Тень «Пересмешника» (СИ) - Март Артём

— Заходи. Добро пожаловать.

Голос смутил Псалая. Он был одновременно похож и не похож на привычный голос Муаммара.

Псалай стиснул рукоять нагана, который носил в кармане своей легкой полевой куртки, которую накинул поверх рубахи, чтобы спрятать оружие.

Потом, стиснув зубы, спросил снова:

— Вы здоровы? У вас какой-то болезненный голос.

Снова недолгая пауза. Снова шум тишины в ушах.

— Спасибо, — ответил тот же хриплый, по-старчески дребезжащий голос, — у меня болит голова. Погода плохая…

Псалай задумался на мгновение. Он помнил, что старик и раньше жаловался на плохое самочувствие в особенно жаркие дни. И все же пистолета из пальцев не выпустил. Даже напротив, Псалай осмотрелся и украдкой достал его из кармана. Скрыв оружие от посторонних глаз собственным телом, он замер еще на мгновение.

Псалаю хотелось уйти. Подозрения не оставили его. Но железная воля Кандагари подстегивала моджахеда действовать. Он понимал — если он ошибется, если проявит «трусость», которую командир несомненно усмотрит в том, что Псалай уйдет, ему будет не сдобровать.

И Псалай рискнул.

Положив руку на ручку двери, он аккуратно толкнул ее.

Со скрипом дверь приоткрылась.

Скрипнули дверные петли. Дверь медленно принялась открываться.

Я прижался ближе к стене. Прижался так, чтобы как можно сильнее скрыть свой профиль за тяжелым бревном косяка. Затаил дыхание.

Душман медлил. Он застыл, приоткрыв дверь, и, видимо, изучая комнату.

Медлить было нельзя. Еще мгновение, еще секунда — и он может понять, что мы его дурачили.

Тогда я среагировал.

Высунувшись, я просто ткнул ничего не понимавшего душмана дубинкой в лицо. Тот вскрикнул, вскинул пистолет. Я тут же, отбросив дубинку, вцепился ему в руку, стараясь не допустить выстрела.

Появившийся из-за двери Муха немедленно толкнул душмана, тот рухнул на пол. При этом машинально вцепился мне в одежду и потянул за собой.

Муха, тем временем, закрыл дверь. Не успели мы упасть на пыльный ковер, как Муха кинулся мне на помощь.

А помощь, к слову, мне была особо и не нужна.

Когда мы упали и принялись бороться в пыли, то оказались на боку, при этом я — позади душмана.

Враг принялся водить вооруженной рукой так, будто бы старался не дать мне выбить его оружие. При этом он кряхтел, стонал, сжимая зубы. Я почти сразу взял его на удушающий.

Я понимал — чуть-чуть поднажму, и он обмякнет. Опасность была одна — пистолет.

Нет, я прекрасно видел, что выстрелить ошарашенный дух, да еще и из такого неудобного положения, просто не сможет. И все же если он нашумит, привлечет к дому девушки лишнее внимание, то еще сильнее усложнит нам жизнь.

И эту неприятную проблему решил Муха. Он буквально вцепился в пистолет, стараясь не дать духу выстрелить. Силой вырвал его у душмана из пальцев. Тот, словно бы этого и не заметил. Тут же схватил меня за рукава, стараясь оторвать руки, обвившие его шею.

Душман пыхтел, сучил ногами, скалил не очень здоровые зубы, стараясь продохнуть.

— Дима! — Полушёпотом крикнул Муха.

Волков тут же вылетел из женской с веревками в руках.

Наша возня закончилась только тогда, когда Муха наставил дуло нагана душману прямо в лицо. А потом сказал несколько слов на дари.

Дух уставился в темное жерло ствола пистолета. А потом застыл, перестав бороться.

Я тоже ослабил хватку. Душман, стараясь продышаться, медленно отпустил мои руки, показал Мухе грязноватые ладони.

Я тут же пихнул душмана, заставил его улечься на землю. Сам — прижал его коленом между лопаток.

Подоспевший Волков принялся вытягивать ему руки из-под груди и заламывать за спиной.

— Теперь надо действовать быстро, — сказал я, — и по плану.

— Протащить этого сукина сына через весь кишлак будет непросто, — выдохнул Волков, подняв на меня взгляд. — Может… Может, разумнее будет подождать тут до темноты?

— Времени только шесть вечера, — возразил я. — До темна еще три с половиной часа. Если его хватятся дружки, нам будет туго. Да и в темноте им проще будет устроить нам засаду. Нужно действовать как можно быстрее.

— Раненый солдат все равно привлечет к себе внимание, — выдохнул Волков, затягивая на запястьях душмана веревку.

— Да, привлечет, — согласился я. — Но меньше чем схваченный местный. Да и объяснить это старейшинам будет проще. Если возникнут вопросы.

— Но все равно… — Буркнул было Волков.

— Давай без пререканий, — прервал его Муха, озираясь к двери и окнам, — плана лучше Сашкиного у нас нет. Действуем по нему. Тащи…

Он не договорил. Все потому, что снова раздался стук в дверь.

Мы все как один затихли.

— Усто́д Муамма́р! Хама́ хуб аст? Садо́хо шиносида́м! — Раздался вдруг очень мягкий и взволнованный мужской голос.

— С-с-сука… Кого там еще?.. — Прошипел Муха.

— Пистолет, — шёпотом проговорил я, протягивая Мухе руку, — пистолет, быстрее.

— Устод Муаммар? — Снова спросил голос из-за двери.

Муха торопливо передал мне ствол, и я тут же ткнул им в щеку душману. Прошипел ему:

— Хоть слово, и я тебе башку продырявлю…

Душман, зло зыркнувший на меня, кажется, все понял. Хотя взгляд его оставался злобным и полным ненависти.

— Ферштейн? — С издевкой спросил я.

Душман опустил взгляд. Едва заметно кивнул, ясно уловив намерения.

Я глянул на Муху.

— Давай, старший лейтенант. Действуй.

— Чего? — Муха выпучил глаза. — Опять?

— Не опять, а снова. Больше у нас тут на дари никто не болтает…

Старый торговец Муса был очень благовоспитанным. А еще он всегда оставался добрым и приветливым соседом.

Вот и сегодня вечером, когда он возвращался с базара к себе домой, то услышал в доме своего давнего и хорошего знакомца Муаммара странный шум.

Муса насторожился. Муаммар был старым, но очень порядочным и почтенным членом общины. У него была воспитанная внучка и много друзей, часто захаживавших к старику в гости. Муса, впрочем, и сам не раз заходил к старику попить чаю и посудачить о местных сплетнях.

И все же шум обеспокоил Мусу.

Торговец поторопился войти во двор и направился к дому. Вежливо остановился у двери и постучал. Потом спросил:

— Многоуважаемый Муаммар! Все в порядке? Я слышал шум! — Он прислушался. Странная возня внутри немедленно прекратилась. — Это… Это Муса, ваш сосед! У вас все хорошо? Может, нужна помощь?

— Нет, все хорошо, — прозвучал странный, хриплый и какой-то подрагивавший голос.

Голос не слишком походил на тот, что принадлежал Муаммару. Но торговец Муса был слишком воспитанным и скромным человеком, чтобы заподозрить что-то неладное. И тогда он спросил:

— С вами все хорошо?

— Да… Хорошо… — Отозвался голос. — Я просто… Просто немного плохо себя чувствую. Погода плохая.

Муса в замешательстве посмотрел на небо. Погода не показалась ему плохой.

— Может, вам нужна помощь? — Спросил Муса.

— Нет-нет, Муса-джан, — запоздало и несколько торопливо ответил голос из-за двери. — Ничего страшного. Все хорошо. Можете идти.

Теперь Муса насторожился.

— У вас очень болезненный голос, многоуважаемый Муаммар, — сказал он. — Может, я все же войду и помогу вам? Может, вам все-таки нужна помощь?

С этими словами Муса попытался открыть дверь.

— Нет! — Взвизгнул голос по ту сторону.

Муса аж окоченел от неожиданности.

— Ничего не нужно! — Голос снова стал низким и хрипловатым. — Просто уйдите. Пожалуйста.

— Но… Но почему? — С недоумением спросил Муса. — Мне кажется, вам нужна помощь, многоуважаемый Муаммар… А где… Где ваша внучка?

— Она… Она ушла на базар. Просто… Просто у меня тут ишак…

У Мусы аж остатки волос зашевелились на черепе.

— Ишак? — Удивился Муса.

Мусе показалось, что за дверью зашептались. Он услышал едва различимые странные слова, начинающиеся на «б» и «х». Впрочем… Возможно, ему это только показалось. Ситуация была настолько странной, что Муса не мог с уверенностью сказать, что он действительно что-то слышал.