Форк 1941 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич

По большому счёту, попаданец добавил не много, лишь отдельные детали. Но сам Сталин только укрепился в выводе – логика побуждений внутренней политики США и Японии однозначно вела тех к решающему столкновению интересов на Тихом Океане. Осталось лишь сделать так, чтобы неизбежная битва за крупные архипелаги и бесчисленные острова, разбросанные на огромных океанских просторах самого большого водного пространства Земли, сыграла максимально в пользу СССР.

И обязательно так, чтобы сиюминутные выгоды каких-то решений и возможных геополитических ухищрений не заслонили будущее.

То будущее, которое ныне предполагал для страны Сталин.

Знания легли тяжким грузом, и если с принятием неизбежности подступающей кровавой схватки с Германией Сталин примирился, то отдалённое будущее, до которого он и не надеялся дожить, выглядывало мерзким обличьем девяносто первого. Обличье это несколько раз являлось Сталину в снах в виде образа меченого самой судьбой последнего Генсека, несколько фотографий которого разных лет и разного качества отыскал Рожков в своих книгах.

Горбачёв. Бездарный и самовлюблённый финальный результат предположительно «отрицательного отбора кадров в СССР», о котором настойчиво толковал попаданец, рассказавший о понравившейся самому Рожкову теории в будущем, согласно которой система в СССР двигала наверх часто худших из худших. Особенно если дело касалось выдвижения по «партийной линии».

То, что партия в 1991 было ничтожна и что из себя представляла, он понял по тому, что сказал попаданец о её численности.

Около 20 миллионов коммунистов! Неимоверная сила!

На бумаге и на словах…

Горькое разочарование тогда охватило его. Если знание о подступающей войне и жертвах бросали поначалу в кровавое марево ненависти, которое он рассчитывал охладить лишь кровью врага под атомным молотом, который СССР обрушит при первой возможности на Германию Гитлера, то знание о том, во что превратилась партия большевиков, обессиливало. Но, придя в себя от первых рассказов попаданца, эти же слова от потомка подарили и надежду, что СССР увидит и 21 век. Не только в сердцах тех, кто жил в нём и помнил о нём не только плохое, но и в виде вполне себе крепко стоящего на ногах государства.

Которое должно избавить от послевоенного противостояния. Колониальная система рухнет и без противостояния социализма с капитализмом. Знания о тенденциях второй половины 20 века и 21-го позволили подарить Сталину пару усмешек от осознания того, что некоторое самоустранение от этой борьбы лишь принесёт пользу СССР, позволив сосредоточиться на том, что внутри его и избегая гибельного, как оказалось при взгляде из 2018-го экономического, политического и идеологического противостояния со всем «коллективным Западом».

Но пока это был общий, так сказать, замысел. А то, что они «измыслили» совместными усилиями с Берией, Молотовым и Кузнецовым, лишь создавало подготовленную почву для него, попутно решая некоторые тактические задачи по улучшению положения СССР в предстоящей войне и укрепления будущих союзнических отношений…

Десятки и десятки архиважных, как говорил вождь революции и основатель государства рабочих крестьян, вопросов по прежнему требовали личного внимания у принявшего, как он искренне считал сам, дело почившего основателя первого в истории мира государства рабочих и крестьян. До 22 же июня с каждым днём оставалось всё меньше времени. Что ещё такого важного не вспомнили, что позабыли, что можно ещё успеть исправить?

8-й отдел ГУГБ, превратившийся в секретнейшее фотоателье в мире, за один процент данных из архива которого продали бы всех родных все лучшие шпионы тутошнего мира, отснял с экранов обоих устройств попаданца множество страниц информации.

Архив, содержавшийся в идеальном порядке бывшим начальником РОВД обычного района Молотовской области, вынужденно сорванного (как и другой «иновременной земляк попаданца» – передовик соцсоревнования, рядовой водитель МТС) с привычной «малой родины», хранил десятки и десятки тысяч фотокопий книг, журналов и прочих видов информационных источников из иных времён.

Конечно, специфика интересов потомка весьма ограничила выбор. Где-то пусто, где-то густо.

Рассортированные по разным разделам. Основная масса – программирование, военная история. Но было и другое.

Сотрудники и сотрудницы отдела (за невозможностью реализации в 1941 того, что попаданец называл «электронными базами данных» и поиском в них) составили что-то наподобие библиографического указателя, помогавших ориентироваться во всём этом информационном богатстве, а Сталин один раз задумался о людях, получивших весь доступ к знаниям будущего. Даже он сам, Берия и начальник отдела, имевшие (теоретически конечно же, на чтение всего этого не было времени!), полный доступ, скорее всего и сам попаданец, никогда не перелистывавший те тысячи и тысяч электронных (ныне и «твёрдых копий», опять термин из будущего!) страниц, не увидят и не узнаю всего. Того, что мелькало перед глазами фотографировавших их. Они же и сортировали по приоритету и принадлежности. Лишь вмешательство «свыше», при запросах Сталина, Молотова, Берии, «группы Мерецкова» и запросах допущенных специалистов – учёных и конструкторов, интересовавшихся конкретными событиями, личностями и сведениями, подвигало их на поиск чего-то определённого. Да ещё личные уверения попаданца, обращавшего внимание вышестоящих на тот или иной, важнейший, по его мнению, вопрос…

История «иной Вселенной». Воля случая, выбранной стези и судьба в виде решения Берии, выбравшего их для секретнейшего дела, навсегда привязала эти людей к их работе.

Часть данных пока оставалась только на десктопе и ноуте. Кое-что было невозможно пока качественно «оттвёрдокопить» (как пошутил сам попаданец) – некоторое количество оказавшихся у Рожкова фильмов, огромные пласты музыки иных времён. Часть фотографий и «видеозаписей» (и тут слова из нового века…) касались его личной жизни.

Во многом сведения, как вскоре после оценки их объёма и глубины по некоторым темам, предсказал Лаврентий – «легли мёртвым грузом». Чтобы их реализовывать и использовать на благо СССР (сейчас) и (позже, когда-то там, не сейчас…) всего передового человечества (Сталин уже внутренне примирился с отказом от связки «всемирный пролетариат»), необходимо было посвящать как можно больше людей, а ресурсы НКВД по строгому контролю, особенно в свете подступающей войны, были не беспредельны… сведения могли начать расползаться. Да и просто болтовня кого-то не с тем, кем надо могла подвести. Да так, что позже и концов не сыщешь.

Они остались ждать лучших времён. Хотя задумки кое-какие у Сталина уже появились.

В одной из нескольких затесавшихся на компьютере попаданца фантастических книжек, описывавших до странности похожую с его попаданием в 1940-й ситуацию, мелькнула фамилия некоей Ермольевой, а поиск по «Технике-Молодёжи» (прямо с номеров из второй половины 40-х и начала 50-х) дополнил подсказку знанием о других личностях, внёсших свой вклад в медицину новых времён – профессор Красильников и прочие.

Некие «антибиотики». За которыми, как выяснилось, было широчайшее лечебное будущее. И хотя попаданец что-то добавлял («из читанного в сети»), что к 21 веку многие микробы вырабатывали устойчивость к ним, что требовало создания всё новых видов этих противомикробных препаратов, но это было «где-то там», в совсем уж далёком будущем.

А сейчас – это было жизненно необходимо. Особенно в преддверии страшных потерь в войне. Статья из 10 номера за 1947-й дала прямые указания про перспективы «пенициллина» и описала стадии его промышленного производства. На самом деле, учёные мира уже встали на этот путь и первые шаги были сделаны и без сведений потомка. В СССР недавно было развёрнуто производство стрептоцида. Бактериолог Флеминг ещё в 1928 году подметил исчезновение массы стафилококков в стеклянной чашке с питательной средой при попадании туда плесневых грибков вида пенициллиум-нотатум. И, совпавшие с «здешним» месяцем попадания из будущего человека из буржуазной РФ 2018 года, известия о том, что пенициллин излечивает многие опасные заболевания, дали подсказки «куда двигаться».