Война теней (СИ) - Поляков Владимир Соломонович

— Никакого, — хихикнула Мария. — А стремление Венгрии стать независимым государством под управлением монарха и с наличием конституции по виду Британии или нас — это не революционность, а «восстановление исторической справедливости». Нужно лишь выставить австрийского императора в совсем неприглядном свете.

— Он сам с этим справляется, — уточнил я, но всё же кивнул в знак согласия. — Сделаем. А прибывающие вскорости в Ричмонд гости знаниями и влиянием помогут в нужный момент снова возмутить венгерские земли. При такой ситуации австрийцы будут в ещё более уязвимом положении, когда прусская армия ударит.

— Пруссии нужен casus belli.

Слова Тумбса никого из нас не удивили. Нужен, значит появится. Канцлеру Пруссии достаточно было выкатить на всеобщее обозрение проект создания Северогерманского союза с ограничениями суверенитета отдельных государств и с доминирующей позицией Пруссии, особенно в военном аспекте. Германский Союзный сейм однозначно отвергнет это предложение, с высокой вероятностью ещё и в хамской форме, желая угодить Австрии. Хамить, понятное дело, будут те, кто поглупее, но суть то всё едино не изменится.

Зато если под разборки с австрияками подпишут Италию, а ещё и Российская империя вспомнит про ту ещё старую Галицкую Русь, на которую имеет прав куда больше каких-то там Габсбургов… Учитывая заметно изменившегося в плане решимости — отсутствие Горчакова, жёсткое подавление польского мятежа да и пуля в руке оттеррориста благодушия Александру II однозначно не добавляла — императора, сейчас он смотрел на саму возможность прирезать и так обширной империи кусок земель не просто, а исконных этак весьма благожелательно.

Пруссия, Россия, да и Италия, способная пускай и не полноценно воевать, но оттягивать на себя часть австрийских войск. У Вены просто не было шансов, дДаже заручись она поддержкой всех без исключения малых германских государств. А единогласной поддержки в Союзном германском сейме у Австрии не существовало. В общем, куда ни кинь, а всюду жопа. Большая такая, однозначная, ни с чем не перепутаешь. Примерно так, пусть и без грубости, я обрисовал ситуацию Тумбсу. Возразить тут что-либо обоснованное было сложно, потому госсекретарь перескочил на иную грань предстоящего. Ту самую, касающуюся престола государства, долженствующего появиться на политической карте Европы после окончания «экзекуции над лоскутной империей Габсбургов».

— Венгрии потребуется монарх. И не Габсбург. Сомневаюсь, что вы, Виктор, как и наш император, захотите видеть на троне Гогенцоллерна. А ещё один из дома Романовых… Это вызовет чересчур громкий протест не только из Парижа и Лондона. Кто-то из германских князей?

— Все связаны либо с Пруссией, либо с Австрией. Неприемлемо, да и авторитета нет.

— Так не доставайся же ты никому, — высказалась Мария, схватывая мысль на лету. — Монархом должен стать венгр, из какого-то их древнего и влиятельного рода. Чем плох… сам граф Дьюла Андраши? Он будет достаточно силён, чтобы удержать образовавшуюся Венгрию, но слаб для всех, кто вовне. Образующееся королевство не должно стать сильным. И нежелательно, чтобы оно оказалось связанным кровными узами с одним из правящих домов Европы.

— Многим не понравится такой подход. И врагам. И союзникам.

Прав госсекретарь. Особой поддержки тут ожидать не стоит. Только и отторжения подобная идея не вызовет. В России так уж точно. Там и император, и его обновленный кабинет министров прекрасно осознают, что третьей короны для семьи Романовых не получить, а значит… Не стоит и излишне нервничать. Плюс Галиция, она же древняя Галицкая Русь.

Испания? Эти жадно смотрят в сторону бывших колоний, понимая, что путь к восстановлению той. прежней мощи лежит за океаном. Зато Пруссия…

— Пруссия, — процедил я сквозь зубы. — И Бисмарк. который наверняка поймёт все наши замыслы, едва они начнут воплощаться в жизнь. Остаётся надеяться и всячески способствовать тому, чтобы триумвират из кайзера Вильгельма I, главы Генштаба Мольтке и военного министра Роона переломил нежелание канцлера рвать Австрию сразу на несколько кусков.

— Доминирование в германском мире.

— Надёжный путь собирания земель вокруг железного прусского ядра, — вторил моей сестре Тумбс. — Бисмарк проницателен, а тут выпадает такой шанс! Австрия после отпадения Венгрии, поглощения Россией Галиции и, возможно, проблем с юга от Италии перестанет быть империей если не формально, то по своей значимости. Мексика вот тоже империя, но кто с ней считается?

Верно рассуждает опытный дипломат, но Бисмарк, откровенно говоря, стоит нескольких Тумбсов, парочки Пальмерстонов, да и со старым сатиром Горчаковым вполне может потягаться в своих способностях понимать и действовать исходя из обстановки и одновременно просчитывая ситуацию на несколько ходов вперёд. Мне против него тем паче в честной игре не выстоять, вот и использую краплёную колоду, опираясь на пускай уже и изменившуюся историческую линию, но пока ещё способную давать существенные подсказки.

— Бисмарк смотрит дальше Роона. Мольтке и тем более кайзера. Ему нужна потерпевшая поражение, получившая пинка от Пруссии, но сохранившая большую часть имеющейся мощи Австрия. Империя, на которую «железный канцлер» нацепит украшенный бриллиантами ошейник из дамасской стали и станет выводить на прогулку по Европе, демонстрируя густоту шерсти и остроту так и не выбитых клыков. Ему нужен зверь на цепи, а не облезлая шавка с отсутствующими зубами и переломанными лапами.

— Не понимаю! — покачала головой Мари. — И не соглашаюсь. Проглотив следом за полученным от Дании большую часть поддерживающих Австрию германских малых государств, Пруссия резко усилится. Усилившись, убедит присоединиться остальных, оставив германским государям часть власти. А там и черед Австрии может прийти.

— Какой Австрии? — не могу сдержать улыбки. — Сестрёнка, ты же проницательная, умеешь собирать мозаику из фрагментов. А тут вместо них лоскутки империи Габсбургов. Сколько из лоскутов имеют германское происхождение, а сколько чешское, итальянское, румынское, хорватское и прочее? Как только Вена достаточно ослабнет, лопнут и гнилые нитки швов того, что Габсбурги пришивали к своим владениям. Плохо пришивали, не озаботившись прочностью соединения. Бисмарк просто не хочет тащить на своём горбу грехи Франца-Иосифа и его предков. Зачем ему эта головная боль? Он же видит, сколько хлопот доставила российским императорам Польша всего за какие-то пятьдесят с хвостиком лет. Как чемодан без ручки — и выбросить жалко, и тащить неудобно. И это России, а тут Пруссия, которой только предстоит преобразоваться в ещё не существующую Германию.

— Я-ясно… Но ты не переоцениваешь ли прозорливость прусского канцлера, Вик?

— Наобщался, — поневоле скривился я. — Он действительно опасен и не дай боги стать его настоящим врагом. Хватает того, что ничуть не уступающий ему политик уже меня искренне ненавидит.

— Горчаков?

— Он, противный, — кивнул я, подтверждая догадку Тумбса. — Потому нам придётся из кожи вон вылезти, но не допустить ситуации, при которой эти двое вступили бы в союз. Хвала богам, что перед Бисмарком сейчас стоит задача сделать Пруссию центром германского мира, а потом закрепить это положение потоками крови. Такими, что омоют создаваемую Германию с ног до головы и надолго останутся в памяти у всей Европы и не только.

— И потоки не австрийские. Тут нужна не немецкая кровь. Значит… Франция?

— Ну не Британия ж. Она далеко, она за водной преградой, — отвечая мари, поневоле вспоминаю то, что теперь уже точно не случится, а именно попытку уже в середине XX века добраться до альбионцев, так и не закончившуюся успехом. — Но пока нам нужно поработать повитухами при рождении того, что, по мнению слишком многих, в принципе не должно было родиться. Венгерского королевства… Вот и хлопнем в нужный момент графа Андраши по заднице, чтоб тот издал крик, подобающий новорожденному монарху. А кричать он умеет, приобрёл подобающий опыт за минувшие то годы.