Красавчик. Книга пятая. Галопом по Европам (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Брехт достал два простых карандаши и три цветных и положил перед Йозефом. Это видеть надо. Прямо руки затряслись у старичка.

— Попробуйте писать на бумаге. — Предложил Пётр Христианович.

Попробовал.

— Как вы добились разной твёрдости грифеля? — жалобная такая рожа.

— Товарищ Хадмут, предлагаю второй и последний раз. С меня технология производства вот таких карандашей, с вас производство и реализация. И ещё нужно построить филиал ваших обоих заводов в Петербурге. Карандашный в первую очередь, и без сомнения завод по производству керамики. Тротуарная плитка нам нужна. Прибыль, именно прибыль, а не выручку, делим пополам. И готовьтесь, если примите решение, что этими двумя заводами мы с вами не ограничимся. Задавим Англию, просто разорим их с их природным графитом, освоим Францию, Испанию и все эти италийские государства. Пруссию посчитайте. А там и Американский рынок освоим. Самым богатым человеком в мире не станете, но одним из самых, точно. А вот ваши сыновья, с моей помощью уже и могут самыми — самыми стать. Или дочери у вас? Есть наследники. — Ну, какой же нормальный человек откажется обеспечить будущее детей, главное вовремя ему нужно напомнить. Карнеги Брехту это говорил.

— Два сына. Я согласен. Теперь рассказывайте, как вы всё это сделали.

— Нужно смешать белую глину с сажей, измельчённым в порошок графитом, крахмалом и водой. Всё это очень тщательно перемешать до получения однородной массы. Масса должна быть похожа на тесто, она прессуется и выходит через дырки, как макароны …

— Макароны? — сделал брови домиком основатель Кох-и-нора.

— Через дырочки или фильеры выдавливают массу на поднос специальный, после чего эту массу обжигают. Температуру и время обжига для разный смесей я вам потом напишу. Вот, а теперь самое главное, из-за чего ломаются ваши грифеля. Обжиг, я понимаю, освоен у вас, ну, может, параметры гуляют или неправильно подобраны. Но это не все, после того, как графитовая масса прошла температурную обработку, она ещё проходит жировку — процесс заполнения пор, для которой применяется жир и воск. Грифели для цветных карандашей делают точно так же, но при этом ещё добавляют цветной пигмент. Графит тоже необходим, хоть и в значительно меньших количествах, а то писать не будут.

— Как всё просто! — вскочил Хардмут.

— Ну, да когда объяснили, то просто. Да, по твёрдости карандашей. Тоже всё просто. Больше глины, твёрже карандаш, больше графита и сажи мягче.

— Ну, конечно! Это же просто! — Опять вскочил.

— Давайте поговорим ещё о деревяшках. Это склеены две половинки. Потом просто покрашены, материал — липа, можно кедр, но всё же самое лучшее, что можно придумать — это липа. Она мягкая, но прочная и она без сучков. Древесина должна после сушки обязательно быть обработана стерином или воском.

— Стеарином? — Блин, что-то лишку Брехт при первой встрече, когда договор только устно заключили, товарищу секретов навыдавал.

— Я расскажу, как его делать. Это что-то вроде воска. По нему понастроим заводы тоже во всей Европе и Америке. Будем делать свечи. Потом переоборудуем, когда … — Ага, ещё и про керосиновые лампы нужно рассказать.

— Когда?

— Дорогой товарищ Йозеф, давайте-ка мы свами сначала заключим договор по карандашам, потом по свечам, а уже потом поговорим, про когда. Когда время придёт.

Как там Вицин сказал в фильме? «Согласие, есть продукт, при полном непротивлении сторон». Если в начале встречи согласия было не лишку, то вот теперь и получилось полное непротивление сторон. Если бы Брехт озвучил цифру в шестьдесят процентов, то и то бы пошёл на «Согласие» Хардмут, так загорелось ему делать настоящие карандаши, а не то, что он кустарит сейчас. Расстались через час. Брехт выдал товарищу приготовленную заранее инструкцию по обжигу стержней и техпроцесс вообще по производству, даже с эскизами пресса.

— Деньги на организацию производства нужны? — уже на пороге вспомнил Пётр Христианович?

— Это зависит от того как срочно нужно организовывать производство.

Странные люди, а всё хвалят бизнесменов, нет преступления, на которое …за вонючих триста процентов. Тут вся тысяча процентов, а он о времени думает.

— Завтра, а лучше сегодня. Поехали. Выделю вам грошей немного.

— Грошей?

— Гульденов. Поехали.

Событие тридцать первое

Что толку завоёвывать себе королевство, если ты не можешь его удержать? На силе и страхе долго не продержишься.

Джордж Мартин, из книги «Битва королей»

Считалочка детская есть … Будет. «Царь, царевич, король, королевич, кто ты будешь такой …»

Император Священной римской империи немецкой нации, которая закроется через год или два, наконец, соизволили (Мы, то есть, они же) дать аудиенцию приехавшему из Санкт-Петербургу чиновнику.

Брехт у приехавшего к нему с приглашением местного чиновника спросил, а как нужно обращаться к императору вашинскому.

— Господин король или Ваше Величество. Ещё можно сказать: «Всемилостивейший Государь», — по слогам объяснил тупому русскому медведю, очередной ливрейный. Прямо весь кафтан золотом заштопан.

Эх, мелочь косопузая. То ли дело в России «Ваше императорское величество». Подчёркивается, что «императорское».

Вообще Вена, если честно, оставляла неизгладимое впечатление. Петербург — это мелкое подражание. Что там, несколько центральных улиц, и всё, дальше бараки, да казармы, да простенькие халупы. А Вена огромна и вся как музей, сотни, если не тысячи лет строили тут здания. И каждая эпоха своим стилем отметилась. Красиво, чего уж. Везде памятники, фонтаны, кафе, магазины на первых этажах. Запах сдобы, или жарящегося мяса. А ещё немного шокировали улицы. На мощённых камнем улицах Москвы или Санкт — Петербурга ехать на карете — это мучение. Без языка и зубов можешь остаться. А тут тоже есть мощённые улицы, но чем ближе к центру Вены, к дворцовому комплексу Хофбург, тем всё больше улиц вымощены гранитными плитами. А ещё улочки становятся уже, а дома старинней и красивей, и у многих на крышах, как на Зимнем дворце скульптуры. Брехта провезли по Грабовой улицы мимо нескольких работающих фонтанов и скульптуры, в честь избавления Вены от чумы. Сногсшибательная. Гауди обзавидуется.

Сам дворцовый комплекс Хофбург — это двенадцать, что ли, зданий всех стилей архитектуры, и он просто огромен, так ещё и парками окружён. С красивыми мостами через реку Вена, на которой столица Австрии и стоит.

Единственное, что заставляет закрыть рот и перестать восхищаться — это запахи. Нет, вот у дворцов их почти нет, а в городе, особенно на узких улицах — это да. Запах мочи и гниющего чего-то портит всё впечатление. Ещё бы тут чуме не разгуляться при такой антисанитарии.

Больше всего фонит, как раз от реки с одноимённым названием, да и от самого Дуная не меньше. Но это в городе. Рядом с дворцами огромное пустое пространство, да ещё парки. Почти ушли запахи, ещё бы дождик прошёл, прибив пыль и вообще можно жить. Но нет, жара августовская и пыль, ветерок поднимает её и прямо горстями в глаза через открытое окно дормеза кидает. Пришлось закрыть. Сразу жара навалилась, рука сама потянулась открыть окно снова, но пыль ещё на зубах скрипела и чувствуешь себя прямо грязным. Хочется хоть умыться, что ли, перед тем как с Францем этим общаться.

— Товарищ проводник, а что можно мне будет умыться перед встречей с императором, а то грязно тут у вас, пыльно. Придётся пожаловаться Его Величеству.

— Ик. Господин князь, до приёма ещё почти два часа, успеете посетить кабинет интимный.

— Ик! Два часа, ты что же, рожа твоя бесстыжая, меня в такую рань привёз?! А где твоя немецкая пунктуальность.

— Так положено, чтобы приглашённые …

— Стоять. Бояться. Понятно всё с вами. Настраиваете счастливчиков на лицезрение САМОГО. Ладно. Приехали вроде, пошли умываться.

Что можно сказать, про туалет местный. Вроде ещё у царя Алексея в Москве был водопровод. А тут нет. Стоит мужичонка и из ковшичка вас умывает. Так это ладно. В туалете горшки стоят и от них воняет. И совсем уж запредельно — они унисексные, Брехт зашёл, а там дамочка в огромном платье с обручами встаёт с горшка, все эти платья ей служанка и тот самый местный мужичонка с двух сторон поддерживают. Прикольно. Нет. Брехт не извращенец, вышел. Поржал, закрывшись руками, чтобы не на весь Хофбург.