Год трёх царей (СИ) - Касаткин Олег Николаевич

— Ваше величество, — замялся Гирс, — я не большой знаток признаться данного вопроса — но по английским данным — источники рабства это в основном Восточная Африка и арабские владения Константинополя. В последних обычно сами родители продают детей — чтобы прокормить оставшихся. Кроме того — в горах южного Хадрамаунта и Хиджаза до сих пор межплеменная война почти не затихает. А немногочисленные европейцы попадают туда…

— Постойте, Николай Карлович! — встрепенулся Георгий. Так там есть и европейцы? Кто же именно? Впрочем — он понимающе усмехнулся, — догадываюсь: болгары, греки и прочие несчастные, имеющие удовольствие проживать рядом со столь добрыми соседями. Надеюсь, хоть наших подданных там нет?

— Увы и такое случается… — подтвердил дипломат его худшие подозрения. Не далее как четыре месяца назад по жалобе греческого священника мы нашли и освободили двух кубанских казачек. Бедные девушки попались в руки контрабандистам… Мы выслали соответствующую ноту и султанский диван уже дал клятвенные заверения что такие случаи не повторятся.

«Больше не будет? Нашкодили а теперь плачутся? Ну, посмотрим!»

— Я полагаю — Николай Карлович, что — необходимо принят ноту и вежливо но твердо указать на недопустимость и намекнуть на последствия.

«А похоже неладно на Кавказе!» — промелькнуло у него. Не докладывают — мерзавцы!

— Вы правы Ваше Величество — это нелишне. Что до вашего вопроса относительно европейцев — то вы правы. Кроме того имеются поставки от еще уцелевших турецких и мавританских пиратов. — А разве они еще существуют? — изумление Георгия было неподдельным. Я вообще то полагал что они давно исчезли! И в самом деле — в эпоху паровых крейсеров как-то даже и странно слышать о морском разбое.

— Как это ни печально но совершенно это явление искоренить не удалось, — подтвердил министр. Конечно времена алжирских корсаров и Барбароссы безвозвратно миновали. Но мелкие шайки на небольших фелюках все еще орудуют кое где — например у берегов Марокко, и в Адриатике… Большие корабли по счастью недоступны им — но рыбачьи лодки, каботажные шхуны, даже яхты путешествующих… Случается и нападения на одинокие селения и хутора. Впрочем — продолжил министр — по большей части христиане попадают на османские рынки стараниями — увы — единоверцев. Скажем некто нанимает… ну к примеру француженок — для работы горничными в России — считается по старинке что у нас иностранца ждут золотые горы. А оказываются они в сералях похотливых богачей или вообще в домах разврата. Увы — сия беда не миновала и Россию — и, поймав недоуменный взгляд царя, пояснил — мошенники нанимают в приграничных западных губерниях молодых крестьянок под видом временных работниц для прополки полей или сбора винограда. Эти несчастные Маруси и Ванды и не знают к чему их готовят… — он печально покачал головой. И в итоге оказываются в борделях. Причем Турция в этом смысле наилучшее место — ибо если в Европе жертва еще может рассчитывать на защиту закона — то в азиатской деспотии несчастные находятся всецело во власти купившего их мерзавца.

В некоторой растерянности Георгий обдумывал услышанное.

В старой сказке читаной ему maman в детстве, некоего царя заблудившегося в лесу нечистая сила обещает вывести к людям если он ей отдаст то чего он в своем царстве не знает… Доведись Георгию заключать такую сделку (свят-свят-свят!!!) — черти получили бы в уплату изрядный набор всякой дряни! А потом вдруг вспомнил иное — неожиданное… Яхты у причалов Ливадии и Петербургского яхт-клуба — многие его знакомые и друзья императорской семьи плавали на отдых в Средиземное море… И многие любили будучи в Италии и Греции побродить в одиночестве или небольшой компанией по глухим местам живописных берегов с их укромными бухточками и античными руинами… Выходит любого из них — хоть даже фрейлину его матери (лицо Алины заполнило внутренний взор) запросто могли схватить морские разбойники и держать в вонючей земляной тюрьме как русских пленных на Кавказе еще на памяти его отца? Или вообще продать гнусному жирному турку для утех??!

Что с этим то делать? Распорядится чтобы МИД прислал ноту? Ноту…

Георгий шумно вздохнул загораясь яростью.

«Ноту……..!!!»

— Вот что, господин Гирс! Вызовите турецкого посла и доведите до его сведения — желваки заходили на его скулах. Что еще один подобный случай и у его любимого султана будут большие неприятности! И для начала — я прикажу повесить его самого на воротах его посольства! Может быть даже вместе с женой! По его выбору — самой любимой в его гареме! И… составьте требование о необходимости освобождения всех рабов-европейцев и особенно русских вне зависимости от чего бы то ни было. В максимально категорической форме!

Министру показалось что на грани сознания послышался шелест крыльев.

Он не отшатнулся и не выдал растерянности — но вот в лице что-то такое промелькнуло.

— Ваше Величество — прошу прощения — вы намерены и в самом деле отдать такой приказ?

И Георгий вдруг увидел себя его глазами.

Злого девятнадцатилетнего мальчишку третирующего почтенного пожилого сановника — причем будучи в полном праве… Да еще готового своей дикой выходкой втравить державу в войну!

Кольнуло что-то похожее на — нет не стыд — скорее неловкость. И одновременно — еще на миг пришло некое самодовольное чувство — а выходит его считают способным проявить жестокость если надо!

— Ну конечно же нет! — максимально доброжелательно улыбнулся Георгий уже успокоившись. — Или я, по-вашему, лишился рассудка? Мы же не дикие азиаты — это османы и персы наших дипломатов убивали и сажали в темницы. А мы цивилизованные люди. Только… — он опять улыбнулся, прищурившись — турок то нас по себе мерить будет! Так что вы уж как-нибудь на ушко шепните…

И ощутил во взгляде старого дипломата неподдельное уважение.

После того как Гирс откланялся, император посмотрел на груду бумаг и пакетов ожидающих решения. Все это предстоит ему, самодержцу всероссийскому изучить и желательно сегодня.

Вот ужо — самодержец! — усмехнулся про себя Георгий. Какой он самодержец — если не может повелеть быть в сутках хотя бы двадцати пяти часам?!

* * *

Вскоре России были переданы со всеми возможными извинениями найденные услужливыми турецкими властями российские подданные. Семеро стариков — не возвращенных в прошлые годы пленных — иные с семьями, пятеро грузинок и лазок — проданных на ту сторону ушлыми контрабандистами, три черкешенки из племени адыгов (видимо паши с сераскирами предпочли перестраховаться). А кроме того — пара дюжин обманом завербованных в Польше и Подолии девушек, и вдова богатого купца Гюрем-эффенди — Марьям — она же Акулина Данилова, дочь матросской вдовы из Севастополя — и с ней её четверо детей.

С тех пор пытавшегося торговать россиянами вылавливали и сдавали османским палачам сами работорговцы — чтоб самим не оказаться в руках у палачей Белого царя — хотя до настоящего страха перед «Темир-Гявургом»^[11] было еще далеко…

Глава 5

7 августа 1889 года. Гатчина

«Получается это первое сделанное мной назначение в верхах?» — подумал Георгий провожая дядюшку.

Собственно это было второе назначение. Первым было утверждение адмирала Чихачева на должности морского министра вместо прежней — главноуправляющего военно — морским министерством. Собственно сделал он это просто ради ясности в должностной иерархии. Но немедленно явился генерал — адмирал Алексей-Александрович. Этот упитанный толстяк прозванный друзьями «бонвиван международного масштаба» а недругам «семь пудов августейшего мяса» тут же с порога принялся жаловаться — мол его выходит что отправили в отставку, ибо министерством то руководил он а Чихачев был лишь вторым…

По мнению Георгия которое он составил бегло ознакомившись с делами — воистину «нехорошо многовластье!» как говорил еще император Август. Но не прогонишь же взашей родного дядю!