Физрук: на своей волне 4 (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Когда лифт остановился на последнем этаже, я первым вышел на лестничную площадку. Тусклая лампа под потолком моргнула, потом зажглась ровно.

— Идём, — позвал её я.

Милана послушно зателепала за мной. Я подошёл к двери своей квартиры, вдохнул поглубже, как перед боем, и постучал в дверь.

— Одну секундочку, Вова! — раздался знакомый голос Ани из-за двери.

Я уже потянулся к ручке, но не успел дотронуться.

— Вова, подожди хотя бы десять секунд, а потом заходи, хорошо? — попросила Аня.

Я приподнял бровь. Интересно… что она там делает такое, что мне нужно отсчитать десять секунд?

Я, признаться, немного напрягся. С другой стороны, мало ли, может, Аня вышла из душа? И не успела одеться. Как вариант.

— Владимир Петрович, а точно всё будет в порядке? — неуверенно спросила Милана, кутаясь в мою куртку.

— Вот сейчас узнаем, — я пожал плечами.

Честно говоря, до десяти я считать не стал — просто дал пару секунд форы и потянул за ручку. Дверь тихо открылась.

— Тук-тук-тук, — сказал я на всякий случай, чтобы не застать Аню врасплох.

Из квартиры потянуло запахом чего-то ванильного.

— Заходи, — махнул я рукой школьнице.

Милана осторожно переступила порог, сбросила обувь и робко огляделась. По всему было видно, что она чувствует себя не в своей тарелке.

— Проходи, не бойся, — сказал я, снимая ботинки. — Тут никто не кусается.

Девчонка кивнула и прошла внутрь, стараясь ступать как можно тише.

Я положил лебёдку и другое оборудование прямо на пол в коридоре. Тяжёлое железо глухо лязгнуло, отозвавшись эхом по всей квартире. Аня возилась на кухне, и именно оттуда донёсся её довольный голос:

— Ты знаешь, Володя, я тут подумала и решила, что ты правильно сделал с моим псом! И поэтому в благодарность я решила приготовить тебе вкусный ужин! А ещё заказала нам роллы!

Я усмехнулся. Ужин — это, конечно, хорошо. За целый день у меня даже маковой росинки во рту не было, и перспектива поесть звучала крайне заманчиво.

Но дальше всё пошло совсем не по сценарию.

Аня вышла в коридор, держа на тарелке торт, судя по всему, сделанный своими руками. Видно было, что она старалась: крем подрумянен, морковь тёртая до идеальной консистенции, даже пудрой посыпала.

— Вова, я тут решила тебя побаловать и сделала вкусный морковный торт, — сказала она и улыбнулась. — Поэтому…

Договорить она не успела.

В этот момент её взгляд наткнулся на стоящую чуть позади меня Милану.

Я не знаю, что именно её впечатлило — может, микро-юбка, а может, растрёпанные волосы, ну или то, что на девчонке была надета моя куртка. Но Аня в долю секунды побледнела, глаза её расширились, и рука дёрнулась…

Тарелка выскользнула из пальцев, и пирог с глухим стуком грохнулся на пол. Сладкая морковная начинка тотчас разлетелась по плитке.

Аня стояла, вылупив глаза, и молча переводила взгляд то на меня, то на Милану. С таким видом, будто не могла решить, кого из нас сейчас прибить первым.

Я отметил про себя, что Аня явно готовилась к моей встрече: волосы аккуратно уложены, губы подкрашены. А ещё на ней было то самое красное платье, которое запомнилось мне больше прочих. Женщины чувствуют, когда мужчинам что-то нравится…

Но сейчас всё пошло наперекосяк.

Судя по выражению лица, Аня восприняла появление Миланы совсем не как «ученицы, которой я помогаю добраться домой». А внешний вид девчонки только подлил масла в огонь…

На лице Ани промелькнула целая буря эмоций — от шока и изумления до обиды и раздражения. Наконец на лице моей сожительницы появилось холодное, колкое спокойствие. Когда эмоции чуть улеглись, она смерила школьницу тяжёлым взглядом, будто просвечивающим насквозь.

Милана неловко поёрзала, потом подняла руку и коротко махнула, выдавив натянутую улыбку:

— Здрасьте.

— Я не мешаю? — почти ледяным голосом спросила Аня.

Судя по выражению её лица и тому, как в глазах застыл обидчивый блеск… В общем, Аня решила, что я притащил домой девицу лёгкого поведения.

Картина, надо признать, выглядела именно так. Поздняя ночь, я на пороге, а рядом со мной мокрая, растрёпанная девица в моей куртке и короткой юбке. Что тут скажешь, ситуация — хуже не придумаешь.

Аня, как я отметил ранее, заранее готовилась к вечеру. И, судя по всему, вкладывала в этот вечер немного больше, чем просто «поужинать вместе». Красное платье, торт, роллы — всё вдруг приобрело совершенно иной, болезненно личный оттенок.

— Аня, я сейчас всё объясню, — сказал я.

Она только горько усмехнулась, качнула головой и отступила на шаг, словно отстраняясь от меня.

— Не надо мне ничего объяснять, — выкрикнула она, уже разворачиваясь.

И, забыв про морковный пирог, раздавленный на полу, стремительно прошла по коридору.

Хлопнула дверь ванной.

И через мгновение послышался шум воды, будто Аня решила смыть с себя сам факт моего возвращения.

Можно было понять, что чувствовала в тот момент Милана. Девчонка стояла, словно потерянная, тише воды, ниже травы. Она втянула голову в плечи, а взгляд бегал по стенам, лишь бы не встретиться с моим.

— Так, раздевайся, располагайся. Я пока со своей сожительницей поговорю, — сказал я.

Школьница кивнула, послушно опустила глаза.

Я же прошёл по коридору к ванной.

Дверь была приоткрыта, и сквозь шум воды я увидел Аню. Она стояла у зеркала, сжав губы, и торопливо смывала с лица косметику. Чёрные струйки туши стекали по щекам, превращаясь в мутные потёки и исчезая в стоке.

— Аня, может, поставишь меня в курс, что происходит? — спросил я, заходя в ванную и прикрывая за собой дверь.

Нет, я не планировал никаких сцен, но чувствовал, что избежать разговора на повышенных тонах не выйдет.

Аня никак не отвечала. Она упрямо стояла перед зеркалом, демонстративно игнорируя моё присутствие.

Вот ведь парадокс.

Обиделась — на что?

Формат из разряда: сама себе придумала причину, сама себя убедила? Ну сама же на эту выдумку обиделась.

Только я-то тут при чём?

— Послушай, Аня, — продолжил я. — Если ты сейчас перестанешь устраивать театральную постановку, я тебе всё объясню. И потом, поверь, тебе самой станет неловко за то, как ты себя ведёшь.

Она замерла. Несколько секунд шумела вода, потом она резко перекрыла кран. Схватила с крючка полотенце, торопливо промокнула лицо, смахивая остатки влаги и туши. Затем отбросила полотенце на раковину и наконец посмотрела на меня.

— Стыдно? — процедила она сквозь зубы. — Стыдно за то, что ты всяких шаболд в дом ведёшь⁈

Так, ну вот и началось. Что, собственно, и требовалось доказать. Аня, конечно же, решила, что я притащил домой какую-то бабу.

Положа руку на сердце, между нами не было ничего, чтобы она имела право сейчас устраивать подобные сцены. Но, несмотря на весь абсурд происходящего, я всё-таки решил дать ей шанс. Шанс выдохнуть, прийти в себя и понять, что она ошиблась и ведёт себя, мягко говоря, неадекватно.

— Я, как дура, жду тебя, готовлюсь, — срывающимся голосом выпалила Аня, — думаю, у тебя какие-то дела, что ты устал, что нужно просто время… А ты, оказывается, не приходишь потому, что шляешься с какой-то девахой! И она сразу согласилась идти в твой дом!

Она стиснула свои кулачки.

— Ты даже не подумал обо мне, Вова! Ни на секунду!

Я молчал, глядя на неё.

— Забудь, — добавила она уже тише. — Забудь всё, что я тебе говорила про Рекса. Я думала, ты действительно его любишь… но, похоже, тебе, как и на меня, наплевать на него.

А вот всё-таки я поражаюсь уникальному таланту женщин переворачивать всё с ног на голову! И заодно делать виноватым того, кто вообще в «драке» не участвовал.

Я выждал момент, когда поток возмущений сожительницы иссяк.

— Теперь послушай внимательно. Эта девочка — моя ученица. Зовут её Милана. Ей сейчас просто некуда идти. Она поссорилась с родителями и ушла из дома. Ночь на дворе, я не мог её оставить на улице. Поэтому она побудет здесь до утра, пока отец не остынет и не заберёт её домой.