Отойти от пропасти (СИ) - Романов Герман Иванович

И что скверно, так то, что в заговоре, несомненно, участвовало множество генералов, не желавших восхождения на престол императором Николая Павловича. Мятеж был подавлен, пятерых заправил казнили, остальных заговорщиков отправили кого на каторгу, других рядовыми на Кавказ, третьих в ссылку. Вот только следствие не стало копать глубоко, у молодого императора хватило ума не задаваться вопросом, почему многие генералы повели себя в те дни очень странно, а персоны были влиятельные — петербургский генерал-губернатор, командующий гвардейской пехотой, два бригадных генерала гвардии, наместник Кавказа, начальник штаба армии и три командующих корпусами. И список можно продолжать, но прямо затронули только несколько второстепенных фигур — генерал-майоров Орлова (брат которого и вел следствие), князя Волконского и Фонвизина, генерал-интенданта Ющневецкого. Их показательно наказали во назидание — первого упрятали в имение, трех других определили на каторгу, изъяв еще трех действительных статских советников, один из которых являлся обер-прокурором Сената, но дальше углубляться уже сами следователи не стали.

Связи русского дворянства оказались настолько переплетенными родственными узами, что попытка их распутать могла бы привести к новому выступлению, на этот раз последнему для императора Николая Павловича, который проявил благоразумие и отступил. Даже более — родственников наказанных «декабристов» монарх всячески облагодетельствовал, показывая тем, что «не гневается» на родовитые фамилии. Даровал им должности, чины, награды, пенсии — проще говоря «откупился» на будущее, прекрасно понимая шаткость своего положения…

— Теперь аристократия, хочет она того, или не желает, но на нашей стороне. Они прекрасно осознают, что революционные потрясения не нужны, а им особенно — «черный передел» всех страшит.

Владимир Александрович говорил глухо, несмотря на то, что с братом сейчас были вдвоем, но ведь всем известно, что даже «у стен могут быть уши». И причина для приватного разговора имелась весомая — конфиденциальное письмо двоюродного брата великого князя Александра Михайловича, контр-адмирала, начальника штаба Тихоокеанского флота. Беспокоить по пустякам Сандро бы их не стал, напрямую обратился бы к царствующему племяннику, но раз решил написать им напрямую, то дело серьезное, и теперь ознакомившись с посланием, братья размышляли, оставшись наедине.

— Династию обкладывают со всех сторон, как волков на охоте красными флажками, Серж. Не удивлюсь, если в тебя и меня не начнут метать бомбы — мы им сильно помешаем, если предпримем меры. У них деньги, все банки кроме одного в их руках, нас опутывают кредитами по рукам и ногам, да что там — напрямую покупают как дешевых этуалей, как Алекса и Павлушу. Сандро прав — это наши враги под лицемерной маской друзей, и покойный брат сделал чудовищную ошибку, пойдя с ними на заключение военного альянса. Они укрывали убийц нашего отца, давали и дают им огромные деньги, чтобы устроить нам смуту, а мы с ними политесы разводим.

Владимир Александрович хрипло выругался — как и все великие князья, он служил с детства, и освоил русский военный лексикон с юности, прекрасно зная его в деталях и тонкостях и умело употребляя. В свои 57 лет он был одним из самых влиятельных людей в империи, и даже официально считался «государем» — таково было решение старшего брата императора Александра III, принятое им после убийства отца народовольцем Гриневицким, что бросил бомбу царю под ноги. А руководила злодеянием дочь графа Перовского, повешенная потом на Семеновском плацу. Брат опасался, что и его убъют также, особенно когда выяснилось, что с заговорщиками якшаются многие офицеры и знаменитый генерал — последнего пришлось отравить, его амбиции были безмерными и откровенно пугали. И чтобы племянник Николай, тогда еще малолетний, потому вступление на престол было затруднено до совершеннолетия, не остался без поддержки, было принято это решение, о котором объявили по всей империи.

Сергей Александрович был младше на десять лет, а Павел на тринадцать, а вот генерал-адмирал на три года. Однако сейчас Алексей Александрович подал в отставку, и на то имелись весомые причины. И что хуже всего, скандал устроили специально, как и с Павлом — теперь понятно кто начал дискредитировать династию — ведь на очереди оба сидящих сейчас в кабинете великих князя, прекрасно понявших намеки, которыми было пропитано послание из далекого Дальнего, вот такой незамысловатый каламбур.

— Я отпишу Кириллу немедленно — такой опрометчивый брак неизбежно приведет к моей отставке, вызвав большой скандал в свете. Нас с тобою, Серж, буквально обложили со всех сторон, любое действие будет моментально замечено. Павла за мезальянс вообще удалили в Париж, и теперь там он зависит от французов. Хитро поступают в Париже и Лондоне — все в ход идет, от клеветы до прямого подкупа.

— Сандро прав — они хотят стравить нас с Германией, чтобы мы таскали каштаны из огня, а «союзники» не обожгли свои блудливые ручонки. Вот ведь, устроили «Антанту» за нашей спиной, «сердечное согласие» — Париж и Лондон в альянсе, и Сити нам еще демарш делает. Очень выразительный, я бы так сказал, тем показывая, что готовы немедленно передать свои боевые корабли японцам. А ведь можем дрогнуть, стойких духом мало — все прекрасно понимают, что в таком случае мы проиграем войну, в которую сами англичане не вступят, а просто сделают свой «нейтралитет» еще более «благожелательным» для японцев. Если это случится, то посылка эскадры Рожественского бесполезна — Ройял Нэви превосходит наш флот впятеро по числу вымпелов, одна их эскадра на Дальнем Востоке равна всем нашим силам там. И вместе с японцами Матусевича просто сокрушат.

— Ники надеется на помощь Вилли, идут переговоры, как ты знаешь. Но кайзер не имеет флота, достаточно того, что он согласился передать пушки, которые отправлены в Циндао. Но выходит, что в такой ситуации нам с ним тоже не по пути — ему мешает Британия, а нам с «владычицей морей» воевать, резона нет. Впрочем, как и дружить — это еще опасней. Здесь везде клевреты Лондона и Парижа на содержании, а самый главный из них вообще председатель кабинета министров. И на кого в такой ситуации мы опереться можем, когда на нас всех натравливают?

Вопрос завис в полной тишине, только потрескивали поленья в пламени камина, которое «пожирало» дерево. И после затянувшейся паузы, Владимир Александрович негромко произнес:

— Сандро прав — надо менять союзников, еще лучше обойтись без оных. И делать это быстро, пока идет война…

Член Боевой организации партии социалистов революционеров бросает бомбу в карету великого князя и московского генерал-губернатора Сергея Александровича. В газетах ехидно писали — «голова и все остальное разбито было вдребезги», а в либеральных кругах будет иметь популярность «остроумная» шутка — «наконец ему оторвало голову от всего остального». Только вся подоплека террора в одном вопросе — кого из сановников убили больше — сторонников «англо-французской ориентации» или их противников…

Глава 21

— Впечатляет, что еще сказать — это не шестидюймовые орудия, а гораздо круче. Только на эту войну они опоздали, а на следующей нам уже будут не нужны. Придет «время больших пушек», как скажут позже историки. Но пока пригодятся — за каждый ствол и снаряд золотом плачено.

— Да, тут вы правы, Николай Александрович — как бы не были хороши эти пушки, но я бы предпочел видеть на «Ретвизане» еще одну башню главного калибра. Хорошо, что проект новых балтийских и черноморских броненосцев пересмотрели, и на них будет по четыре башни главного калибра, хотя в Адмиралтействе ваш проект в «штыки» восприняли, настаивая на восьмидюймовых орудиях, и ссылаясь на «экономию»…

На последнем слове лицо великого князя скривилось, будто лимон пожевал. Но возможно просто в глаза попала соленая вода — Желтое море в самом конце ноября не самое приветливое место на Дальнем Востоке, всегда волнение, часты шторма. Да и стоять на мостике маленького крейсера в такую погоду то еще удовольствие — сегодня предназначенные для прикрытия высадки десанта малые корабли флота сделали свой первый выход, пройдя за тральщиками. Обстановка в квантунских прибрежных водах была сложной — попадались иной раз на пути мины, их и срывало с якорей, да и японские миноносцы изредка выставляли, пользуясь наступившими протяженными и темными ночами. Хотя за ними вели самую настоящую охоту русские крейсера и дестройеры, но время от времени мины выставляли, хотя риск подрыва был невелик. Но «береженого бог бережет», так что постоянно приходилось принимать определенные меры.