Мушкетерка - Лэйнофф Лили

— Так на сцене появились мы, «Мушкетерки Луны», — подвела итог мадам де Тревиль, — или попросту Орден.

— Это я придумала — гораздо короче и намного загадочнее! — встряла Теа. — Звучит как что-то из романа!

Мадам де Тревиль продолжила, не обращая на нее внимания:

— Теперь вы понимаете, почему вас только четверо. Поначалу я думала, что хватит и трех, но ты, Таня, прирожденная фехтовальщица, это важно для нашего дела. Если вас будет больше четырех, станет трудно сохранять все в тайне. Мы предпочитаем действовать тонко и скрытно. Я держу связь с одним из высших мушкетерских чинов, месье Брандо, посвященным в планы Мазарини, чтобы согласовывать наши действия. В нужный момент все силы Дома короля будут к нашим услугам. Но на самом деле полную информацию я сообщаю только Мазарини.

— Неужели это не беспокоит вас? — спросила я.

Мадам де Тревиль запнулась:

— Что именно должно меня беспокоить?

— Ну, вы с детства мечтали стать мушкетером. Вам отказали, причем в самой жестокой манере. А теперь вы выполняете для них задания, но никто никогда…

— Я смирилась, — перебила она, — с тем, что мой вклад останется непризнанным. И если ты справишься со своей задачей, тебе тоже придется смириться. Наши имена не будут вписаны в историю. Но благодаря нашим усилиям эта история будет написана. Может, мужчины и не узнают правды о том, кем выросла та девочка. Но я важнее для Франции, чем они, пусть им это и невдомек.

Кто-то постучал во входную дверь, и мадам де Тревиль встала.

— Должно быть, это портной.

Когда она вышла, все в комнате одновременно вдохнули и задержали дыхание до тех пор, пока ее шаги не замерли в отдалении. А потом…

— Я так рада, что ты здесь! — воскликнула Теа, подскочив ко мне. Она обняла меня за плечи, и ее локоны-пружинки прижались к моему лицу.

Я словно окаменела и не могла пошевелиться, в моей голове крутились отголоски истории мадам де Тревиль. Тут заговорила Арья:

— Теа, — мягко сказала она, — мы это обсуждали. Помнишь?

Теа отстранилась от меня:

— О, je suis desolée, мне так жаль! Прости меня, пожалуйста!

В ответ на ее бурные извинения я недоуменно заморгала и прочистила горло:

— Это очень мило с твоей стороны, я просто не ожидала, вот и все!

Ее круглое лицо осветила улыбка.

— Слава богу! — Она стремительно обняла меня и села рядом. — Я так взволнована…

— Мы все взволнованы, — вмешалась Портия.

— Ну да, мы так взволнованы. Мы несколько недель — с тех самых пор, как мадам де Тревиль все нам рассказала, — едва могли уснуть. Нас здесь только трое, не считая ее. Еще, разумеется, Анри и Жанна — она приходит время от времени, — но ни одной девушки нашего возраста, с которой мы могли бы поболтать, ну, понимаешь, по душам, не беспокоясь о том, что мы выдадим нашу тайну. Послушай, а ты могла бы научить меня тому парированию, которое использовала против мадам? — Теа быстро перескакивала с темы на тему, ее глаза сияли. В них не было ни презрения, ни брезгливости, ни других реакций, к которым я успела привыкнуть. Напротив, в ее лице читалось что-то большее, чего я не видела с тех самых пор, как попрощалась с отцом в конюшне много дней назад. — Ты бы себя видела! Это было невероятно! Просто фантастика!

— И видела бы ты нас, — вставила Портия. — У меня просто челюсть отвалилась, а вот она едва не разразилась аплодисментами.

— Я не хлопала! — вскинулась Теа. — Ну ладно, может, я немного болела за тебя, но я старалась тебя не отвлекать. Хотя мадам де Тревиль говорит, что мы должны учиться драться при отвлекающих факторах. Как она говорит, мир вокруг не замрет в тот момент, когда ты будешь сражаться за свою жизнь!

— Не обращай внимания на нашу холодность поначалу, — вставила Портия, когда Теа умолкла, чтобы перевести дыхание, — в основном, конечно, мою. Оказалось сложнее, чем я ожидала… принять кого-то в наши ряды. Ты совсем не такая, как мы думали. — Ну конечно, едва ли они ожидали встретить девушку, которая едва может удержаться на ногах. — Мы знали, что ты хорошая фехтовальщица, но не думали, что настолько! — Она покачала головой. — А нам отчаянно нужны такие. Если провалимся мы, то провалится и вся операция. Если мы окажемся не готовы, если мы позволим начаться очередному восстанию… они убьют короля. И что еще хуже, Мазарини и мушкетеры больше никогда не допустят женщин к такой службе.

— Портия! — воскликнула Теа.

— Ну а что? Как будто мне есть дело до того, что случится с юнцом, чьи туфли стоят дороже, чем весь мой гардероб! Умоляю! Эти особы королевских кровей, эти аристократы — все они одинаковы. Мы единственные, кто хоть что-то делает! Мы закладываем фундамент для будущих поколений женщин, которые докажут, что достойны носить звание мушкетера!

По моему телу прокатилась дрожь. Я получила шанс стать частью чего-то большего, чем я сама… и я могу не справиться.

— Итак, Таня, — сказала Теа, с подозрением косясь на Портию, — ты, должно быть, удивилась, когда мадам де Тревиль рассказала тебе правду! Или ты уже знала? У меня пятеро старших братьев, все они на военной службе, а мадам де Тревиль — моя дальняя родственница. Когда пришло время, она отобрала меня в свою Академию. Ну то есть в Орден. Это случилось благодаря громкому титулу, который открывает мне двери в известные дома, но, кроме того, она знала, что я выросла среди братьев и клинков, так что я крепкий орешек. Когда мои братья учились фехтованию, я таскалась за ними, отец и палкой меня не мог отогнать. А вот помогать матери управлять поместьем мне совсем не хотелось — знаю, это считается привилегией, но это так утомительно…

— Теа, — пробормотала Арья, пока я старалась сдержать слезы. Когда она упомянула своего отца и уроки фехтования, меня горячей волной накрыло горе и сердце мучительно сжалось от боли. Я так давно старалась не подпускать его к себе.

— Что я наделала! — ужаснулась Теа. — Я совсем не хотела ее расстроить!

— Не у всех такая семья, как у тебя, — сказала Портия. — В твоих устах все звучит так просто: они любили тебя настолько, что позволяли тебе делать все, что душе угодно. Мой отец был счастлив от меня избавиться. Неважно, сколько древних языков я выучила и как хорошо овладела приемами живописи. Он всегда хотел сына. И теперь он со своей новой женой может насладиться свободой от меня и приступить к производству на свет нового потомства на каждой горизонтальной поверхности в доме. Вдобавок он уверен, что окончательно сбудет меня с рук, когда к концу сезона я успешно выйду замуж. А про Арью даже начинать не стоит… — Портия умолкла, когда Арья пошевелилась.

Теа с дрожащими губами повернулась ко мне.

— Портия права? Ты расстроилась из-за… — Она продолжала говорить, но я ее не слышала.

Таня. Таня. Таня.

Голос отца. Сердце стучало, словно призыв к оружию. Папа, лежащий на обочине. Папа, которого некому было спасти.

Мадам де Тревиль открыла дверь, и следом за ней в комнату вошел маленький человечек с огромными усами. Они вели какую-то беседу, но она резко остановилась, и ее силуэт застыл в дверном проеме.

— Excusez-moi, извините. — Она вытолкала портного наружу и закрыла дверь. — Что-то не так?

— Мы говорили о наших семьях, мадам, — ответила Теа.

Мадам де Тревиль испустила долгий вздох и повернулась ко мне:

— Мне показалось неуместным рассказать им.

— Рассказать нам о чем? — Голос Теа был слишком настойчивым, в нем звенело слишком много любопытства, однако мадам де Тревиль ее не осадила. Возможно, она была поглощена тем, как я водила пальцами по цепочке, на которой висел отцовский перстень, чтобы сдержаться и не обхватить себя руками.

— Это твоя история, — произнесла мадам де Тревиль, — я не хотела отнимать ее у тебя.

Эту историю мне навязали. Я совсем не хотела быть ее частью.

— Мой отец… умер.

Боль тисками сдавила мне грудь. Я впервые произнесла это вслух.

— Умер? — повторила Портия.

Во мне вспыхнул необъяснимый гнев — но это была не ее вина. Не она его убила. Не она отрезала ему бороду, волосы, не она изуродовала его так, что родной жене не узнать. Или дочери.