Падший (СИ) - Барчук Павел

Заметив меня, патологоанатом вздрогнул и вжался в стену еще сильнее. Я кивнул им обоим. Взамен от Степана получил испуганный взгляд, будто я — двухголовая змея в серпентарии для особо опасных гадов. Есть подозрение, Марков не доверяет мне гораздо больше, чем при первой встрече.

Оракул тоже посмотрела в мою сторону, но это было совсем другое. Так смотрят на заплесневелый бутерброд, оставленный кем-то в холодильнике пару недель назад.

Я не стал задерживаться возле сладкой парочки и направился к кабинету, который теперь является местом моей работы.

Иван Петрович на самом деле меня ждал, его слова о совместной поездке оказались правдой. Не то, чтоб я не доверял конкретно старшему оперу, тут скорее имеется факт недоверия полиции в частности и людям вообще. Кому как не мне знать, что кроется в темных закоулках их лицемерных душонок.

К тому же, на данный момент мой короткий опыт общения с силами правопорядка не особо впечатлял. Он подтверждал все, что я мог представить до этого.

Сначала — Иволгин, с его тягой к наживе, потом Валера с Геннадием, с их врождённым кретинизмом, и вишенка на торте — майор Машурина. Хотя с ней, конечно, история другая.

Девочка Маша не берет взятки, не пользуется служебным положением, не сажает невиновных,(по крайней мере старается), дома ходит в милых шортики и футболке с детским принтом, не пытается дать мне в рожу. Вот приблизительный список ее достоинств. Я увидел их в момент прикосновения.

Аура Марии Семеновны для моего демонского взора недоступна, однако тактильные контакты в нашем случае, оказывается, работают. Ну и насчет рожи это я, конечно, с натяжечкой сказал. Пожалуй, при случае, она с удовольствием влепит мне пощечину. А случай, как известно, бывает всякий. Так что удар под дых тоже не исключён.

Правда, сделает она это открыто, глядя в глаза. Несомненно из всех встретившихся на моем пути людей, пока что майор — самая искренняя. Патологоанатома не берем в рассчет. У него в голове черт знает что.

По общему впечатлению, сложившемуся от взаимодействия с Марией Семеновной, я бы сказал, что она достаточно принципиальна и порядочна. А принципиальные женщины встречаются так же редко, как единороги. То есть никогда. Поэтому я планирую пообщаться с ней немного ближе. Исключительно в научных целях.

Можно было бы списать наличие принципиальности и порядочности на благодать, которая досталась Марии от дедушки. Или от прадедушки. Не знаю, кто конкретно из ее родственниц ухитрился выловить Архангела. Но думаю, тут скорее дело именно в самой девочке Маше.

С этими мыслями я дошел до оперской. Ничто не предвещало беды.

Капитан, увидев меня, убрал телефон, по которому с кем-то разговаривал, схватил со стола листок бумаги, сложил его и сунул в нагрудный карман куртки. Куртку он успел натянуть до моего прихода, значит, сидел наготове.

Мы покинули кабинет и отправились к лестнице ведущей вниз, чтоб выйти на улицу.

— Что у вас там произошло? — Спросил Петрович с усмешкой. Я не видел его лица, но наличие усмешки определил по интонациям голоса,– Валера бегал по отделу, как в жопу раненый, и ревел тюленем.

Я задумчиво уставился на капитана. Это типа юмор?

Он шел чуть впереди, соответственно моего лица и моего взгляда тоже не видел. По коридорам отдела туда-сюда сновали люди, это сильно мешало перемещаться свободно. Поэтому мы двигались как тевтонцы, «свиньей», клином врезаясь в человеческий поток. Только «свинья» у нас была скромная, из двух частей.

— Валере нужно проще относиться к этой жизни. А ещё желательно, не быть мудаком. — Ответил я старшему оперу.

— И первое, и второе — достаточно сложная задача, когда служишь в полиции, особенно в уголовном розыске. Тут нужно иметь крепкие нервы и хорошее чувство юмора.

— Чувство юмора… — Я хмыкнул. — Возможно. Тогда у вашего майора оно особенно мощное. Быть мудаком — это одно. Управлять мудаками — это совсем другое. Напомню, вас мои слова не касаются, я пока не понял, как к вам относиться.

— Маша хороший человек и отличный опер. Она на своем месте заслуженно. Для девочки, выросшей в детском доме, согласись, достаточно неплохой вариант. Обычно дети-сироты выбирают другой путь. А насчёт юмора… Майор любит от души посылать на хер, это да. Но вот склонностей к шуткам я за ней не замечал.

Я снова с удивлением посмотрел в спину капитану, который все так же шел впереди. Похоже, он начинает мне нравится. Аура у него ровная, спокойная.

При первой встрече я скорее был готов принять его за душнилу, живущего воспоминаниями о минувшей молодости. Такие люди обычно к месту и ни к месту повторяют одно и то же: мол, раньше трава была зеленее, а между кисельными берегами текли молочные реки. Однако, рокер, которого напоминает Петрович внешне, на самом деле имеет место быть. Сидит внутри старшего опера и периодически показывает оттуда средний палец.

— Так… Пока двигаем на телестудию, в двух словах предыстория. Все, что успел накопать. Убитая — Анна Константиновна Сергеева. Двадцати трех лет отроду. Родилась в какой-то жопе мира, честно говоря, я с трудом нашел этот городишко на карте. Для тебя существование подобных мест вообще станет психологической травмой. Переехала в Москву два года назад. Хотела поступить на журфак, но не поступила. Однако, проторённой дорожкой не пошла. Вместо всех этих шлюшных вариантов девчонка устроилась в телекомпанию младшим помощником старшего конюха. Принеси — подай — иди на хрен — не мешай. Вот такой широкий спектр должностных обязанностей. Вела скромный образ жизни. Ходила в церковный хор. Представь себе. Я не шучу. Частенько посещала различные ретроспективы старых кинопоказов. Писала то ли стихи, то ли песни, то ли частушки. Пока в один прекрасный день все не изменилось.

Капитан замолчал, заметив кучку знакомых ментов, которые принялись махать ему руками в знак приветствия. Мы уже спустились вниз, прошли мимо дежурки, оставалось только выйти на улицу.

— Петрович, ты сегодня с детским садом⁈ — Крикнул капитану один из полицейских. — Не забудь покормить и поменять подгузники.

— Витя, иди в жопу. — Совершенно обыденным тоном ответил старший опер. — Ты вон лучше шуруй рапорт писать за ночную стрельбу. Тебе надо было этих нариков камнями закидать. Один хрен не попал ни в кого. Эффект был бы точно таким же. А именно — никакого. Бабку только до одури напугал. Бабка вон заяву накатала. Говорит, под ее окнами скакал самый настоящий черт и палил из дьявольской хлопушки. Понял, Витя? Даже полуслепая бабка увидела твою настоящую суть.

Менты, стоявшие рядом с разговорчивым Витей, дружно засмеялись над словами опера. Витя тоже засмеялся, но как-то нервно и не особо радостно.

— А мне не полагается оружие? — Поинтересовался я у капитана, раз уж зашла такая тема.

— Тебе — нет. Ты — стажёр. — Усмехнулся Петрович, продолжая двигаться вперед.

Он резко толкнул дверь, чуть не прибив девушку, заходившую в отдел. Извинился, сбежал по порожкам, потом остановился и покрутил головой по сторонам. Наверное, соображал, как нам добраться до нужного адреса. Выходя из кабинета, Петрович взял только телефон и бумажку. Значит, машины у него нет.

— Да не парьтесь. На моей поедем. Идём. — Я махнул рукой, приглашая капитана следовать за мной, — И что, стажёр? Я ведь стажер в полиции. А если, к примеру, нам предстоит встреча с настоящими преступниками?

Это было дело принципа. Мне интересно испробовать оружие смертных. Глупо? Возможно. Но разве мы сейчас не играем в весёлую игру «Чего я никогда не делал»? Владыка Ада никогда не стрелял из пистолета.

При желании я способен любого смертного поджечь так, что буквально через секунду от него останется пепел. Другой вопрос, все мои умения конкретно в данный момент могут привести к нежелательным последствиям.

— Ну если очень хочется, купи себе револьвер. — Пожал плечами Петрович. — Или наган. Можешь даже гранатомет. И стреляй сколько угодно. Потом тебя, правда, посадят, но уверен, твой папочка быстро решит проблему.