгой езды болело тело, очень хотелось пить.

— Мне — ничего, — просипел в ответ мужчина. Говорил он с трудом, и в голосе его мне слышалось змеиное шипение. — А моему хозяину…

— Деньги? — перебила я его. — Я ничего не подпишу. А если заставите, подпись опротестуют. Необходимо мое личное присутствие. Убить вы меня не можете, потому что в случае моей смерти не получите ни копейки.

— Ты выходишь замуж, — сообщил мужчина.

— Ха! Ха! Ха! — произнесла я четко и с выражением.

— Как только это произойдет, твой муж получит право распоряжаться всем имуществом. Так написано в завещании твоего отца.

Идиотский пункт. Но моя предшественница считала, что если и выйдет замуж, то исключительно за честного и порядочного мужчину. И отец включил в завещание этот пункт по ее просьбе. Чтобы, так сказать, не было соблазну бросаться на первого встречного. Эта дурочка и помыслить не могла, что ее вот так… похитят.

— С каких это пор девиц замуж выдают насильно? Лада не признает союз добровольным без моего согласия.

К счастью, здесь я провела достаточно времени, чтобы разобраться в местных обычаях и порядках.

Взгляд упал на графин, стоящий на столе. И как я раньше его не заметила? А в графине, наверняка, вода. Или что-то жидкое, хорошо утоляющее жажду.

Я облизала пересохшие губы.

И два стакана рядом. Из того же темного стекла, что и графин. Не для красоты же! В этом помещении без окон, с плесенью на каменных стенах, земляным полом и теряющимся в темноте потолком, графин и стаканы — не предметы интерьера.

Мужчина не ответил. Но взял кувшин, плеснул из него в стакан, поднес его к губам, и…

Как завороженная, я смотрела, как его кадык движется вверх и вниз, отсчитывая глотки.

— Хочешь? — предложил он, напившись.

Он наполнил другой стакан и шагнул ко мне, поднес стакан к губам. В нос ударил запах ягод. Морс! Я жадно выпила все до капли.

— Вот и согласие получено, — произнес мужчина. — Дело за малым, осталось представить жениха.

Я поздно сообразила, что в питье подмешали зелье. Как минимум, приворотное. Вот же дура! Все еще забываю, где нахожусь. Забываю, что тут нужно вести себя осторожно. Ничего не пить и ничего не есть в незнакомых местах! Потому что в питье и еду могут добавить зелье или яд. И неизвестно, что хуже!

Но как же оберег⁈ Разве он не должен был меня защитить?

Я пощупала шею и обнаружила, что шнурок с оберегами сняли. И когда успели? И, главное, как⁈ Меня уверили, что шнурок невозможно ни развязать, ни разрезать без моего желания.

Голова кружилась, но не сильно.

— Будь благоразумна, барышня, — сказал мужчина, набрасывая мне на голову платок. — Не за Чернобога замуж выходишь. Во всяком случае, сейчас.

Я вздрогнула. А ведь когда муж завладеет деньгами, моя жизнь не будет стоить и копейки.

И меня это не волнует? Я с удивлением поняла, что испугалась, скорее, имени бога смерти, чем последствий скоропалительного замужества. Похоже, кроме приворотного зелья в питье добавили что-то еще.