Инженер и дела (СИ) - Патман Анатолий

— А это, Иван Тимофеевич, не Вам решать, и парня пока никто не травит. Кстати, и в нашем Союзе композиторов, и Министерстве культуры в Москве преобладают иные мнения, и там многие важные товарищи больше склоняются к мысли, что она прозападная. Просто пока решено, раз действуют эти валютные контракты с немцами, не трогать парня. Но его выходки уже многим надоели!

— Не знаю, что Вы имеете в виду, Леонид Самуилович, но Репнин пока ничего такого противозаконного не совершал. И на этот раз тоже нет никаких оснований подозревать его в чём-то.

— Ладно, Иван Тимофеевич, пока не стоит делать поспешных выводов и заранее так рьяно защищать своего подопечного. Пусть наши доблестные милиция и КГБ разберутся с этим происшествием, и уже тогда будет видно, что нам делать с Вашим Репниным.

В субботу нас с Ингой, вроде, никто открыто не беспокоил… Но вокруг нашего дома на Тракторной улице явно что-то происходило. Раньше обычно ничего такого не наблюдалось… Хотя, ещё год назад о нас никто и не знал. А теперь, да, мы на виду, и слишком…

Вот и в этот день власти явно обратили на меня внимание. И милицейские патрули из нашего Кировского районного отдела внутренних дел несколько раз мимо проехали, и какие-то типы в штатском вдали всё время мелькали.

Но я не сильно расстроился. Как ни удивительно, было уже тринадцатого октября тысяча девятьсот семьдесят третьего года, и он являлся не самым худшим днём в моей жизни. За предыдущие полтора года мне пришлось много чего перенести и повидать. Хотя, мы с женой во время коротких прогулок с нашими детьми — сыном Никитой и дочкой Наташей, далеко от дома и не отходили. Мало ли что? И в небольшом уютном дворе, образованным несколькими многоэтажными домами, мест для наших прогулок хватало. Так и погода сегодня не совсем подходящая. С утра хмуро и пасмурно, и очень ветренно. Прямо как у меня с настроением — плохим и злым! Днём температура держалась лишь около пяти градусов выше нуля, а ночью наблюдались и слабые заморозки. И далее, согласно прогнозу погоды, ожидалось и постепенное похолодание.

Так что, нам однозначно придётся беречься. Дети у нас ещё маленькие, им лишь по восемь с половиной месяцев, и, конечно, пока они смотрят на окружающий их мир с колясок. И нас всё время сопровождали и младшие сёстры Инги — Ирма и Инесса. Девочки уже большие — им четырнадцать и десять лет, и они успешно учились в седьмом и третьем классах, и с начала сентября и нового учебного года обе почти постоянно жили у нас. Им так было интереснее, ещё и полезнее. Вообще-то, хорошенькие и хорошие помощницы! Неплохо нас выручали. Я и сам без них, если честно, скучал.

И дома, и на прогулке мы все о вчерашнем вечернем и весьма неприятном и досадном происшествии старались не вспоминать. Сволочи взяли и сорвали очередную репетицию нашего заводского самодеятельного вокально-инструментального ансамбля «Май»! Да, неприятно, но пока для меня всё чудесно обошлось. Но это из-за некоторых подлых «оборотней в погонах» из нашего Ленинградского управления Комитета государственной безопасности, попытавшихся вчера нагло подбросить мне валюту, сегодня нас настойчиво пасли и милиция, и «кровавая гебня». И то, ведь, сволочи, пожадничали! Надо же, решили подбросить лишь какие-то жалкие пятьсот долларов, ещё и мелкими купюрами из десятка забугорных стран! Явно посчитали, что так для нашего советского суда, и самого справедливого в мире, убедительнее будет? Дёшево, козлы, меня оценили! Тем не менее, я запросто мог получить лет десять тюрьмы за незаконные валютные операции и лишиться всего! И, главное, детей! Но, к счастью, у старшего лейтенанта Рината Збарского, надо же, даже кадрового сотрудника, и его тайного внештатника или «стукача» Олега Видова, и вполне солиста нашего ансамбля, ничего не получилось. Хотя, как случайно и зло вырвалось во время предварительного следствия у раздосадованного капитана Рощина из нашего Кировского РОВД, чего можно было ожидать от наглого западноукраинского еврея, ещё и с крымскотатарскими корнями? Капитан явно недолюбливал зарвавшегося «чекиста». Но «неплохо» отметился в этой странной истории и скромный русский парень из эстонской Нарвы. Это уже Видов. Тоже не лучше своего куратора оказался. Теперь явно сами и пострадают! Я и капитана Владимира Лившица, вроде, тоже хитрого еврея откуда-то из-под Кривого Рога, и лейтенанта Константина Слонова, пусть и русского, но, как оказалось, и потомственного чекиста из Ленинграда, явившихся вместе с Збарским арестовать меня, выгнал бы из КГБ. В назидание другим! Если даже сами не причастны к этой подлой провокации, всё равно до последнего вместе с «оборотнями» работали и им откровенно потворствовали. Наверняка знали, с кем работали и что намечалось! Сволочи!

Да, настроение у меня никуда! И мои близкие ко мне с лишними распросами не лезли. Я бы им всё равно не ответил. Зачем трепать себе и им нервы? Главным — самым важным и приятным для меня, являлось заявление Инги, сделанное ей прошлой ночью:

— Слава, я ничего лишнего не хочу знать, но ты у меня точно молодец! — А потом она нежданно, на радость мне, ещё и добавила! — Я никогда себя так нервно не чувствовала и за тебя не переживала! Поверь, не вру! Точно в тебя влюбилась!

Что же, давно я ждал этого признания в любви! Получается, хоть и через год с лишним совместной жизни, раз мы поженились семнадцатого июля прошлого года, мне всё же удалось добиться расположения жены! Но пока мы с ней об этом и нашей дальнейшей жизни ничего не обсуждали. Просто наслаждались семейным уютом и переваривали всё внутри себя. Уж я её однозначно полюбил с первого дня нашего знакомства, ещё первого мая прошлого года.

Зато мы все вместе до полудня охотно и дружно предались сочинительству. Уже дошли до восьмой части милой и поучительной сказки о добром коте Леопольде Тимофеевиче, где он как бы лихо выступает на новогоднем «Голубом огоньке» и поёт там пару неплохих песен, как бы сочинённых мной. Вообще-то, тридцать первого декабря прошлого года «Звездочёт» как раз и исполнялся там, на настоящем концерте, Эдуардом Хилем. Вот «Комарово», в его же исполнении, показали по телевидению первого января этого года, уже на «Песне года». Больше старались Ирма и Инесса. Я сделал девочкам лишь краткий пересказ серий одного знаменитого мультфильма, хотя, ещё не снятого, и сюжет наметил. Заодно мы взялись и за сказку о несчастном, но храбром мамонтёнке, лихо плывущем через бурный Атлантический океан на большом айсберге в поисках своей матери. Так-то, он смог доплыть до Африки и встретиться со слонихой, признавшей его своим дитё. Но у нас сказка пока должна была закончиться плаванием в середине океана. Вот если попросят, тогда, да, возможно и продолжение…

В общем, мы были заняты. Тексты сочиняли обе девочки и Инга. Сам я лишь правил ошибки в разных местах. И их мать, Анна Васильевна Лацис, хотя, в девичестве Кузнецова, даже ночевавшая у нас, за них, конечно, сильно порадовалась. На её глазах все три дочки резко стали знаменитостями и теперь и далее укрепляли своё положение. Она прямо при мне созвонилась с мужем, Игорем Оттовичем, и похвасталась нашей очередной сказкой.

Обе девочки были сильно похожи на мать. И моя Инга, почти её копия, тоже являлась высокой и стройной, яркой и как бы холодной блондинкой. Мне всегда очень нравились женщины с длинными и роскошными волосами. Чем длиньше, тем больше. А тут все четверо красавиц имели светлые волосы чуть ли не до тугих и округлых ягодиц. И глаза у них — большие и сине-голубые, притягивали к себе словно в глубокий омут. Точно не вырваться из их ласкового плена! Про девочек и речи нет, но и их мать, и моя жена, хоть и рожали, выглядели стройными и подтянутыми. И живот у них почти не наблюдался. Явно природа такая! К тому же, Инга сразу же после рождения детей усиленно занялась под музыку гимнастикой и танцами, ну, да, аэробикой. Я сам часто и охотно подыгрывал ей на пианино «Красный Октябрь» и синтезаторе «Minimoog». Имелись у нас и магнитофон, и проигрыватель марки «Филиппс», которые нам подарили немцы из фирмы звукозаписи «PolyGram Records» при последней, третьей записи в начале июня.