Ответный удар (СИ) - Тыналин Алим

— Алексей Петрович, там представители ВСНХ… С проверкой. И кажется, я видел людей из ОГПУ.

Беспалов тяжело опустился в кресло. Как все рухнуло так быстро? Еще совсем недавно казалось, что они близки к победе над Красновым. А теперь…

Сначала неожиданные проверки и серия провокационных статей в газетах. Потом раскол среди руководства, который еле удалось преодолеть. Впрочем, Пирогов все равно собрался скоро уходить. До этого времени они спасались только благодаря поддержке Рыкова.

— Это он, — вдруг тихо сказал Студенцов. — Все это спланировал Краснов. И сделку с металлом, и историю с гастролями… Он знал, что мы не сможем исполнить векселя.

За окном снова прогрохотал трамвай. В приемной все громче звучали чужие голоса. Беспалов нервно потирал ладони.

— Мы пропали, — сказал он. Теперь вся надежда только на поддержку Рыкова. — Нам надо только сдать военный заказ. Если сможем, то останемся на плаву. Если нет, то потонем.

В кабинете висела мертвая тишина. Только часы мерно отсчитывали секунды, да с улицы доносился обычный городской шум. Москва жила своей жизнью, не подозревая, что в этом кабинете решается судьба одного из крупнейших промышленных объединений страны.

Весеннее солнце равнодушно освещало кабинет, где еще недавно вершились судьбы людей и предприятий.

Глава 12

Саботаж

Утро выдалось промозглым. Апрельский дождь барабанил по карнизам, и даже жарко натопленный кабинет не спасал от неуютного чувства сырости. Я просматривал утреннюю почту, когда в дверь постучал Мышкин.

— Леонид Иванович, есть важные новости, — он прошел к столу, стряхивая капли с потертого кожаного портфеля.

— Что там у «Сталь-треста»? — я отложил бумаги. За последние недели их финансовое положение стремительно ухудшалось после истории со Студенцовым.

Мышкин достал несколько листков, исписанных убористым почерком:

— Докладывают наши люди с Коломенского завода. Третий день стоит мартеновский цех, потому что нет огнеупоров для футеровки печей. А те, что есть, бракованные.

— Любопытно, — я взял листки. — А что с поставками кокса?

— Еще хуже. Последняя партия с Кузбасса застряла где-то на полпути. Якобы проблемы с вагонами. — Мышкин позволил себе легкую улыбку. — Странное совпадение, не находите?

Я пробежал глазами донесения. Картина складывалась интересная. На всех ключевых направлениях у «Сталь-треста» возникали «случайные» затруднения.

— Что с оборудованием?

— Совсем плохо, — Мышкин извлек еще одну бумагу. — Прокатный стан работает вполсилы, износ валков критический. Новые должны были прийти из Германии еще месяц назад, но задержались, — он развел руками.

— Дайте угадаю — проблемы с оплатой?

— Именно. После истории с векселями Студенцова немцы требуют стопроцентную предоплату. А денег у Беспалова нет.

За окном прогрохотал трамвай. Я подошел к окну, глядя на мокрую брусчатку на улице.

— А что военный заказ?

— Сроки горят, — Мышкин понизил голос. — По моим данным, они выполнили едва ли треть объема. И качество хуже некуда, — он многозначительно покачал головой.

— Пора подключать военную приемку, — я вернулся к столу. — Свяжитесь с полковником Лаврищевым. Он старый знакомый отца, человек принципиальный. Пусть организует внеплановую проверку.

— Уже подготовил документы, — Мышкин положил на стол папку с гербовыми бланками. — Только подпись военного представителя нужна.

— Отлично, — я просмотрел бумаги. — Действуем завтра. И еще… пусть наши люди зафиксируют все нарушения технологии. Нам понадобятся неопровержимые доказательства.

Мышкин кивнул и направился к двери. На пороге остановился:

— Да, и еще. Говорят, Пирогов окончательно рассорился с Беспаловым. Собирается увольняться.

— Вот как? — я усмехнулся. — Что ж, возможно, скоро у нас появится новый технический директор.

Когда Мышкин ушел, я еще раз просмотрел донесения. План действовал безупречно.

«Сталь-трест», лишенный оборотных средств, захлебывался в проблемах. Теперь оставалось только грамотно оформить их неспособность выполнить государственный заказ.

За окном дождь усилился, превращая апрельское утро в подобие осеннего ненастья. Но на душе легко — близилась развязка долгой игры.

* * *

В мартеновском цехе «Сталь-треста» стоял тяжелый, удушливый жар. Полковник Лаврищев, высокий седой военпред в безупречно отглаженной форме, придирчиво рассматривал показания пирометра «Гартман-Браун» через круглые очки в роговой оправе.

— Температура плавки на сто градусов ниже технологической карты, — он повернулся к сопровождающим. — Объяснения?

Беспалов, непривычно бледный в синем халате поверх дорогого костюма, что-то пробормотал о временных трудностях с поставками кокса. Казаков нервно теребил края блокнота.

— Временные трудности? — Лаврищев сделал пометку в акте. — А это что? — он указал на огнеупорную футеровку печи, где явно виднелись трещины.

— Товарищ полковник, мы уже заказали новые огнеупоры… — начал Казаков.

— Когда? — резко перебил Лаврищев. — По документам последняя поставка была три месяца назад. Печь в аварийном состоянии!

В другом конце цеха с грохотом опрокинулся ковш с шлаком. Сноп искр взметнулся под закопченные фермы крыши. Лаврищев поморщился:

— Идемте в прокатный.

Прокатный цех встретил их надрывным визгом изношенных валков. Полковник сразу направился к станине, где рабочие пытались править очередной лист брони.

— Что это? — он провел пальцем по волнистой поверхности металла. — Где допуски по толщине? Где равномерность проката?

Молодой инженер в промасленной спецовке попытался объяснить:

— Понимаете, валки изношены, а новые…

— Молчать! — Лаврищев достал штангенциркуль. — Отклонение от номинала четыре миллиметра! Это же броня для танков, а не кровельное железо!

Беспалов попытался вмешаться:

— Товарищ полковник, мы уже заказали новое оборудование в Германии…

— Когда прибудет?

— Э… в следующем квартале…

— А следующую партию заказа нужно сдавать через месяц! — Лаврищев захлопнул папку с актом. — В термический!

В термическом отделении их ждал очередной удар. Самописцы «Сименс» показывали хаотические скачки температуры в печах. На столе ОТК громоздились бракованные образцы с трещинами после закалки.

— Это не производство, а издевательство над государственным заказом! — Лаврищев был уже откровенно в ярости. — Где технологическая дисциплина? Где контроль качества?

Беспалов вытирал пот со лба дорогим платком:

— Алексей Михайлович, может быть, мы поговорим в кабинете.

— В кабинете? — полковник развернулся к нему всем корпусом. — Нет уж, давайте договаривать здесь. Я вижу полную неспособность выполнить оборонный заказ. Отсутствие материалов, изношенное оборудование, нарушение технологии по всем переделам!

Он достал из планшета гербовый бланк:

— Вот акт о приостановке приемки продукции. С сегодняшнего дня военная приемка прекращает работу на вашем предприятии.

— Но позвольте… — пролепетал Казаков.

— Не позволю! Я тридцать лет в военной приемке, с японской войны начинал. И такого бардака еще не видел! — Лаврищев махнул рукой сопровождающим. — Все, товарищи. Будем ставить вопрос о пересмотре исполнителя заказа.

Когда военные ушли, Беспалов тяжело опустился на табурет у печи:

— Это конец, — глухо произнес он. — Теперь мы точно потеряем заказ.

В огромном цехе стало неожиданно тихо. Только потрескивали остывающие печи да где-то вдалеке надрывно выла изношенная трансмиссия прокатного стана.

* * *

В полутемном кабинете райкома пахло свежей типографской краской и «Герцеговиной Флор», любимыми папиросами Баумана. Я рассматривал акты военной приемки, разложенные на красном сукне стола, пока Карл Янович неторопливо читал отчет Лаврищева.