Морской волк. 3-я Трилогия (СИ) - Савин Владислав

Четвертого апреля британская армия торжественно вступила в Каир, приняв почетную капитуляцию немцев и итальянцев. В Дамаске прошли предварительные переговоры с русскими о разделе зон оккупации — после прений, было установлено, что до решения международной конференции в русской ответственности остаются Палестина, Ливан, Сирия, северная часть Ирака, Британия же контролирует Иорданию, Египет, Ирак южнее Эн-Насирии. Неожиданным камнем преткновения стал вопрос об обмене пленными — русские настаивали на выдаче им всех, уличенных в военных преступлениях, совершенных на Восточном фронте, как и «предателей»-эмигрантов, а также итальянцев, кто пожелает вступить в коммунистическую армию Тольятти, и греков, разоруженных и интернированных нами за сочувствие ЭЛАС. Компромисс был достигнут — при условии, что и русские возвращали нам всех пленных поляков (на этом пункте настаивал Андерс).

Всем, кто смеет обвинить меня в нарушении слова, следует внимательно прочесть текст моего обращения 1 апреля. Где сказано, что британская сторона дает гарантии германским военнослужащим — и этот пункт был соблюден, ни один немец не был выдан русским на расправу! В английском тексте написано четко и однозначно — а не «ко всем, находящимся под германским командованием», как приводится в иных источниках, претендующих на истину! Тем более не каким-то эмигрантам обвинять во лжи меня, члена Британского королевского дома! В конце концов, русские находились в своем праве — поступить с изменниками по собственному усмотрению и своему закону.

Впереди еще было освобождение Индии от японской оккупации. И восстановление британского владычества там, где оно было временно утрачено. Даже если времена колониальных империй уже прошли — лишь нам, в Лондоне, решать, кому, как, когда и в каких пределах можно предоставить свободу. Ради блага мировой цивилизации — и диких народов, не способных к самостоятельному управлению.

Капитан Юрий Смоленцев

Он же — «Брюс»

Обсудив, решили, что спасение Его Святейшества Папы трудно, но возможно.

Точно установлено, что немцы Папу держат в тюрьме на острове Санто-Стефания, той самой, где Маневич был. Интересно, это наш «друг» Рудински инфу слил или святые отцы раскопали? Здесь, в Италии, Католическая Церковь — это та же мафия, только гораздо круче: и мощнейшая агентурная сеть, от которой наш отец Серджио, а через него и разведотдел Четвертого Украинского детально знает все, что происходит за линией фронта, включая фамилии и личные качества командиров врага; и диверсанты — тут, правда, с нашей помощью, наш осназ уже на ту сторону ходит, причем со «святыми» проводниками, фронт в горах — это понятие условное, а места довольно обжитые. Но вот на Санто-Стефанию даже святым отцам проникнуть сложно, поскольку немцы оттуда весь итальянский персонал вытурили. Так что, неужели наш немецкий приятель слово держит?

Хотя подробнейшая карта острова и тюрьмы — все помещения на всех этажах нарисованы — это точно церковники. Маневич в положении заключенного не мог всего видеть — а тут явно кого-то из служивших там опрашивали, и наверное, не одного. И еще полгода назад, поступи нам приказ нашего товарища Этьена оттуда вытащить, не было бы проблем — взвод полицаев в охране нам никакой не противник: тихо подплыли, высадились, всех перебили, кого надо взяли, ушли. Но теперь там гарнизон, полная рота СС и зенитная батарея! Мы бы все равно прошли бы и взорвали что надо — но вот отход с Папой на руках, не имеющим нашей подготовки, при неподавленном гарнизоне, это фантастика! А фрицев там — полтораста рыл эсэсманов, сто тридцать по уставу на зенитной батарее, ну и, наверное, еще тыловой хозвзвод есть, повара, электрики, сантехники — должен же кто-то и обеспечивать «коммуналку»? Итого триста голов. И тихо вырезать их всех — такое бывает лишь в Голливуде.

Остров, почти круглой формы, пятьсот метров в диаметре. Высокий, как кулич, с одной стороны — берег обрывом, высотой метров сорок-пятьдесят, без альпинистского снаряжения не подняться, с другой более пологий, но все равно удобных спусков к воде мало. Главное здание похоже на подкову — трехэтажное, с плоской крышей, окружено рвом, все выходы через административный корпус, замыкающий у «подковы» концы. Вход внутрь — последовательно, через трое ворот. Часовня — внутри двора. Еще одно здание напротив — казарма стражи. Чуть в стороне — дом директора тюрьмы. И все.

С интересом разглядываю «предположительную» схему охраны и обороны острова, что устроили бы там наши на месте немцев. Тяжелые зенитки в центральной части острова, круговой обстрел, могут сработать и за батарею береговой обороны. Двадцатимиллиметровые флаки втащены на крышу «подковы», как и прожекторные посты, и антенна приданного «вюрцбурга». По краю плато проволочные заграждения, мины, траншеи полного профиля, дзоты. Замаскированные «секреты» внизу, у самой воды, за линией противодесантных заграждений.

— Бред, — сказал Маневич, — ну не может там быть такого! Я помню, там же пристани нормальной нет — когда меня туда везли, с пароходика в лодку высаживали, от берега метрах в двухстах, и после, когда причалили, с камня на камень прыгать пришлось, пока до земли добрались. Пресную воду в бочонках таскали на руках по очень крутой тропе. А когда на свидание приезжали с материка, то пароход их высаживал на пристани соседнего островка Вентотене, а уже оттуда лодкой, за свой счет. Стандартная зенитка ахт-ахт весит пять тонн, и втащить ее наверх — это работа воистину каторжная. Можно, конечно, но при очень большом желании. Станут немцы так надрываться? Двадцатимиллиметровка полегче, но и ее наверх поднимать придется буквально на руках, ну если только тягач наверху поставить, и тросом, вот только тягач наверх втаскивать надорвешься! И сколько помню тюремное здание, внутренние коридоры и лестницы там очень узкие, по ним протащить на крышу что-то громоздкое нельзя. И снаружи тоже сложно, чтобы тросом и лебедкой поднять — ров и внешняя стена помешают. Когда тюрьму строили, камень здесь же рубили — никогда не доставляли на остров извне ничего тяжелого и громоздкого. Откуда там возьмется батарея?

И где там разместить триста человек, не считая заключенных? В помещении для стражи жить могут максимум тридцать. В доме начальника еще столько же — хотя логичнее там устроить штаб, узел связи и квартиры коменданта с офицерами. А еще две сотни солдат куда? Погода холодная, в палатках и на ветру неприятно. А земля — сплошной камень, рыть землянки, блиндажи и окопы тот еще труд!

— Пленных могли заставить, — сказал генерал-майор Намгаладзе, начальник раздведотдела Средиземноморской эскадры ЧФ, — а после всех в расход. Фашисты ведь.

— Не могли, — возразил Маневич, — всех политических выпустили в той же партии, что меня. Оставались там уголовные, человек сорок. И нет сведений, что немцы на Санто-Стефано массово завозили пленных и заключенных. И секретность — если Папу отправили туда всего через несколько дней после поимки? Уж если немцы итальянскую обслугу тюрьмы спешно оттуда выкинули — то потерпели бы они пару сотен совершенно неблагонадежных? С вероятностью, что кто-то сбежит.

— По информации, на остров регулярно отправляется провизия из расчета примерно на три сотни человек. И замечена также погрузка в Неаполе зенитной батареи. Также установлено наличие в том районе, — тут Намгаладзе заглянул в блокнот, — как минимум одной роты из третьего батальона 5-го полицейского полка СС.

— Не думаю, что все это на Санто-Стефано, — не соглашался Маневич, — считайте: в тюремном корпусе 99 камер, каждая четыре на четыре, без всяких удобств. В мое время поодиночке сидели — значит, минус двадцать-тридцать на ватиканских пленников, сколько их там? И сомневаюсь, что эсэсовцы будут в таких условиях жить, хуже чем заключенные, если в камеру набиваться впятером. Там и коек нет — соломенные матрацы на голом каменном полу. И на окнах одни решетки, без стекол. А обустраивать — кто этим будет заниматься, и когда?