Родная гавань (СИ) - Старый Денис

Суть стратегии в том, чтобы измотать противника. Миних помнил из разговоров с Александром Лукичем Норовым, это же было прописано и в трактате о военно-полевой санитарии, как можно воевать в степи. Но не Норов, не кто-либо другой, ныне живущий, стратегию, которую собирались применять русские, не выдумал. Считается, что скифы впервые применили стратегию «выжженной земли» в войне против персов еще до рождения Иисуса Христа.

Степь горела повсеместно. Башкиры знали толк, как и где поджигать степь, как портить воду в и без того малочисленных колодцах. Уже были созданы наибольшие неприятности для войска противника, в котором находились многие конные соединения.

Когда Миних увидел те масштабы подобной стратегии, он ужаснулся. Ведь все это могло быть сделано против русских. И тогда бы не помогли никакие санитарные меры, дополнительные бочки для хранения воды, морской опыт сохранения качества воды. Все равно случился бы и падеж лошадей, и небоевые смерти людей.

Уже известно, что армия османского визиря подошла к Днепру. Знает Миних и о том, что турки терпят немало санитарных потерь. И главная причина в том, что турок очень много, а степь, пусть и представляется равниной и местом для передвижения без особого труда, но это лишь подходит кавалерии. А тянуть пушки, идти пехоте, огромным обозам тяжело и через степь. Тем более, когда степь горит. Коней кормить нечем, воды не хватает. Может потому и стоит уже который день турецкая армия у Днепра, чтобы рядом с водой находиться.

— Господин фельдмаршал, — обратился Миних к своему заместителю. — Я думаю, что ваше пребывание в Первой армии нынче бессмысленно. Забирайте башкир и направляйтесь в расположение Второй армии. Берите ее под свое командование, но я настаиваю, чтобы к командованию был также причастен и генерал-майор Лесли.

— Вы позволяете взять мне Бахчисарай? — спросил Ласси.

— Я позволяю вам действовать по своему усмотрению, но вы не можете допустить ни удара в тыл Первой армии, ни десанта османов морем. Посчитайте точное число пушек. Мне здесь оставите три сотни. Остальное забираете с собой.

Ласси был вне себя от радости. Такой гибкий приказ от командующего позволял Петру Петровичу действовать агрессивно и по своему усмотрению. И в подобных организационных условиях взять Бахчисарай точно необходимо. Ведь по всем подсчетам в Крыму не может быть на данный момент больше пятнадцати тысяч татарских воинов. Турки единственно что могут усиливать свои гарнизоны в крепостях. Но у Ласси под командованием, если учитывать отряды башкир, то будет больше сорока трех тысяч солдат и офицеров. С такими силами он намеривался поставить Крым на колени.

Вена

7 июня 1735 года

Филипп Людвиг Венцель фон Зинцендорф был вызван к императору Карлу II неожиданно и спешно. Канцлер Австрийской империи был полностью поглощён вопросом урегулирования войны за польское наследство.

Пусть организованная русскими мирная конференция в Данциге и прошла вполне себе продуктивно для Австрии и в целом Священной Римской империи, но один вопрос французы никак не хотели урегулировать. И тут сложность составляли русские, что несомненно раздражало европейцев.

Франция настаивала на том, чтобы был заключен дополнительный договор с Австрией и без участия России. И канцлер фон Зинцендорф прекрасно понимал, почему именно. Король Франции до сих пор не признал Россию империей. И русские ждут именно этого, пообещав отдать тестя французского короля Станислава Лещинского, но почему-то до сих пор этого не сделали.

А вместе с тем французы уже пытаются договориться с австрийцами, чтобы император Карл II не был против увидеть Станислава Лещинского в качестве герцога Лотарингии. И опять же русские стоят, как ком в горле.

Европейцы не могут договориться из-за того, что дикие московиты вдруг неожиданно захотели, чтобы их интересы также учитывались.

— Ваше Императорское Величество, — один пожилой человек обращался к другому старику.

Император Карл II посмотрел на своего несменяемого уже какое десятилетие канцлера. Глаза монарха были усталыми, и сам он находился как будто в полудреме.

— Друг мой, вы не спешили, — упрекнул император фон Зинцендорфа.

— Ваше Величество, французы вновь просят повлиять на русских. Но как можно повлиять на русского министра Остермана, когда он то, что не выгодно, не слышит, а, как только нужно отвечать на вопросы, прикидывается больным? Хитрец. И ведь все знают, что он притворяется, но ничего с этим не поделают, — усмехаясь, говорил канцлер.

Два пожилых человека, два друга, настолько близкие, насколько это возможно между монархом и его подданным, сидели в удобных креслах и уже пили кофе. Фон Зинцендорф давно не спрашивал дозволения у императора, чтобы присесть в присутствии монарха. Скоро уже тридцать лет, как эти мужчины служат величию дома Габсбургов в устоявшемся тандеме.

— Французы не хотят признавать Россию империей? А мы признали? Что-то не помню, — немного взбодрившись крепким кофе по-турецки, с интересом спрашивал император у канцлера.

— Увы, но да. Признали. Иначе крепкого союза не вышло бы, — вздох огорчения в исполнении канцлера звучал громче, чем его ответ.

— Ну, попросите же вы русских, чтобы отпустили Лещинского! Мы же не можем ратифицировать все достигнутые соглашения в Данциге. Это же бьет и по престижу России. Она — страна-организатор конференции, соглашения которой не исполняются, — говорил император, а канцлер только мотал головой, не соглашаясь со словами своего монарха.

Только на днях фон Зинцендорф говорил с императором о том, что русские недовольны поведением Австрии. И сейчас как-то влиять на Российскую империю, просто нельзя. Дипломатическая нота от России еще не последовала, но уже близко к этому. И Лещинского русские отпустят во Францию, и тем самым могут французам намекнуть, что союз Людовика и русской императрицы Анны Иоанновны вполне возможен.

— Да, знаю я. Но пока русские не угрожают Валахии, а турки направили основное свое войско в Крым, нам не выгодно вступать в войну, — озвучил очевидное император.

Грузный, явно страдающий ожирением, да еще и с больными ногами, канцлер не без труда поднялся с кресла и подошел к столу, где лежала папка с документами, которые канцлер всегда брал с собой на аудиенцию с императором. Были в этой папке и документы по экономическому развитию империи, и даже компроматы на некоторых чиновников. О бесценной папке канцлера уже ходили легенды.

Но сейчас канцлера интересовала аналитическая записка, которая, если бы стала достоянием общественности, могла бы вмиг поставить на грань существования Священную Римскую империю.

— Вот, Ваше Величество, — сказал канцлер, передавая целую стопку документов Карлу II.

— Что это, Филипп? — лишь взглянув на бумаги, император сразу их отложил в сторону. — Ты же знаешь, что я уже не читаю, плохо вижу вблизи. Что в этих бумагах?

— Здесь, Ваше Величество, то, что будет после Вашей смерти. Вы знаете меня, Ваше Величество. Я желаю вам долгих лет, но мы все под Богом ходим. Понятно, что русские хотят нашего вступления в войну. Пруссия вооружается. У молодого кронпринца Пруссии большие амбиции. Он непременно станет проблемой. Прусское королевство готовит армию. Для чего они ее готовят? Франция не признает прагматические санкции [прагматические санкции — документ, принятый императором Карлом II, позволяющий занимать престол Священной Римской империи женщинам. Карл II не имел наследника по мужской линии].

— Я знаю тебя, Филипп. Не нужно намеков, мой друг. Говори прямо, что нам нужно делать все, чтобы Россия оставалась самым близким союзником. Моим дочерям придется сложно, когда я уйду из жизни. Но, если мы сейчас, на что ты так намекаешь, включимся в войну с Османской империей, то можем растерять свою армию. Как же не вовремя заболел Евгений. Вот, кто мог бы принести славу в войне с турками. И не было большего любителя России, чем Савойский, — сказал император.