Большая игра (СИ) - "СкальдЪ"

— Нет, Михаил, не все. Я выяснил, что в Хиве находится Ата Джан, младший брат Мухаммад хана. Его содержат в зиндане*.

— Мы о нем знаем, — естественно, что столь долго пробыв в Азии, гусары уже разобрались в местных политических раскладах. К тому же и Шауфус открыл несколько секретов. — Этот Ата Джан приходится хану братом по отцу, матери у них разные. Он молод, но по слухам, любим простым людом. Хан его ненавидит, но убить не решается, опасаясь народного гнева.

— Так и есть.

— Ата Джан нам интересен, мы могли бы многое ему предложить и не отказались бы с ним познакомиться. Вот только все это пока выглядит маловероятным.

— Да-да, в хивинскую тюрьму так просто не попадешь, — пуштун покачал головой.

— Теперь всё, Ариан?

— Всё, — последовал ответ.

Чтобы Хан не волновался, я при нем сжег его записки и долго благодарил, расспрашивая, чем могу помочь. Ариан упомянул, что семейные дела требуют его возвращения домой, но я попросил его задержаться в городе еще на день или два. Мне требовалось переговорить с Шауфусом и получить новые инструкции.

С Ханом мы расстались, я потушил свечи, и он первым бесшумно выскользнул в Ташкентскую ночь. Через минут пять дом покинул и я.

— На первый раз блестяще, — заметил Шауфус, после того как я рассказал ему о полученных сведениях и о самом пуштуне. — Теперь, Михаил Сергеевич, вам надлежит все эти данные оформить рапортом и передать мне. Это станет официальным документом. Кстати, поздравляю с первым агентом. Ваш пуштун как будто выглядит перспективным. Берегите его!

— Спасибо, буду беречь. А как писать такой рапорт и на чье имя?

— На имя генерал-губернатора, гриф «секретно». Пишите, что от агента такого-то, который был там-то, получены такие-то сведения. Никаких личных оценок, одни лишь сухие факты. Ну, и число с подписью, само собой. Да, вот еще что. Вам необходимо придумать псевдоним для Хана. Агентурное имя. В случае чего, именно им он станет подписывать свои донесения. О том, кто под ним скрывается, знать будем лишь мы с вами, да сам Ариан.

— Псевдоним? — я озадаченно потер подбородок. Раньше я ничем таким не занимался и с подобными тонкостями знаком не был. — «Афганец» подойдет?

— Нет, слишком приметно. В последнее время принято решение называть агентов так, чтобы не возникало никаких ассоциаций с реальным человеком. Это служит для его же безопасности.

— Тогда, наверное, назову его «Зверобоем», — мне неожиданно вспомнились книги Фенимора Купера и его главный герой. Имя звучало хорошо, ведь такие люди охотятся на разных животных, в том числе и на заморских львов. — Подойдет такой псевдоним?

— Не вижу препятствий. Зверобой, так Зверобой. Значит, я его оформляю?

— Да.

Шауфус достал из несгораемого шкафа толстый журнал, сел за стол, макнул перо в чернильницу и вписал в одну из граф несколько строчек. Затем открыл ключом выдвижной ящик и вытащил ассигнацию. — Сто рублей. Вознаграждение вашему Зверобою. Сведения его нам не помешают. Распишитесь за него вот здесь. Прошу.

— А что, Дмитрий Николаевич, всем агентам мы так хорошо платим? — я расписался и взял ассигнацию. На передней стороне шла надпись «Государственный кредитный билет», а на обратной поместили портрет Екатерины II, «100 рублей» и год выпуска — 1866. Именно из-за императрицы купюру успели прозвать ласковым словом «катенька».

— Не всем и не за всё. Но сведения доставленные Зверобоем ценны. Передайте ему эти деньги и дайте новое задание — по возможности вновь вернуться в Хиву и продолжить наблюдения. Вы знаете, что нас интересует. Сделайте акцент на колодцах и самых удобных местах переправы через Амударью. Было бы замечательно наладить связь с Ата Джаном, но вряд ли Зверобою удастся подобное. Уж больно сложное дело.

— А если он не захочет отправиться в Хиву?

— Агентами должны управлять вы, а не они вами. Вы должны ставить им задания, — Шауфус для внушительности повысил голос. — Впрочем, определяйтесь сами.

Русская разведка делала первые шаги, многое еще казалось неясным, неотработанным и непонятным. Но мне было приятно стоять у истока всего этого.

В настоящее время Россия получала разведданные по двум линиям: дипломатической и армейской. Всю военную разведку возглавлял генерал-майор Обручев, правая рука военного министра Милютина. Про Обручева говорили, что он «мозг» всего ведомства. Забавно, но ныне разведка носила несколько туманное и запутанное название, а именно — Военно-ученый комитет Главного Штаба, сокращенно ВУК. При ВУКе имелась Канцелярия, архив и два отделения, Европейское и Азиатское. Европейским руководил полковник Фельдман, а Азиатским — Богачев. Именно последнему подчинялся Шауфус. Причем, все было достаточно скромно, общий штат ВУКа в Петербурге не превышал двадцати человек, в число которых входило десять делопроизводителей.

От Шауфуса я ушел задумчивым. Что же делать с деньгами? Сто рублей для Ариана не такая уж и большая сумма. Он их возьмет, но это не вызовет особой благодарности. Лучше будет, если я куплю ему что-нибудь полезное.

Так я и сделал и при нашей второй встречи вручил Хану подарки — новенький карабин Бердана и такой же новенький, в лакированной коробке, револьвер Смит и Вессон. К ним шли патроны и две превосходные кожаные кобуры с растительным узором.

— О, какое замечательное оружие, — он с восхищением взял карабин, затем принялся осматривать револьвер. — Спасибо, саиб, твой дар пришелся мне по сердцу.

— Пусть он принесет тебе пользу, — пожелал я и показал, как разбирать и собирать оружие, и как за ним надо следить. Оружейное масло так же шло в комплекте.

— А не удивятся мои друзья, что у меня новейшее оружие русских? — неожиданно забеспокоился пуштун.

— Оружие не наше, а американское, к сожалению. Если будут спрашивать, скажи, что купил его в Ташкенте. Кстати, за твои сведения и риск тебе полагается сто рублей. Я взял на себя смелость и приобрел вот эти вещи. Ты не разочарован?

— Нет, оружие куда лучше денег. Да и пользы от него больше, — Хан передернул затвор карабина и широко улыбнулся, блеснув белыми зубами.

Я объяснил ему, что отныне его имя «Зверобой» и что в будущем, если захочет передать послание, он должен подписываться именно так. Имя моему агенту понравилось, жаль только, что он наотрез отказался от возвращения в Хиву.

— Нет, саиб, и не проси. Не поеду. Не могу. Понимаешь? У меня отец тяжело заболел, надо его навестить.

— Что ж ты сразу не сказал? Конечно, поезжай. Обязательно поезжай. Но только не пропадай. Найди меня, если что, или отправь записку.

— Напишу, конечно, напишу.

В самый последний момент, когда мы уже практически расстались, я кое о чем сообразил и обругал себя последними словами. Тоже мне, разведчик! Олух царя Небесного, а не разведчик, вот ты кто, Миша Соколов! У тебя проверенный человек собирается в Афганистан, а ты мух ловишь!

Пришлось вновь сесть за стол. Естественно, о миссии Пашино я не упоминал. Петр это совершенно другая операция, секретов раскрывать не стоит. Но Зверобой мог помочь. В частности, никто не мешает ему собирать сведения об англичанах в Афганистане. Таким образом, он дополнит наблюдения Пашино. Да и оставить надежного человека в Мазари-Шарифе, через которого можно держать связь, ему по силам. Это будет наш запасной вариант на крайний случай.

Около часа мы обговаривали различные детали, и под покровом ночи, как жрицы любви какие-то, покинули «дом для секретных встреч».

Агент Зверобой собирался отправиться в Афганистан сразу после нас. Дорога у нас одна, но не стоит ехать в Термез вместе. Да и в пути нам лучше не встречаться.

3 марта отец Василий, новый полковой священник Александрийских гусар отслужил молебен. Сразу после него и отправились. Полковник Оффенберг, полковник Шауфус и еще ряд офицеров провожали их в путь.

Для конспирации и чтобы не бросаться в глаза среди группы одинаково одетых людей, Петр Пашино облачился в форму рядового гусара. Кавалеристы поглядывали на новичка с немалым интересом, но вопросов не задавали. Миша Соколов, несмотря на молодость, сумел внушить эскадрону надлежащую дисциплину.