Начало пути. Пермска волость (СИ) - Соколов Александр Алексеевич

«Как-то странно для матерого вожака – атака в лоб и сам стоит» – удивился про себя.

Как только волки вошли в полосу света, командую:

– Первые номера залпом огонь!

Последовал залп первых номеров из двадцати двух арбалетов, а через пару секунд командую:

– Вторые – огонь!

Следует залп вторых номеров из двадцати двух арбалетов по недобиткам. Все было кончено, девять волков в одночасье ушли в мир иной.

Командую:

– Перезарядиться! Никому не расслабляться!

А дальше все страннее и страннее. Вожак, постояв еще с минуту, издал короткий взвой, развернулся и неспеша спустившись с утеса, перепрыгнул ручей и скрылся в лесу. Волчица с оставшимися волками, также проследовали за вожаком.

"И что это было?" – мысленно пытаюсь проанализировать произошедшее. – "Вожак привел половину стаи на убой?! И остался довольным полученным результатом?! Как-то это не вяжется с моим представлением о поведении волков, сложившимся о них в моей прежней жизни. Хотя в прежней жизни соседом у волков в лесу мне не сподобилось пребывать, да и встречаться в лесу не приходилось. Больше о их повадках из книг знаю, да и из рассказов пары охотников, а охотники, как и рыболовы, о свои победах как приукрасить, так и приврать могут."

Среди ребятишек послышались, сначала отдельные восторженные возгласы, а потом и разговоры. Расслабились.

– Разговоры прекратить! Еще ничего не закончилось. Всем наблюдать по секторам и находиться в полной боевой готовности!

Наблюдая за окрестностями, продолжаю свои размышления:

"Не знаю на сколько развиты у вожака мозговые способности, его врожденные и приобретенные инстинкты, но получается, что сегодня он защищал себя. По волчьим меркам он уже достаточно возрастной, наверняка знал, что весной один из его детенышей от умершей волчицы бросит ему вызов и вряд ли бы он его пережил. Вот и отправил старших матерых волчар на убой. Во всяком случае другого логичного объяснения поведения вожака я в настоящее время не нахожу."

Через час даю команду, – Отбой!

Осмотрев трупы девяти волков, среди трупов нашел Зевса. Тридцать шесть болтов попало в цель, отличный результат, если принять во внимание, что стреляли дети. Ребятишек как прорвало, все загалдели, наперебой рассказывая о своей первой победе над врагом. Только старая гвардия стояла, понурив головы.

– Зевс сам сделал свой выбор, волк остается волком, он стал полноценным членом стаи и погиб вместе со своей стаей – пытаюсь поддержать старичков и дальше для молодых – Поздравляю вас с первой победой, все молодцы! Мы отстояли наш дом!

За исключением Зевса, с остальных волков сняли шкуры, а плоть спустили в прорубь. Зевса похоронили в лесу на противоположной стороне ручья, вырыв в мерзлой земле глубокую могилу.

К концу февраля морозы спали, а в первых числах марта весна бурно заявила о своем приходе, снег стаял буквально за неделю, к середине месяца река освободилась от льда. Начали сбор березового сока, а с хвойных деревьев живицы. В конюшне пополнение – два жеребенка и четыре кобылки. В овчарне и козлятнике также пополнение. Козочек и овечек оставляем. А козлята, ягнята и один теленок пошли на мясо. У коз начали вычесывать пух.

Садовые деревья, в том числе и виноградная лоза, зиму перенесли без последствий. К посевной успели изготовить по две сеялки, косилки и два плуга. Поставили фундамент под мельницу и отполировали жернова. На винокурне, помимо уже сложившегося ассортимента спиртного, перегнали сарматское вино тройной перегонкой и залили в двадцать пятидесяти литровых дубовых бочек. Лет через пять будет коньяк. Спустили на воду шлюп, предварительно проконопатив и просмолив.

15 апреля 232 года, шесть лет попаданства. Как всегда, в этот день начали посевную, площадь посева увеличили до сорока гектар, а после ее окончания, опять в путь. Нужно увеличивать состав клана, собирать по округе сирот. Перед отплытием остригли овец и коз.

26 апреля, загрузив шлюп спиртным и подсолнечным маслом, отправляемся. В этот раз беру с собой Михаила, Аршака и Савлия. Лучше конечно взять проверенных в плавании Николая и Бориса, но они нужны в усадьбе.

На Николае лежит военная подготовка, охрана поместья, лесопилка, столярное производство, строительство. Борис руководит производством керамики, кирпичей, винокурней. Иван всей химией, смолокурней, дегтярней, обработкой кожи, стекловарением и изготовлением бумаги. Эвика следит за домом, учебой, санитарией, банно-прачечным комплексом, в связи с увеличением племени, пришлось построить, еще целительством, изготовлением из волокна нитей, прядением, вязанием, ткачеством, пошивом одежды, постельного белья и прочей текстильной продукцией, а также шитьем летней обуви. Лада обеспечивает питание, осуществляет контроль за скотным двором, коптильней, ловлей рыбы и добычей уток, следит за садом и огородом, за сбором даров леса. Вот только в кузнице меня заменить пока никто не может. Все девчонки и мальчишки распределены за старичками по своим способностям и желаниям, а для тех, кто еще не определился в выборе ремесла, постоянно происходит ротация.

У Михаила, Аршака и Савлия самые лучшие успехи в военном деле. Михаил лучший пластун, а Аршак и Савлий лучшие среди своих сверстников в боевой подготовке.

Через три дня вошли в Каму и пошли вниз по течению. Конечным пунктом путешествия определил впадение Камы в Волгу. На этом перекрестке водных путей, не могло не быть крупного поселения.

До низовья Камы дошли за десять дней. Шли по середине реки, на ночевку вставали на якорь, прячась в камышовых и ивовых зарослях небольших островков. По пути достаточно часто попадались небольшие долбленки и насады, но к нам они не приближались, старались наоборот держаться подальше, ладьи и галеры нам не встретились. На обоих берегах изредка наблюдали небольшие поселения, но к ним не заходили.

Городище располагалось на высоком утесе на берегу залива почти у устья Камы. У причальной стенки было пришвартовано три десятка судов – крупные насады, ладьи и шесть галер. Насады поменьше и долбленки различных размером швартовались прямо на берегу, их просто наполовину вытаскивали из воды. Мы пришвартовались чуть поодаль от причальной стенки к двум деревянным сваям, вбитым у берега в дно реки.

Только поставили сходни, как появился мытарь. Швартовка обошлась в три серебряных рубля моего производства. Монеты мытарь воспринял благосклонно и никакого недоверия к ним не выказал.

– Уважаемый, как называется это поселение, – интересуюсь на сарматском языке.

– Имень.

Городище внушало уважение, занимало площадь около семи гектар. Было окружено двумя земляными валами с тыном, а последний рубеж обороны – ров и стены, рубленные гроднями. Через ров был перекинут подъемный деревянный мост.

Торг располагался между двумя земляными валам и был намного больше, с богатым выбором товаров, но цена на них была намного выше, чем в ранее посещенном мной городище Ибыр. Тут был еще и невольничий рынок, рабов на продажу было более пятисот. Самые дешевые были дети, как раз нужного мне возраста – трех, четырех лет. Когда проходил мимо девушек рабынь, выставленных на продажу в обнаженном виде, мой девятнадцатилетний организм среагировал моментально, встав в стойку. Пересилив себя, прошел мимо, не хватало мне еще и секс рабынь. Вопрос с сексом надо срочно решать, гормоны играют и молодой организм требует свое.

Вокруг торга расположились юрты, чумы, шатры, различные навесы и палатки. Проходя мимо одного из чумов, обратил внимание на кормящую пятерых щенков суку хаски. Щенкам около одного месяца, глазки и ушки открыты, два кобелька и три сучки. Не торгуюсь, предложил, сидящему рядом с чумом старику тунгусу, за трех щенков девочек три серебряных копейки. Кобельки мне не нужны, взрослыми они могут и сбежать, хаски же, с девочками спокойнее. Тунгус, взяв деньги, внимательно посмотрел на меня, затем что-то сказал, стоящему рядом с ним пацаненку лет шести, который быстро скрылся в соседнем чуме. Старик же, поднявшись с земли, возвратил мне две копейки и жестом пригласил проследовать в соседний чум, из которого выбежал, кивнув деду, мальчишка.