Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– В доме, сто процентов, будут камеры. – сказал второй бандос.

– Когда пойдём на дело, камеры отключим, – сказал я. – Короче, когда осмотритесь, выйдите из‑за охраняемой территории с наружной стороны посмотрите все подходы, чтобы знать, куда ломиться.

– Это ты должен сказать, куда ломиться.

– Я‑то скажу. Важно, чтобы вы сами ориентировались на местности. Чтоб, когда придёт время, не стояли и не чесали репу, а действовали чётко и точно. Уходить будем в разные стороны.

– Бабки давай, – поморщился перебитый нос.

– Какие бабки? – удивился я.

– Туда добраться надо, там в кафешке посидеть, обратно вернуться.

– Вот вы блин. Я вас не нанимаю вообще‑то. У нас партнёрство намечается.

– Давай‑давай, финансируй.

Я выдал им две тысячи.

– Ну вот, хотя бы видно, что не просто так языком треплешь, – ухмыльнулся сломанный нос.

Я кивнул. Проинструктировав этих идиотов я направился к Сергееву Он был уже навеселе. Сидел с Мишкой за столом.

– Михаил, ты что ли угощение принёс Сергею Сергеевичу? – нахмурился я.

– Мишка! – радостным голосом подтвердил моё предположение пьяный Сергеев. – Золотой мой человек! Вот не зря мы его председателем партии выбрали, генсеком. Он знает чаяние трудового народа и всегда готов за этот народ жизнь положить.

Михаил пьяно улыбнулся.

– Ну вы даёте, блин, партейцы. Партию‑то переименовывать пора.

– Как это?

– Будет теперь партия Пьяная Солидарность. Подходит название?

– Так, ты прекращай здесь свою пропаганду здорового образа жизни. Садись. Пей давай, а то подозрительно больно. Все пьют, а он трезвый. Не шпиён ли?

Они довольно заржали.

– Михаил, какие новости по нашему небольшому проекту? – спросил я.

– Вот, – положил он передо мной на стол небольшую металлическую коробочку.

– Ух ты, тяжёлая, что такое?

– С помощью этой халабуды я попытаюсь перехватить управление камерами. Её надо занести в дом. Те, что у охранной фирмы, как я и говорил, не вопрос. Могу хоть сейчас показать, смотри.

Он повернул ко мне ноутбук. Открыл окно чёрное, как в МС Дос, написал что‑то белым по‑чёрному, и на экране появились прямоугольники, в которых двигалось изображение.

– Вот, – ткнул он курсором в один из экранов. – Это интересующий нас объект. Он?

Окошко расширилось на весь экран.

– Он, – кивнул я.

– А вот хозяйка дома, – ткнул пальцем Миша, и я увидел Катю, стоящую у окна.

Она постояла некоторое время и скрылась в глубине.

– Весь двор… вот, вот и вот… всё просматривается. Здесь установлены две камеры. А тут, видишь, есть мёртвый угол. У самой границы участка вот клинышек не попадает в камеры там можно пройти и вот сюда сбоку проникнуть в дом…

– Там нет, мне кажется, никаких входов, – сказал я задумчиво.

– Кажется, значит надо уточнить, – сказал он. – А мне кажется я видел на плане, что там должно быть какое‑то окно в подвальное помещение. Через него можно было бы попытаться проникнуть. Но я не знаю, что тебе нужно делать. Это я просто говорю первое, что приходит в голову. Короче, вот, поставишь эту хрень.

– А в каком месте?

– Да хоть в каком, всё равно где. Главное, внутри дома.

Оставалось только каким‑то образом попасть внутрь этого дома. Я забрал штуковину и сунул в карман.

– Сергей Сергеевич, – сказал я, повернувшись к хозяину дома, – без лести и подхалимажа, вы красавчик. Давайте, продолжайте! Не бухать, а писать.

– Когда я трезвый, я злой, – радостно сообщил он мне.

– Так, судя по всему, это именно то, что вам и нужно для написания идеальных текстов.

– Может быть, может быть, – счастливо улыбаясь, ответил он. – Понравилась, да, моя заметка?

– Понравилась, это очень слабое слово. Причём, она и Варваре очень понравилась.

– Да? – приподнял он брови. – А ты откуда знаешь?

– Разговаривал с ней, спрашивал её мнение.

– Да ты что, серьёзно? И что она сказала? Заинтересовалась?

– Она рычала, как раненая тигрица.

– Рычала, – обрадовался Сергеев.

– Рычала, даже не как тигрица, а как оборотень в лунную ночь. Как упырь, которому в грудь вбивают осиновый кол.

– Ну что же, – засмеялся Сергеев, значит, при случае, попробуем ещё что‑нибудь накропать.

– Надо, страна истосковалась по вашим шедеврам.

– Эх, Мишка, давай ещё по маленькой!

В назначенное время я подошёл к гостинице, расположенной рядом с домом Сергея Сергеевича на Набережной. Там остановился Мамай. Я зашёл в фойе и увидел Садыка, сидящего на диване. Он тоже меня заметил. Поднялся, протянул руку. Мы поздоровались.

– Сейчас, – сказал он. – Саня уже спускается. Через минуту будет. Ну, что, как дела? Нормально?

– Нормально, Владимир Кажимович. Живём.

– Ну, хорошо, молодец, – усмехнулся тот.

Вскоре появился Мамаев, и мы вышли из гостиницы. Садык сел за руль, Мамаев к нему вперёд, а я забрался на задний диван. У него был не очень новый икс пятый.

– Классная тачка, – сказал я.

– Да мы и сами ребята неплохие, – усмехнулся Садыков и глянул на меня в зеркало заднего вида.

– Это точно, – подтвердил я. – Я б с вами в разведку пошёл.

Они засмеялись. Я был почти уверен что мы снова выедем в сторону Зелёной поляны и не ошибся. Ну, то есть, не именно Зелёной поляны, мы поехали по той же дороге, по которой носились вчера с Катей. В этот раз мы доехали до Осиновки, свернули направо и углубились в сосняк, а потом неожиданно выехали на открытое место, где тянулся ряд добротных и дорогих особняков.

– Ну вот, приехали, – сказал Садык. – Здесь у нас тихо, хорошо.

Он открыл ворота с пульта дистанционного управления, и мы въехали во двор.

– Выходите, ребята. Покажу вам сейчас, что тут у меня и как.

Дом у Садыка был кирпичный не особо красивый и не очень большой, но добротный. Перед крыльцом была разбита лужайка с ёлочками, кустиками и цветочками, а с обратной стороны располагались терраса и большой газон. А в дальней части довольно большого участка стояли маленькие теплички, и виднелись грядки.

– Ну вот, проходите. Здесь у нас дом. Там баня. Сейчас многие сауну прямо в доме делают. Но я люблю по старинке. Видите, какой сруб. Кедровый. Сейчас ближе подойдём, видите, какие брёвна? Вот тут значит у нас просто газон. Моя хотела, знаете, плантацию устроить, но я сразу сказал, на меня не рассчитывай, вот тебе несколько грядок и всё.

Он засмеялся, и мы тоже.

– Это беседка, – махнул Садык на добротную деревянную беседку чуть в стороне. – Там мангал, шашлык‑машлык. На самом деле, в последнее время всё делаем в тандыре. Мне ребята отматерили, постарались, стационарный сложили. Тандыр, я вам скажу, это вещь! Огонь, в прямом смысле. У меня всё чётко. Опускаю туда стейки на решётке и засекаю время, всё по минутам. Мясо сочное, равномерно пропечённое, просто идеальное. Лучше ничего и не надо. Я в нём запекал и баранью лопатку, и индейку целиком, что только там не делал. Короче, всем рекомендую.

Мамай слушал заинтересованно и задавал вопросы – чем топится, как зола убирается и всё такое. Мы даже подошли к этому тандыру. Садык снял с него крышку, всё подробно рассказал и показал.

– А самое главное у меня на даче, – сказал он, – сейчас покажу. Идите за мной.

Он подвёл нас к краю участка. Открыл небольшую калитку и махнул головой, мол, выходите. Мы вышли за территорию и обалдели. За забором шла полоса, поросшая дикой травой, сухой и высокой. В ширину она была метров двадцать. Мы подошли к её краю и оказались у обрыва. Тут стояла старая деревянная скамейка.

– Садитесь, ребята, падайте, – сказал он, показывая на скамейку. – Я на ней всё время провожу. А когда выйду на пенсию, вообще меня с неё не сгонишь. Сядьте, посмотрите.

С обрыва открывался чудесный вид на реку, на остров, на тот берег. А справа виднелись огни города. Уже смеркалось, и сияние над городом набирало силу, разгоралось, наполняя густой осенний, немножко туманный воздух рассеянным свечением.