Ревизор: возвращение в СССР 48 (СИ) - Винтеркей Серж

– Да я и не претендую, что вы, – искренне сказал я. – Просто Фидель тут хорошо очень получился. Уверен, что ваши специалисты его фотографию отсюда смогут переснять без утраты качества.

– Ну это они смогут, да, – согласился Ландер,

***

Москва, резидентура ЦРУ

Резидент MИ-6 позвонил Миллеру напомнить об обещании поделиться деталями о странном молодом русском с самого утра. Миллер тут же предложил ему прийти к нему в посольство, чтобы переговорить в защищённой комнате. Обсуждать важные вопросы в ресторанах Москвы он считал достаточно опасным: у ЦРУ была информация о том, что КГБ активно следит за иностранцами и очень старательно прослушивает их разговоры в общественных местах. Что там сказать, в ЦРУ даже откровенно завидовали русским, как у них все поставлено в этом плане на широкую ногу. В Америке бы такое же организовать… Но там все это приходилось отдавать на откуп ФБР, потому что ЦРУ не имело право заниматься подобным на территории своей страны.

Поэтому любую информацию про заинтересовавших ЦРУ советских граждан следовало максимально обезопасить. Даже случайно привлечёшь внимание КГБ к тому, что их заинтересовал Павел Ивлев, будут проблемы. И даже если он никакого отношения к спецслужбам не имеет, что скорее всего, учитывая его возраст, его может могущественное КГБ начать использовать как карту в игре с американской и британской резидентурой спецслужб. Такие проколы ему были абсолютно ни к чему.

Хэммет прибыл буквально через полчаса после разговора, и они прошли в ту самую комнату, где гарантированно не было никаких жучков от КГБ. Технический персонал резидентуры проверял её как перед каждым разговором, так и после него. Миллер никому не доверял настолько хорошо, чтобы на всякий случай не проверять комнату после каждого посетителя. Он считал, что паранойя и подозрительность – это именно то, что делает тебя успешным сотрудником спецслужб.

– Ну что же, перейдём к делу, – сказал Миллер, когда они с Хэмметом уселись за небольшой стол. – Поделюсь всем, что у меня есть. Впервые обратил внимание на этого необычного молодого человека на японском приёме в октябре.

– И что именно привлекло твоё внимание к нему в тот раз? – спросил Хэммет.

– Как и на этом швейцарском приёме, тогда, в октябре, японский посол с ним говорил больше десяти минут… Как тут не заинтересоваться…

– Я тоже это отметил, – кивнул Хэммет, – общались как лучшие друзья.

– Ну так вот. А здесь же ещё японский посол – просто гость. А в тот раз он был хозяином мероприятия, что сделало ситуацию намного более необычной. Уделить столько времени какому‑то мальчишке…

– Удалось выяснить, какова причина этих длительных разговоров?

– Есть только предположение, – ответил Миллер. – Этот Ивлев – журналист. У него регулярно выходят статьи в газете «Труд». Это очень популярная советская газета с огромным тиражом. А также его часто можно услышать в популярной радиопередаче на радио.

– То есть он не только в газетах пишет статьи, но и на радио выступает? – удивился Хэммет.

– Согласен, для СССР звучит необычно. Но в его случае всё именно так… – кивнул Миллер.

– Ну да, в нём всё необычно. – оживлённо закивал головой Миллер. – Впервые вижу советского гражданина, одетого в более модный костюм, чем у меня самого. Где‑нибудь в Париже или Риме вовсе не удивился бы этому, но для Москвы это чрезвычайно странно. Так и что же было в этих статьях и в этом выступлении по радио, что японский посол так заинтересовался этим журналистом?

– Он там предрекал Японии очень светлое экономическое будущее в ближайшие десятилетия: огромные темпы роста и становление центром высоких технологий. На уровне европейцев и нас, американцев.

– То есть получается, что японский посол настолько наивен, что купился на эти прожекты от молодого человека? – неподдельно изумился Хэммет.

– Не сказал бы, – не согласился с ним Миллер. – Я про японского посла много чего слышал. Это тёртый жук, причём, насколько мне известно, достаточно влиятельный в японской политике. Его статьи периодически выходят в крупнейших токийских правительственных изданиях. Так что мне и самому кажется сомнительным, что подобного рода статья и выступления на радио могли таким образом повлиять на этого посла. Тут явно что‑то ещё.

– Но ведь Япония – наш ближайший союзник в Азии. Почему бы нам просто не пойти и не спросить у посла, чем его так заинтересовал этот Ивлев?

Миллер только усмехнулся такой постановке вопроса:

– Был бы он наивным, как ты вначале предположил, то да, это ещё имело бы смысл. Но на моём уровне такие вопросы не задают. А просить своего посла о таком разговоре с ним я не могу. Он у нас слишком боится запачкать ручки, ведя дела с ЦРУ. Жалко, с прежним послом работать было гораздо более комфортно.

Миллер сейчас, правда, откровенно врал: не было у него никаких проблем во взаимодействии с послом США в СССР. Тот всегда искренне помогал ЦРУ во всём, считая, что против русских все средства хороши, чтобы ослабить их. Учитывая, что его племянник погиб на войне во Вьетнаме, это было и неудивительно…

Правда, Миллер искренне не понимал, как племянник такого уважаемого человека вообще оказался на войне во Вьетнаме. Он же мог с лёгкостью отмазать его от призыва.

Впрочем, он не исключал вероятности, что тот пошёл туда добровольцем. Тем более погиб он в первый год войны, когда ещё репутация всей этой вьетнамской авантюры не была безнадёжно испорчена у молодёжи в США.

Но парня застрелили из Калашникова, сделанного в Советском Союзе. И русских теперь посол, мягко говоря, не любит.

Если Хэммет проглотит эту информацию, что он ему дал, то могут пойти нужные для американского посла слухи, что тот чуждается ЦРУ. Это облегчит его работу как в самой Москве, так и в самом Госдепе после возвращения, потому что в Госдепе ЦРУ очень не любят. Уж больно много из-за действий ЦРУ американским дипломатам потом приходится разных проблем разгребать по всему миру…

Миллер говорил подобное уже не в первый раз с самыми разными собеседниками, причем по согласованию с самим послом. И это ещё больше улучшало их взаимодействие. Кто-нибудь из его собеседников да разболтает это…

Ну и, кроме того, была надежда, что Хэммет клюнет на закинутый крючок и попробует уговорить собственного британского посла переговорить на эту тему с японским послом. А потом, глядишь, ещё и поделится с ним полученной информацией.

Да, резиденту ЦРУ японский посол точно ничего не скажет. А вот британский посол, возможно, получит хоть что‑то близко похожее на истину.

И, к его удовольствию, неопытный британский резидент немедленно клюнул.

– В принципе, я могу переговорить с нашим послом. Правда, мне нужны для этого очень веские основания. Над этим нужно серьёзно подумать. Так, еще такой момент… А вот по твоему личному разговору с Ивлевым не создалось у тебя впечатление, что он понимает, что мы с тобой работаем на разведслужбы? Как-то он очень быстро смял наш с ним разговор, словно не хотел вообще общаться…

– Чёткого? Нет, – покачал головой американец. – Этого, к сожалению, нам с тобой не понять. Любые русские видят в каждом британце или американце потенциального шпиона. Кроме разве что фигуры посла, может быть. А так – это же совершенно естественная реакция. Ты и сам мог заметить, что по своей инициативе разговор‑то мы можем начать, но, как правило, длится он достаточно недолго, и собеседник постоянно смущённо и опасливо оглядывается по сторонам.

– Ну да, ну да, есть такое, – согласно закивал Хэммет. – Значит, по идее, можно нашего посла на следующем приёме, где появится этот Ивлев, попросить переговорить не только с японским послом, но и с Ивлевым. Мало ли, он будет не так скован…

– Или, наоборот, будет сильнее скован, потому что всё же это посол Великобритании, серьёзная фигура, – пожал плечами Миллер. – Но согласен с твоим предложением, попробовать надо. И если такой разговор всё же состоится, буду признателен за его результаты.