Русь. Строительство империи 2 (СИ) - Гросов Виктор

Я бросаюсь к выходу, оставляя Ратибора с пленными. На улице уже вовсю идет бой. Крики, звон оружия, дым… Наши пробиваются к воротам, но совинцы яростно сопротивляются.

Не успел я перевести дух, наслаждаясь минутной передышкой, как меня резко окликнул один из моих бойцов, молодой парень с испуганным лицом:

— Староста! Там! Алеша этот! Снова на ногах!

Я резко обернулся. Неужели этот медведь поднялся после такого удара? И точно. Он стоял, покачиваясь, но в его руках снова была зажата окровавленная палица. Ярость искажала его лицо, он был похож на раненого зверя, готового броситься на своего обидчика.

Вот же упрямый. И как только оклемался. У него же ноги должны были отняться.

Не теряя ни секунды, он двинулся в мою сторону, сметая всех на пути. Мои воины, пытавшиеся его остановить, отлетали в стороны, как кегли. Он шел напролом, как живой таран, не обращая внимания на боль в раненых ногах. Его рев разносился по всей площади, вселяя ужас в сердца моих людей.

Медлить нельзя. Алеша был слишком опасен. Нужно срочно открыть ворота, чтобы впустить отряд Драгана и Добрыни, иначе мы могли проиграть эту битву.

— Ратибор! — крикнул я, перекрывая шум боя. — Бери Прохора! «Побеседуй» с ним! Веди его к воротам! Заставь его приказать бросить оружие и открыть ворота!

Ратибор, который стоял рядом с плененным старостой Совиного, кивнул и, подтолкнув Прохора в спину, направился к воротам. Я же снова оказался лицом к лицу с разъяренным Алешей.

Снова бой. Снова ярость, звенящая в воздухе. Но теперь я знал, как его победить. Я не стал вступать с ним в открытый бой, не стал пытаться пересилить его. Вместо этого я кружил вокруг него, уворачиваясь от его уже медленных, но все еще смертоносных ударов. Я изматывал его, заставляя тратить силы впустую. Я выжидал, наблюдал, искал момент для решающей атаки.

Он был ранен, его движения были не такими быстрыми. Кровь сочилась из раны на ноге, оставляя за ним багровый след. Он тяжело дышал, с каждым выдохом из его груди вырывался хриплый стон.

Я же скользил вокруг него, уклоняясь от атак. Палица со свистом рассекала воздух там, где я был мгновение назад. Я ждал. Я знал, что он не может продолжать в таком темпе вечно. Он устанет. Он замешкается. И тогда я нанесу свой удар.

И я дождался. В какой-то момент Алеша, замахнувшись для очередного удара, на мгновение потерял равновесие, его раненая нога не выдержала, и он пошатнулся. Это был мой шанс.

Я молниеносно подпрыгнул, взлетев над землей, и нанес ему удар топором по незащищенной руке, целясь в запястье. Лезвие вошло в плоть, раздался хруст ломаемых костей. Алеша взвыл от боли, его пальцы разжались, и палица с глухим стуком упала на землю. Я старался не разрубить руку. Ну хочется мне заманить в команду бугая, который олицетворял бы силу моего войска. Не Громила, так Алеша. Если и этого не прихлопнут.

Он посмотрел на меня.

— Хватит. Ты храбрый воин, Алеша. Но эта война не твоя.

Алеша смотрит на меня тяжело дыша. Переводит взгляд на палицу, лежащую на земле. И не поднимает ее.

— Может, ты и прав. Надоело мне это все.

В этот момент раздается крик:

— Ворота открыты!

Добрыня, с окровавленным мечом, стоит у распахнутых ворот. Совиное пало.

Победа. Но какой ценой? Потери с обеих сторон. И хотя мы захватили Совиное, главные враги ушли. И кто знает, с чем они вернутся…

Я оглядываю поле боя. Дым, крики раненых, тела убитых. Эта победа не приносит радости. Только усталость и тяжесть на душе. Нужно собрать выживших, похоронить мертвых, решить, что делать дальше.

Я подхожу к Добрыне. Он, тяжело дыша, опирается на топор.

— Много наших полегло? — спрашиваю я.

— Достаточно, — хмуро отвечает он. — Но мы отомстили.

— Отомстили, — эхом повторяю я.

Мы идем по Совиному. Вокруг — плач женщин. Но сквозь этот хаос уже пробивается новая жизнь. Люди начинают разбирать завалы, помогать друг другу.

Теперь нужно залечить раны, отстроить заново Совиное, подготовиться к новым испытаниям. Да, мы победили. Совиное наше. Но расслабляться рано. В голове пульсирует мысль: нужно допросить Прохора. Этот трус наверняка знает больше, чем говорит. Нужно вырвать из него сведения, пока не стало слишком поздно.

И еще этот Алеша… Странный тип. Силач, каких поискать, но в глазах — ни капли злобы. Сражался, как будто по принуждению. Может, и правда, «надоело ему все»? Нужно с ним поговорить, понять, что у него на уме. Может, удастся переманить его на нашу сторону? Такой воин нам бы очень пригодился.

Я оглядываю площадь. Ратибор и Добрыня уводят пленных. Среди них и дрожащий Прохор. Алеша идет сам, без охраны. Он остановился у колодца, о чем-то разговаривает с женщиной, набирающей воду. Спокойный, как будто и не было этой битвы.

Нужно привести себя в порядок, смыть кровь и грязь. А потом — за дело. Сначала Прохор. Вытрясу из него все, что он знает. Потом — Алеша. Нужно использовать его силу, его опыт. Он может стать ключом к нашей дальнейшей победе.

А еще Вежа мне должна 12 тысяч «ов».

Глава 10

Сейчас нужно заняться пленниками. Сначала — Прохор. А потом уже и Алеша. Этот богатырь может нам еще пригодиться. Странный он какой-то. Сильный, но беззлобный. Сражался, как будто не по своей воле. Надо будет с ним потолковать.

Я направился к терему старосты, где сейчас держали пленных. По пути нужно было привести себя в порядок. Перевязать рану на плече, которую я получил в бою. Как же он умудрился дастать, этот второй совинец, который все-таки приголубил меня своим топором. Хорошо, что не сильно, но все равно неприятно.

Зайдя в дом старосты, я первым делом ополоснул лицо и руки водой из деревянного ведра. Вода была холодной, но это сейчас не имело значения. Нужно было освежиться, прийти в себя после битвы. Вытерев лицо грубым полотенцем, я присмотрелся к своему отражению в воде. Видок не радовал. Лицо в саже, волосы растрепаны, на щеке царапина. Щетина приличная. Да, эта ночь выдалась непростой.

Милава оказалась рядом. Она молча протянула мне чистую рубаху и помогла перевязать рану. Ее ловкие пальцы быстро затянули тугую повязку.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Как ты? Не ранена?

— Все хорошо, — ответила она, слегка улыбнувшись. — Ты, староста, беспокоишься за других больше, чем за себя.

— Кто-то же должен, — усмехнулся я.

Натянув чистую рубаху, я почувствовал себя немного лучше. По крайней мере, теперь я не был похож на грязного оборванца.

Я поблагодарил девушку и пошел к бывшему старосте. Нужно поговорить с Прохором. Его держали в небольшом домике, неподалеку. По пути я заметил, что работа в Совином уже кипит. Люди разбирают завалы, тушат пожары, помогают раненым. Жизнь понемногу возвращается в привычное русло. Это радовало. Значит, не зря мы все это затеяли.

У входа в избу стояли двое моих дружинников. Они поздоровались и пропустили внутрь. Внутри было темно и душно. В углу, на лавке, сидел Прохор. Вид у него был помятый. Рядом с ним стоял Ратибор, сжимая в руке нож. Алеша сидел поодаль, на полу, скрестив ноги. Он выглядел на удивление спокойным.

— Ну что, Прохор, — начал я, подойдя к нему. — Рассказывай теперь подробнее. Где Ярополк? Где Душан? Что они задумали?

Прохор молчал, опустив голову. Он дрожал то ли от страха, то ли от холода.

— Не молчи, — строго сказал я. — От этого зависит твоя жизнь.

— Они ушли, — пробормотал он. — Давно ушли. Сказали, что вернутся с подмогой.

— Откуда? — спросил я.

— Не знаю, — покачал головой Прохор. — Они не сказали.

— А что насчет Саввы? — продолжил я допрос. — Знаешь же такого? Только не юли. Куда он подевался?

Прохор вздрогнул. Видимо, этот вопрос его задел.

— Савва… ушел, — выдавил он. — Тоже ушел.

— И прихватил с собой часть сокровищ, не так ли? — я решил выкатить версию, что крутилась у меня в голове.