Наугад (СИ) - "Ande"

— Я таких сук, Коля, по зоне бушлатом гоняла. Не казнись, ты все верно сделал.

Только тут я вспомнил, что она была репрессирована, в тридцать седьмом. Отсидела почти десятку. И, почему то, сразу ей поверил. Было в ее осанке нечто.

Кроме всего прочего, мы уже вместе наврали моей маме, что я Софье Игоревне выплачиваю деньги на старость, а она прописывает меня к себе. В общем, отношения практически родственные.

Вдобавок, познакомившись поближе, она отписала в завещании мне и эту дачу. Хотя я искренне отказывался. Но она настояла. И теперь, как бы невзначай, интересовалась, что вот Сурков строит себе дачу. А ты, Коля что же? А я, запивая уже третий пирожок чаем, отвечал, что вот не дачник я. Тогда она заходила с другой стороны, а что Вика думает? А я ответил, что вы правы, пойду, позвоню. Узнаю, что она там думает.

Бредя улицами дачного кооператива, я с удовольствием вдыхал пахнущий соснами и морем воздух, и и думал, что нужно будет как ни будь с Сурковым поговорить про загородное строительство.

В Советском Союзе телефон имел далеко не всякий дачный кооператив. Наш с Софьей Игоревной — имеет. Днем его выносят из домика правления, и ставят на полку у двери. Что бы товарищи дачники могли позвонить в город, и попросить близких привезти продуктов, или вызвать на прополку огорода родственников. Возле телефона всегда небольшая очередь, и все греют уши списком покупок, или описанием старческих болячек. По молчаливому уговору, один разговор не больше трех минут. Внучатый племянник Софки Гейнгольц, вызвал в массах оживление. Меня пустили без очереди.

На даче у Викиных родителей, сняли после первого гудка.

— Это я. — говорю, не сомневаясь, кто снял трубку.

— А это я — фыркнула Виктория — привет.

— Дай угадаю. В кресле у окна, с книжкой, сидит Светлана Артуровна, и делает вид что не слушает, о чем ее дочь болтает с этим Андреевым.

— Не угадал, мама пошла валяться, после обеда.

— Это полностью меняет дело! Быстро расскажи как ты скучаешь.

— Ничего подобного! Не скучаю а удивляюсь. Почему ты не приехал и не забрал меня отсюда?

— Тебя в Москву тянет.

— А тебя нет?

— Меня, Вик, тянет в Венецию. Нужно будет нам с тобой съездить.

— Ты же говорил в Париж?

— Послушай, раз ты со мной связалась, Париж тебе и так надоест. А вот Венеция — это изредка. Мы с тобой туда приедем не как лохи какие то, через Местре, или катером прямо из аэропорта. Мы с тобой поедем с Пунто Сабиони. И не на пошлом такси-катере, а на пароме. Вылезем на верхнюю палубу и я тебе все покажу. Бурано, Мурано, Лидо, и Крепость Святого Андрея. Прямо из центра Венеции на нас выплывет океанский круизный лайнер.

— Меня укачает, Коль.

— Во первых, там всегда штиль. А во вторых, мы же не сразу на паром попремся. Там, рядом с пирсом, забегаловка Джузеппе. Он нальет тебе апероля. А меня угостит граппой. После этого не укачивает. Солнце будет отражаться в воде, и мы не заметим как причалим рядом с Сан Марко. Пойдем мимо Дворца Дожей, и направо. Я тебе покажу, где у них привязаны катера для перевозки трупов. Вот объясни мне, солнце, причем здесь Москва?

— Ты приедешь?

— Не, я в Сестрорецке. Завтра, после экзамена поедем с тобой есть мороженое в ДК Кирова, там Аукцион выступает.

— Ну и ладно! Передавай привет Софье Игоревне.

Очередь с вниманием и одобрением выслушала мои речи, и не успел я отойти, приступила к обсуждению. А я побрел в домик к старухе, надеясь провести тихий вечер за неторопливой беседой, и лечь пораньше.

Да только зря надеялся. Ещё на подходе к участку меня перехвалил председатель дачного кооператива. Сказал что тоже к Игоревне идёт. Поделился, что участки будут газифицировать, вы будете подключаться? И я понял, что дом строить все же придётся. Дом на берегу залива, в черте города, со всеми коммуникациями, в нулевые, будет стоить конских денег. А сейчас газификация участка стоит тридцать семь рублей. Представил торжествующую рожу Суркова и грустно согласился подключаться. Я уже строил себе загородные дома, и знаю какой это гимор.

Но Серафим Петрович шёл к Софье Игоревне вовсе не за этим. Приехала Тамара, и у группы пенсионеров просмотр по видику фильма «Роман с камнем». И я уехал.

Ни пробок, ни какого либо усиления, на въезде в город не было, так что добрался быстро.

Глава 13

Преподавателя по статистике зовут Иосиф Абрамович Ватник [1]. Он преподаёт не только у нас, но и в инженерно- экономическом, и в универе. Слывет полным пофигистом. Это выражается в том, что перед экзаменом он выстраивает группу в аудитории, и раздаёт студентам билеты. Потом сообщает, что вернётся принимать экзамен через два часа. Прошу товарищей студентов согласовать очередность, что бы мне не сидеть без дела. И идёт в буфет. Там он два часа читает газеты, или что то пишет, запивая кофе.

Студенты, в процессе подготовки к ответу, вольны делать что угодно. Андрюха Ефимов, из Викиной группы, к примеру, взял такси и уехал к знакомому специалисту, что согласился решить ему задачу. Подготовившись, идут к Ватнику и сдают. Его не колышет способ, которым студент подготовился. Его интересуют знание и понимание статистики. Может поэтому статистику у нас более- менее знают. Потому что зубрежка у него не прокатывает.

Вернувшись домой, я пол ночи трепался по телефону. Сначала с Иво, потом с Викой. И поэтому на экзамен позорно проспал. Когда я пришёл в институт, Вика сидела с ногами на подоконнике, в коридоре, и, положив на колени тетрадку, строчила ответ на билет по статистике. Увидев меня засмеялась, и съехидничала про такому человеку даже тройку не поставят. У меня экзамен по политэкономии, которую я не очень люблю.

Несколько человек из нашей группы уже отстрелялись, и я пошёл в аудиторию, сделав умное лицо. Потянул билет.

Деньги и их существенные черты. Закономерности формирования и развития монополистического капитализма. Ерунда. Уселся у окна, и задумался. Что то сместилось. Гордиевский в той реальности сбежал двадцатого июля. А сейчас на месяц раньше. Ушёл я вчера чисто. Не найдут они меня. Единственный человек, что меня видел — сам Гордиевский. Да и что он сможет описать? Рост, вес… все. Веревку я спер в Питере. На глаза я никому не попался… вдобавок секретность. Эта история катастрофически позорна для КГБ. И они ее постараются замять. Нет, предателя не пожалеют. Но меня будут искать вполсилы. Чтоб не всплыли причины поисков…

Ответ на билет препода не устроил. Он попытался углубиться, я скучно отбрехивался. В общем — четверка.

Препод полистал мою зачетку, и сообщил, что пересдать можно будет только через пол года. Пожал плечами и пошёл искать Вику. «Аукцион» сейчас — самая стильная питерская команда, в смысле музыки. Ей понравиться.

Но все планы разбились. У Виктории дачная жизнь, вечером ее с мамой ждут в гости соседи. И расписание визитов расписано на три дня вперёд. Сейчас подъедет машина за мной, Коль. Поехали, не съест тебя мама.

— Увы, Виктория, есть парни двух типов. Одни поедут с тобой по первому свистку и куда угодно, другой- суть монстр без души и сердца. Или у нас в планах разрыв? Она засмеялась, прижалась и укусила в шею.

— Никуда не денешься! Нам ещё доклад Проничевой писать. Через недельку и начнём. А пока- не обижайся. Маме там одиноко.

— И даже не думай, что ловко мной проманипулировала! Я и так уже собрался согласится на Проничевское предложение. Оделся в чистое. Вспомнил жизнь, где был, что видел. Кто знает, как оно там, в Москве, и хороши ли москвички. Почти готов.

Мы стояли у моста через канал, и болтали ещё минут двадцать. А потом она уехала.

Я закурил и решил сходить в Апраксин. Там, в комиссионном отделе электроники, тусуются продавцы видеокассет. Вдруг что найду? Проходя Банковским переулком, с изумлением увидел открытую рюмочную. Зашёл, конечно. Нас не закрыли, Коля! До следующего года спокойно работаем. Махнул рюмку коньяку на радостях.