Артефактор из Миссури (СИ) - Цой Юрий

— Так без проблем! Ты же видел, как я слитки лью в сарае. Могу помочь, если хочешь.

Я с помощью Берни переплавил часть самородков, присыпав их в тигле мелким золотым песком. Получилось десять увесистых желтых слитков размером с большую почтовую марку весом в одну Тройскую унцию. Берни их взвесил, подогнал под чистый вес и поставил свое клеймо, которое хоть и не было официальным, но признавалось всеми местными золотоискателями. Этой же ночью я сделал еще двадцать золотников уже без клейма, для того чтобы потом обналичить или расплатиться в магазине без проблем, не светя нетипичным золотом в виде крупных самородков.

Утром неожиданно для меня и ожидаемо для остальных пошел густой снег и шел без остановки три дня, перенеся окружающую действительность в зимнюю сказку, накрыв теплым «пуховым» одеялом землю, деревья и крыши домов. Сразу на улице появились собачьи упряжки весело тащившие за собой сани либо с шумной детворой, либо с серьезными охотниками собиравшимся на охоту.

— Мэт! Я собираюсь добыть мясо. Не хочешь со мной прокатиться? — Я уже позавтракал и любовался искрящимся в утреннем солнце белым великолепием, впервые видя снег в таком огромном количестве. Берни в этот момент деловито чистил свой карабин за одним из столов в общем зале.

— С удовольствием! Только боюсь помешать вам. Я никогда серьезно не охотился, да и одежды подходящей у меня нет.

— Все когда-то случается в первый раз! А одежду я тебе подберу. Ты парень крупный, думаю моя старая парка тебе подойдет.

Надо сказать, за лето, наполненное тяжелым старательским трудом, я еще немного подрос, сильно раздался в плечах, накачал приличные мышцы на руках и ногах и со стороны казался вполне себе взрослым мужчиной, но вблизи меня предательски выдавали гладкие щеки и детские ямочки на не до конца оформившемся лице.

К вечеру я был одет, обут и признан годным к походу в тайгу в качестве дополнительного носильщика возможной добычи. Шанс подстрелить осторожное животное прямо рядом с семеркой шумливых собак был не велик, поэтому мы предусмотрительно приготовили помимо ружей большие рюкзаки с широкими лямками, усиленные на спине деревянным каркасом на манер индейских «тау сапи». На утро Берни, как и положено состоятельному старожилу державший своих собак у заводчика, лихо подкатил на упряжке в семь собак к крыльцу, на котором стоял я рядом с приготовленными вещами. Немного продуктов, воды, короткие широкие снегоступы и видавший виды закопченный котелок.

— Ну что, Мэт! Готов добыть свои первые рога⁈ А то женишься, а у тебя уже есть! Ха-ха-ха! — Берни раскатисто засмеялся своей шутке не совсем понятной мне. При чем тут рога и женитьба?..

Снег лег на хорошо подмороженную землю и собаки без проблем мчали наши длинные сани с двумя прилично весящими пассажирами, легко пробивая не достающий до брюха легкий как пух снег, разлетавшийся из-под собачьих лап искристыми облачками, зависая в морозном воздухе.

— Э-ге-гей! — Закричал в порыве чувств Берни и заливисто засвистел, отчего стосковавшиеся по простору маламуты легко прибавили ход, радостно скуля и вертя хвостами с длинным ворсом. Охота! Кровь побежала по жилам с удвоенной скоростью и захотелось соскочить с нарт и побежать рядом, чтобы выплеснуть бурлящую внутри энергию.

Через полчаса езды по холмистой белой равнине мы достигли первых редких деревьев, разбросанных там и тут. Дальше зеленые елки, сосны и пихты пошли чаще и вскоре встали стеной маня проплешинами проходов вглубь сплошного леса. Знавший местность Берни направил собак вдоль неглубокого оврага, и спустя минут двадцать, мы вынуждены были остановиться в первый раз, чтобы расчистить путь от упавшего дерева. Дальше такие задержки пошли с завидной регулярностью, давая мне показать свою удаль в обращении с острым топором. Берни довольно улыбался, глядя как я с легкостью откидываю срубленные части стволов и не часто вмешивался, покуривая сидя на нартах.

Следов животных на свежем снегу было достаточно много, и мой взрослый покровитель новичков обязательно показывал на каждый новый росчерк местного обитателя, расписавшегося в присутствии на чистейшей белоснежной простыне.

Полярные куропатки, куницы, олени, кабаны, зайцы. Кого тут только не было! Вот Берни показал целую тропу с волчьими следами, вдоль которой кружили большие круглые следы с большими когтями.

— Росомаха! Догонит серых и отнимет у них добычу. Очень злой зверь! Никто не хочет с ней связываться. Она даже лося в одиночку берет! Увидишь ее — не вздумай убегать! Все равно догонит. А так есть шанс, что может оказаться сытой. Смотри! Вон там, между елками! Видишь оленей⁈ Совсем не боятся!

— Может стрельнем?

Берни на пару секунд замер и ответил:

— Нет. Лось больше и вкусней. Не факт, что сможем завалить сразу двух самцов. К тому же мы почти приехали.

Проехав еще немного мы положили в снег собак и закрепив ремни снегоступов на сапогах подбитых оленьим мехом, двинулись в направлении, где по словам Берни находилось озеро с топкими берегами.

— Если повезет, застанем сохатого в воде. Лед сейчас еще тонкий, а лоси страшные любители водных растений. Один раз я даже добил одного такого гурмана, который провалился по самое брюхо ногами в окрепший лед, да так и не сумевший из него выбраться. Вон, смотри! За теми кустами начинаются заросли верейки. Приготовь на всякий случай ружье.

Когда мы осторожно миновали прибрежные заросли, перед нами открылась широкое пространство с зеркалом чистой воды по середине и ледяной каймой по берегам густо украшенной пожухлой от мороза растительностью. Сразу в нескольких местах на разных расстояниях от кромки озера в воде стояли черные фигуры горбатых туш с широкими лопастями рогов, утыканных острыми отростками. Время от времени их рога медленно склонялись к воде и затем вздымались ввысь вместе с мордой, на которой висели длинные плети любимой животными еды.

Берни дал мне полюбоваться открывшейся картиной безмятежной природы и отвел в сторону мешавшую ветку.

— Будем стрелять одновременно в того, что ближе всех к берегу. Так меньше мочиться придется, да и веревка у меня не слишком длинная. Готов? Тогда на счет три.

Сдвоенный залп разрушил идиллическую картину, вызвав панику у обедающих гигантов и со всех ног ломанувшихся под укрытие зеленых веток своего дома. Наш же лосяра рухнул как подкошенный и тонкие на фоне массивного тела ноги замелькали в бессильной попытке убежать по воздуху от неведомой опасности.

— Готов! — Удовлетворенно высказался Берни и подхватив снятые снегоступы двинулся по краю заледеневшего озера к нашей добыче.

Тяжеленный лесной гигант не захотел просто так отдаться в наши руки цепляясь рогами за вязкое дно водоема, когда мы привязав его за ноги вдвоем тянули по крошеву из льда и воды. Пришлось отпилить ему тяжелую голову и дело пошло веселей без такого «якоря» и вскоре у разведенного наспех костра уже сушилась промокшая одежда, а в разогретый котел полетели полоски нутряного жира в котором затем будут пожарены части ливера. Пока печень и сердце скворчали в казане, мы с Берни в четыре руки разобрали лося на части и закусив свежатинкой сели покурить, решая дальнейшие действия.

— Нет. Ночевать нам в лесу никак нельзя. — Мой более опытный товарищ закурил свою трубку и вслух излагал свои мысли. — На запах крови могут нагрянуть волки, росомаха, а то и мишка опоздавший лечь в спячку. Сейчас я подгоню поближе собак, погрузимся и поедем прямиком до Пьяного ручья, а там хоть и стемнеет, но леса уже не будет. Доедем до моря и по берегу доберемся домой.

Я лишь кивал головой согласный на все, немного утомленный активной работой на расчлененке, предваренной опытом бурлака на волоке, когда вытаскивали тяжелую добычу по колено в воде. Дальше мы все сделали как и спланировал Берни, за исключением того, что половину лесного пути пришлось больше толкать тяжелые сани помогая собакам, но зато потом местность пошла на спуск и умаявшиеся, но довольные мы далеко за полночь вкатили на задний двор гостиницы сидя верхом на горе мяса.