Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
— Э! Брат! Брат!
Машина уходила в пески.
— Ты чего!? Брат!
Он был так удивлен, что даже не разозлился, ни на секунду не подумал о предательстве. Черт, это же был Шило, с которым они ходили на ту сторону нитки, с которым они были советниками у Масуда и в Пакистане перебили больше сотни духов, с которым они попали в плен к духам и потом их вытащили, с которым они попали в группу спецназа, с которым они взорвали секретный пакистанский ядерный полигон и обеспечивали переправку в Пакистан ядерных мин. Наконец, с которым они… Шило мог предать его на каждом шагу, мог предать десятки и сотни раз до этого, мог просто сунуть ему в бок заточку, когда он отвернется. Он мог убить его столько раз, что сейчас то что произошло — его друг просто выпихнул его из машины — не укладывалось в голове.
— Ты чего, брат…
Нога подвернулась и он упал, сильно хряснувшись всем тело, даже не сгруппировавшись. Машина была так далеко, что он не слышал даже шума ее мотора.
— Ты чего, брат…
Но вместо этого — он услышал кое-что другое. Что-то среднее между раскатами грома и львиным рыком, грозный, жуткий, заставляющий вжаться в землю звук. Он поднял голову — как раз для того, чтобы увидеть, как с окончательно потемневшего неба ударила ослепительно яркая, прямая молния и разбилась где-то впереди, разбившись на тысячи огненных брызг…
Болело, саднило все тело — но сильнее всего болело что-то внутри. Тяжело было дышать. Тяжело было думать.
Тяжело было жить.
Как же ты, брат…
Усиленным бампером — пикап Симург снес ворота виллы, в которой находилось представительство ГРУ в городе. Несколько боевиков с автоматами бросились к двери. Один из них — дернул на ручку и… отлетел вместе с дверью и двумя своими сородичами, изрешеченный осколками МОН-50, установленной на растяжку. В вопросах безопасности — Джафар придерживался мнения писателя Уильяма Блейка — дорога крайностей приведет к храму мудрости.
— Аллах Акбар! — взвыли боевики и еще один — упал, прошитый автоматной очередью из окна.
— Дасти! — закричал кто-то — дасти! [18]
Маленькое стальное яблочко полетело через разбитое окно в комнату. Грохнуло — почти без огня и дыма. Автоматная очередь — свалила еще кого-то, сунувшегося в коридор
— А!!! Шайтан!
Джафар, голый по пояс, с босыми ногами — метнулся в крайнюю комнату меняя рожок в автомате на свежий, примотанный изолентой. Он прекрасно знал, что его ждет в плену, и сдаваться живым не собирался.
Дав еще очередь в коридор, чтобы не слишком лезли — он захлопнул дверь комнаты.
Пять секунд! Уже четыре!
Нащупав кольцо гранатного запала — он дернул и тут же отскочил за стол, который непонятно как прошел в дверь — добротное, массивное, советское, кондовое сооружение.
Громыхнуло — так что уши заложило. Больно дало по ушам, все маленькое помещение заполнилось пылью и дымом. Голова шла кругом…
Этот тайный ход для эвакуации он продумал заранее. Двери в дом сзади не было, значит, никто не будет ставить сюда людей, перекывать это место. На этом он и сыграет…
Несколько небольших саперных зарядов, вмурованных в стену еще при строительстве виллы, взрывная сеть и детонатор — стандартный гранатный запал…
Прежде чем пыль улеглась — босыми ногами по битому кирпичу, ничего не видя он рванулся вперед — как обложенный волк в дыру в цепи стрелков. Из дыры — пахнуло воздухом, чистым ночным пустынным воздухом, он знал, что почти вырвался. Несколько секунд, пока духи просекают что к чему — и он будет далеко…
Протиснувшись в образовавшееся отверстие, он выбрался из обложенного дома, сделал шаг, другой — свободен! И тут — длинная автоматная очередь на полрожка откуда-то слева — скосила его, бросая на землю.
Он пришел в себя от яркого света фонаря, светящего прямо в лицо. Больно не было, он не чувствовал боли, он вообще не чувствовал ничего ниже шеи. Было только досадно на то, что он так дешево купился.
И на то, что он так и не узнает — где допустил промах.
— Он? — спросил кто-то по-русски.
— У-у-у… шайтан!
Грохнул выстрел, прямо перед глазами просверкнула вспышка — и он навсегда ослеп…
Афганистан, борт Кандагар-Мазари-Шариф
01 июля 1988 года
Американцы совершили ошибку. Одну — но большую и привычную для них, они постоянно ее совершали. Когда к ним приходил русский, такой как этот полковник, про него никогда не говорили, что он совершил предательство, вообще — слово «предательство» в ЦРУ не употреблялось. Всегда использовалось выражение «выбрал свободу». Он выбрал свободу. А ошибка была в том, что они и в самом деле в это верили. Что полковник государственной безопасности Сергей Телятников, на совести которого были убийства своих же — раскаялся в том, что помогает в контрабанде наркотиков. Смешно — но американцы верили, что так может быть. Иначе — они не были бы американцами…
На самом деле — Телятников был хоть и подонком — но в то же время профессионалом. Ни один дилетант не смог бы удержаться несколько лет в Кабульской резидентуре, где провал означает не высылку из страны — а ножом по горлу на каком-нибудь базаре. Или автоматную очередь с крутого горного склона. Свои действия — и действия возможных противников он просчитал с филигранной точностью. Он прекрасно знал систему и ее главный закон — дерьмо всегда стекает вниз. Его начальники выйдут из воды чистенькими, а его — вызовут в Москву и по дороге из аэропорта исполнят. Сделают под автомобильную катастрофу. Но он этого не хотел и видел единственную возможность — когда исполнять будут уже его начальников. Под сердечный приступ — партия и правительство понесло невосполнимую утрату…
Тьфу!
Существовала единственная возможность остаться в живых, спасти нажитое и еще остаться в наваре. Это перейти на сторону американцев и публично раскрыть все, что он знает о незаконных операциях КГБ — а он знал или слышал и о наркотиках в Европе и о наркотиках через Кубу и об алмазах из Африки, из Анголы, которые продавали выдавая за якутские, причем продавало не государство, а нечистоплотные личности. Он прекрасно понимал, что после перехода за ним пошлют спецназ, после окончания Высшей школы КГБ каждый из них подписал документ, в котором было указано, что предательство карается смертью, причем приговор может быть исполнен на территории любой страны. Но только в одном случае за ним никого не пошлют, дадут ему жить — это если его смерть послужит лучшим доказательством вины Советского союза в том, в чем он его обвинит. Только в этом случае — на коллегии КГБ стиснув зубы примут решение ничего не предпринимать и начнут заметать следы вместе с людьми, эти следы оставившими. Одиночки, конечно могут попытаться отомстить, но одиночки это не система и американцы легко защитят его от них.
Оставаться в Кабуле он намеревался не больше, чем сделает две вещи. Точнее — три. Первая выиграет несколько дней. Вторая — наберет как можно больше документов, с которыми он придет к американцам, от этого будет зависеть его выходное пособие, сумма денег, которую ему дадут американцы. Поскольку эти документы не потащишь с собой в мешке — их нужно отмикрофильмировать, и он, как глава резидентуры — вполне может отдать такой приказ и будет в своем праве. Обоснование…да хоть на случай экстренной эвакуации. Но все это потребует время — нельзя бросать на это всех и нельзя заниматься этим самому. И то и другое — вызовет подозрения.
Третье — он намеревался встретить партию наркотиков на границе, но не отправить ее дальше, по назначению — а перепродать в самом Кабуле. Он знал, кому именно, знал у кого есть нужные контакты и нужные суммы денег, кто заинтересуется этим. Даже с учетом того, что здесь наркотики стоили намного дешевле… чем скажем на улицах Парижа или Бонна, даже с учетом скидки — все равно он намеревался выручить на это не менее пятисот тысяч долларов США. Этот задел на будущее позволит ему уверенней чувствовать себя в переговорах с американцами и меньше зависеть от них в плане дальнейшей жизни. Он знал, что американской разведке деньги выделает Конгресс и делает это весьма скупо. Так что американцы не могут позволить себе потратить полмиллиона долларов даже на очень хорошего перебежчика.
