Как это будет (СИ) - Васильев Николай Федорович

Вместе с кондициями пришла пластика, и Сергей стал, наконец, прыгать технично. Связки он еще берег и поэтому за высотой пока не гнался. Вместо этого он собрал прыгунов и прыгуний вокруг себя и сказал:

— Теперь я готов вас обучать. Помните элементы выполнения «костен-дос»? Показываю нюансы первого элемента: разбега….

Через неделю в группе появились первые парни и девушки, технично выполняющие прыжок спиной на высотах 180 и 150 см соответственно, и были это самые молодые кандидаты: семнадцати лет. На Маргерит, продолжающую ошибаться, Сергею было трудно смотреть. В какой-то момент он подошел к ней, отвел в сторону и сказал:

— Напрасно ты себя изводишь. Техника твоя день ото дня улучшается и вскоре подравняется со всеми. На девочек с завистью не смотри: на больших высотах их начнут подводить слабоватые колени и щиколотки. Ну а с твоими закаленными многолетними тренировками мослами можно хоть в футбол играть, хоть штангу толкать.

— Вот ведь грубость мне сказал, — заулыбалась Рита, — а на сердце стало так приятно!

— Ну, беги, шлифуй технику.

Через пару дней Сергей попробовал прыгать в полную силу и сразу взял 2 метра.

— С большим запасом взял, — ворчливо одобрил Роже Лаваль. — Прыгай на 210.

— Не, не. Пусть будет 205. Курочка по зернышку клюет.

Тем не менее, взял легко и этот промежуточный рубеж.

— Идет на свой рекорд, — оповестил тренер собравшихся вокруг высотников (которые это, конечно, знали).

Сергей покачался на ступнях, проверяя упругость связок, почувствовал уверенность и все опять сделал точно. Окружающие захлопали.

— А на 215? — раззадорился тренер.

— Надо дополнительно со штангой вприсядку походить и попрыгать в стиле «тумбочка-пол-другая тумбочка» — чтобы еще связки укрепить и приучить их к взрывным нагрузкам. В общем, до соревнований форсировать прыжки не буду.

— Так до них осталась всего неделя….

Иностранцы (англичане, американцы во главе с теми же Джонсоном и Олбрайтоном и почему-то итальянцы) появились на стадионе все скопом и сразу на нем стало тесно. Французы, конечно, пропускали их в сектора вперед, а сами подолгу сидели в сторонке. Впрочем, скучно им не было: они пристально наблюдали за техникой и кондициями соперников.

— Олбрайтон взял на вооружение твой стиль, — сказал Лаваль, — а Джонсон почему-то верен перекидному. В чем дело?

— У него силовая манера прыгать, — пояснил Серж. — Видели его плечи? Мощные толчок и мах ногой? А для прыжков спиной важна гибкость, вернее пластичность тела. Более худощавый Олбрайтон ей обладает и смог перестроиться. Правда, он почему-то пренебрегает скоростью, не бежит к планке, а подкрадывается. Сгиб-разгиб спины у него отличный, но скорость добавила бы ему шансы на победу. Впрочем, может они маскируются?

Соревнования начались на третий день, считая с приезда гостей. Анжела перекрестила утром мужа, поцеловала в лоб и сказала:

— Иди и побеждай. Но если не получится, обвала неба не будет. А тебя мы как-нибудь утешим.

На стадионе оказалось довольно много зрителей, хотя большого анонса в прессе не было — это же обычная пристрелочная встреча нескольких сборных. Больше всего болельщиков скопилось напротив сектора для прыжков в высоту — что тоже понятно: отстоит ли свое лидерство действующий чемпион Франции? Который после Олимпиады резво пустился в плавание по волнам рекламы….

В их секторе начальной высотой для мужчин была принята 190 см! «Чтобы не тянуть кота за хвост» — одобрил Сергей. К чести французской группы ее взяли пятеро (считая с чемпионом) и все в стиле «костен-дос». Столько же отличилось у американцев (трое в том же стиле), трое у британцев (двое перекидным) и двое итальянцев (спиной). Поставили 195 см и у французов остались двое, а далее 4-2-2. Два метра напарник Сержа (Морис Дюваль, очень перспективный парень!) тоже взял, а далее 3-2-1. После 205 см в секторе остались четверо: Джонсон, Олбрайтон, Костен и новичок Дюваль. Болельщики за сектором стали скандировать: Костен, Дюваль!

Первым прыгнул Джонсон и повторил мировой рекорд! Однако было видно, что прыгал он на пределе сил, страшно исказив лицо. Зато Олбрайтон перелетел планку в изящном стиле, хоть и впритирку. Дюваль едва не сотворил сенсацию, но повторил ошибку Сергея в Рамбуйе: сбил планку пяткой. Сам Сергей был почему-то спокоен как удав и перелетел уверенно.

— Может быть перейдем на обычный шаг, в 2 см? — обратился судья к спорстменам.

— Мы не на рынке, — хохотнул Олбрайтон. — Победа сильного найдет. Ставьте 215!

«Прыгал ты значит на эту высоту, — сообразил Костин. — Так ведь и я прыгал — только еще в России…»

Джонсон чуда не совершил и раз за разом сбивал планку. Олбрайтон во время прыжка извернулся винтом, шоркнул планку трусами, но она устояла. Есть мировой рекорд! Сергей же планку сбил — под общий стон трибун. Прыгнул второй раз, программируя себя на взятие и перешел планку, но тоже шоркнул ее трусами как Олбрайтон и она, проклятая, в этот раз упала. Стон повторился.

«Что же сделать? — разозлился мастер спорта. — Ясно, что я еще не в полной кондиции. А если изменить разбег, прибавить скорость? Был же у нас один чудак, который разбегался перпендикулярно планке: чаще всего он ее сбивал (неправильно рассчитывал дистанцию), но иногда перелетал и с запасом! Решено, так и сделаю».

Расчет дистанции он делал скрупулезно. Наконец пошел на дугу полусферы, в самый ее центр, покачался, как всегда, сорвался с места и понесся, наращивая скорость, на планку. В намеченной точке мощно толкнулся, развернул в полете туловище спиной к планке и сильно воткнулся в маты под восторженный рев трибун. Олбрайтон в противоречии с предыдущим высказыванием попросил увеличить высоту на 1 см, но запал у него явно пропал и все три попытки он профукал. Сергей же от новых попыток отказался, поклонился своим болельщикам (которые вновь стали скандировать «Костен»), выходя из поклона помял колени, потом развел руки, прижал их к груди и помотал отрицательно головой: мол, простите подлеца, дальше прыгать не могу.

Девушки традиционно прыгали после мужчин, начав со 150. Маргерит, которая на тренировках лишь 160 брала уверенно (и заявила эту высоту), проскользнула за спинами к неофициальному тренеру и зашептала:

— Умоляю, Серж! Сотвори чудо!

— Вот ты пиявка! — рассердился он, но, посмотрев в тронутые безумием глаза, сказал:

— Иди в сауну и жди, я подойду. Только не гунди потом, что тебя зверски изнасиловали….

Глава двадцать пятая

Экзамен и его последствия

Анжела встретила его туча тучей.

— Сволочь! — сказала она. — Кобель! Мне уже позвонили со стадиона и сообщили, что победила Маргерит с результатом 175. Что ты такое с ней творил, что эта неудачница прыгнула на 12 см выше меня?

— Я поменял ей стиль — ты не помнишь?

— Все твои девки прыгают сейчас этим стилем! И многие лучше, чем Ритка. И вдруг на тебе: она мировая рекордсменка! Без твоего дрына тут не обошлось! Так вот: я отсылаю Виржин домой, а ты перебивайся как хочешь! Но если я узнаю, что ты шастаешь к Ритке — ищи себе другую квартиру! И не смей больше брать мой «Делоне-Бельвиль»!

«Человек сам кузнец своего несчастья! — пришел к известной сентенции экс-мажор. — То был весь в шоколаде, но несколько благотворительных фрикций — и оказался в луже. Впрочем, Анжела, слава аллаху, отходчива, надо только не влипать в новые авантюры».

Но человек предполагает, а Бог располагает. В Парижском универе завершилась весенняя сессия и его синклит нашел возможность удовлетворить просьбу президента Франции: проэкзаменовать абитуриента Сержа Костена в смысле готовности его для обучения на последнем курсе филологического факультета. В числе экзаменаторов были на этот раз маститые профессора, заведующие кафедрами французского языка, английского языкознания, германской и кельтской филологии, иберо-романского языкознания, классической филологии, истории французской литературы, истории мировой литературы, современной философии, теоретической и прикладной лингвистики, а также дискурса и коммуникации. Человека, далекого от филологии, набор этих дисциплин может ужаснуть, но Костин не зря 4 года в МГУ отучился и ориентировался в этой каше вполне свободно. Его несколько сковывало несовершенное знание французского языка, но несколько месяцев занятий с мадмуазель дю Плесси оказались не лишними, и он общался теперь с преподами довольно уверенно. Она, кстати, присутствовала на экзамене, но в глубине аудитории, «на галерке». Симон же Нуаре не появился, хотя именно заведующий кафедрой философии Леон Брюнсвик попробовал завалить протеже Альбера Лебрена.