Максим вновь отхлебнул пива, чувствуя во рту сладковатая горечь.
— Новости такие, забот вам скоро прибавится. То, что промышленность вновь сорвала план – уже не секрет. Так что готовьтесь «временно» ставить в доты «Максимы» и лепить амбразуры из бетона. Сдать все надо будет к пятнадцатому июля или «секир башка».
— Да ты… — следовавшие дальше слова воентехника причудливо сочетали в себе переплетенные идиомы и междометия с добавлением ряда шипящих звуков. Возмущение вызвало не нарушение технологии, снижавшее боевые качества дотов. Как раз это еще можно было стерпеть. А вот, надвигающаяся волна авральных работ превосходила размерами все предыдущие.
Обычный станковый пулемет в бетонную коробку просто так не воткнуть. Нужен специальный подвижный лафет, временные металлические задвижки, прикрывающие расчет от осколков и пуль, а еще сотни других мелочей. Мастерские и так задыхались от заказов: в утвержденные проекты постоянно вносили изменения, стараясь еще лучше вписать дот в местность. А на деле все оборачивалось множеством переделок при монтаже оборудования.
— Что я? — развел руками Ненашев, — я пиво принес и говорить не хотел. Через пару недель сами новость узнаете. Похоже, все-таки тревожится наше руководство насчет того берега. Только, чур, пока молчок.
Панов, хоть и знал о готовящемся постановлении Совнаркома от шестнадцатого июня, но сейчас лукавил, сдвигая сроки. Окончательно все запланировано к январю сорок второго года, пусть и предусматривалось по два часа в день сверхурочной работы на одном из заводов.
Воентехник и сапер принялись обсуждать новость, а комбат осторожно намекнул присутствующим: не стоит ли сначала закончить наиболее готовые объекты.
Потом немного отдохнуть и помочь ему покопать землю рядом с дотами. Максим не проявил инициативы, лишь сместил приоритет. Планом работ это предусматривалось, но «мелочевку», как всегда, оставили на потом.
Ненашев, в свою очередь, клятвенно обещал помочь строителям. Дело общее, да и он, как командир отдельного батальона, может сам принять решение.
Тут Максим улыбнулся, вспоминая дачный опыт Панова, и просветил ребят, какой золотой жилой могут стать остатки высокопрочного бетона, если пустить его на блоки-кирпичи. Потом воентехник ушел по своим делам, намекнув, что начальник участка обязательно сможет сильно им помочь. Он обязательно с ним переговорит.
«Ага, специалист по антиквариату», — усмехнулся Панов, услышав знакомую фамилию. Хорошо живет простой советский военный строитель. Личная машина, «трофейный» фамильный сервиз, картины, особняк и девушка-полька, как прислуга.
— Не пойму, а в чем твой интерес, — задумался Манин.
— Что будешь делать, если серьезно стрелять начнут? — Максим решил не темнить. Парень ему нравился.
— Разбегаться. Надо людей хотя бы сохранить. У меня десять винтовок, три ручных пулемета и на все про все триста патронов, — ни секунды не раздумывая, ответил Николай, и сокрушенно махнул рукой.
— Уверен? — сердито посмотрел на него капитан.
Картинка, которая здесь может скоро произойти, знакома Панову из немецких альбомов. На фотографиях, взятых в тот день пленных, сортировали «по шапкам». Пилотки в одну, кепки в другую, а фуражки в третью группу. Наглядная пропорция, сколько людей на границе, до нашествия, стояло с винтовкой, а сколько с киркой или лопатой.
— Сам что предложишь?
— Прежде всего, бороться за чистоту! Если мыть бойца в городе невозможно, то строим баню прямо здесь, — Максим вспомнил о ситуации в Белорусском военном округе.
Массу войск выдвинули к новой границе, и сразу возникла куча невыносимо сложных бытовых проблем. Главная из них – казармы, поскольку зимовать в землянках или палатках, означило получить в ответ массу простуд и воспалений легких. Инфраструктура едва справлялась и с санитарным обеспечением бойцов. Графики очередности проблемы не решили. Положение сложилось настолько катастрофическое, что пришлось вмешаться белорусскому ЦК и Совнаркому [96].
— А кто разрешит?
— А кто запретит? Часть у меня новая, полномочия есть, место под лагерь отведено!
— Черт, мне такое даже в голову не пришло, — хмыкнул Манин.
— Значит так, раствор и печник твой. Кирпич наберете в форте, я предупрежу караул. Вокруг печей возведете деревянный каркас из снятой опалубки дотов. Палатку на стены и крышу, как получу, сразу вам отдам. Ну что, по рукам?
Ненашев тут же начал судорожно вспоминать, у кого в штабе он видел еще пахнувшую типографской краской книжку по необоронительным постройкам? [97] Там опыт финской войны, плюс расчеты, схема. Ему совсем не нужен был собственный деструктивный результат работ по укреплению фундамента тещиной дачи.
Ну, а пока Максим написал размеры небольшого котлована, квадратов на шестьдесят. Порядок-то цифр он примерно помнил, однажды побывав, в одной из командировок, примерно в подобном деревянно-брезентовом сооружении. Там, при минусовой температуре палаток уже было две, одна внутри другой.
— Да, и еще. Лагерь поставлю к тебе вплотную. Пусть с той стороны гадают, то ли новая часть, то ли строителей стало больше. Начнете завтра с котлована. И, пожалуй, сходим мы вместе к твоему старшине. Не нравится мне ваше житье-бытье. Да не трусь, Колян, я до призыва бухгалтером работал, — о работе следователем Панов естественно умолчал. И еще о том, что он свято помнил заветы Петра Первого: «интендантов каждые пять лет менять или вешать». Нафталиновый запах портянок, и вкус дармовой тушенки портит человека не хуже, чем квартирный вопрос.
— А после борьбы за чистоту?
Решение Манину нравилось, но начали они же с немцев!
В ответ капитан развернул карту.
— Под марку «великой стройки» поставь последовательно несколько запруд вот здесь и здесь – Максим ткнул на карте в ручейки, вытекающие из большого болота к югу от его позиций. — Если умельцы есть, пусть крепящие бревнышки правильно поставят, так, чтобы пинком можно выбить. Скоро станет совсем жарко, и иначе влагу не удержать. Еще дренажную систему в полях надо восстановить и почистить.
— Подтопить территорию захотел?
— Да, а что делать? Нет мин на складе. Пусть, если форсируют Буг вязнут в грязи или гуськом тащатся по шоссе и железнодорожной насыпи, — Максим знал, что примерно так и случилось, но подгадить еще больше для него дело святое.
— Может, мне еще мосты посмотреть? — чуть насмешливо ухмыльнулся сапер. Чертов сукин сын! Все же капитан решил их напрячь!
— Мил человек! Взрывать их нечем – парировал Ненашев, — и ты должен знать, что мины и фугасы закладываются исключительно по специальному приказу наркома обороны. Жаль не дал мне полномочий маршал Тимошенко, так что, угомонись.
— Даже так, — сапер нахмурился, артиллерист не шутил.
Манин для себя давно сделал вывод. В один прекрасный день немцы откроют здесь фронт. Сил удержаться нет. Когда враг переправится, его первые солдаты через пятнадцать-двадцать минут появятся здесь.
Ненашев посмотрел на него, зло сплюнул и еще более язвительно выдал:
— Николай! Мне тут все русским языком говорят, «войны не будет»! Решайся, или иди к черту!
Сапер прикинул, предложение нового знакомого делало два квадратных километра у границы непроходимыми для танков и грузовиков, весом больше трех тонн, но на пару дней. Если солнце не прекратит палить, то обязательно высушит все.
— Думаешь, задержим?
— Думать до войны можно. Лучше сообрази, как еще заткнуть тут дырку, — на карте появилась пометка напротив трубы под железнодорожной насыпью, предназначенной для стока грунтовых вод. Еще один дополнительно заболоченный квадратный километр между путями и шоссе, ведущими в Брест. – Только не переборщите, не то железнодорожники обидятся.
Сапер очень серьезно кивнул, представляя проблему.
— Так что водички… для санитарной обработки бойцов должно хватить. И с этим, — капитан побарабанил по своей кобуре, — случись, что я помогу. Склад скоро организуется, на два твоих батальона карабинов хватит.
