Ознакомительная версия. Доступно 66 страниц из 326
— Разложил не разложил, но проникся. И субординации тоже не чужд, только на легкую жизнь все равно не рассчитывай. Если буду считать себя правым — спорить будем до хрипоты. Но последнее слово, конечно, за тобой.
Собеседник хмыкнул:
— А ты думаешь, сейчас у меня по-другому происходит? Команду-то я под себя подбирал… — И, удивленно покрутив головой, добавил: — Но как ты меня быстро раскусил. Я-то все думал, ну как же до тебя эту мысль довести, а ты ее первый озвучил.
— Не прибедняйся. Ты ее довел очень даже популярно — только тупой не поймет. И предлагаю — если уж мы определились в начальных взаимоотношениях, перестать друг друга осыпать комплиментами и заняться делом. Что ты там про кино говорил?
— Согласен! — Быстро переключившись, Станислав вскочил со стула и, меряя комнату быстрыми шагами, начал излагать свою идею: — Я вот все думал про «картинку» — и вот она «картинка»! Телевидения толкового пока, конечно, нет, но ведь есть кинематограф! Да, это требует больших затрат, но в данном случае овчинка стоит выделки! Вот скажи, как бы ты отнесся к совместному цветному советско-американскому фильму на эту тему?
— Чего-о-о?
— А что ты так изумился? Считаешь это невозможным? Зря! Рузвельт еще полтора года назад попросил Голливуд заняться производством фильмов о Советском Союзе. Ты что, «Миссию в Москву» не видел, или «Песнь о России»? А «Три русские девушки»?
Хм, вообще-то эти фильмы я видел. И полностью с них опупел. Одно дело, когда подобное кино делают у нас, но вот от америкосов я такого совершенно не ожидал. В той же «Миссии в Москву», снятой по книге Джозефа Дэвиса, дана просто потрясающая оценка политике СССР. В этом фильме руководители моей страны изображены не красноглазыми монстрами-людоедами, а наоборот: дальновидными, умными и взвешенными политиками. А уж когда я увидел и услышал, что американцы в своей картине оправдывают не только войну с Финляндией, но и договор Молотова-Риббентропа, то чуть не подавился семечками. Поэтому после слов, что чистки конца тридцатых годов были направлены на улучшение безопасности страны в преддверии войны, я даже не удивился, так как удивляться было уже дальше некуда. Одна только мысль осталась: эх, сюда бы в кинозал современных мне демократов посадить! Их бы точно кондратий хватил, если бы они узнали, как во время войны отзывались об СССР в «незыблемой цитадели демократии». Зато я понял — когда буржуинам действительно приспичит, то они готовы не только говорить правду, но и снимать о ней фильмы. Но когда надобность в России отпадает, то на Западе моментально включают свою многоствольную говнометалку… [25]
А Тверитин тем временем развивал свою мысль:
— Так что после выхода серии фильмов об СССР американцы неоднократно обращались к нам с просьбой снять совместную картину. Последний раз, месяца полтора назад, от MGM поступали подобные предложения. Думали снять художественное кино о действиях наших террор-групп и их морских пехотинцев в Югославии.
Удивившись, я спросил:
— Это когда они совместно действовали? Тем более в Югославии?
— Никогда, но это роли не играет. Для них главное, чтобы в фильме присутствовали «невидимки» вместе с американскими солдатами.
— Понятно. А при чем тут наша последняя операция?
— Да как ты не понимаешь? Представь — мы ведь будем экранизировать практически реальную историю! За это любой сразу ухватится! И все будет показано как есть, разве что добавится история чудесного спасения русским «невидимкой» американской корреспондентки, к примеру, из «Вашингтон пост», которая приехала на совместную базу освещать визит товарища Сталина и американского посла! Ну и, конечно, внезапно вспыхнувшая между ними страстная любовь, куда уж без этого…
Поперхнувшись от неожиданности, я заржал так, что чуть не кувыркнулся со стула, и сквозь смех выдавил удивленному Стасу:
— Любовь между Верховным и Гарриманом?! Да еще и страстная!? Ой, сейчас помру!!!
Какое-то время Тверитин недоуменно смотрел на дрыгающего ногами собеседника, но потом сам не выдержал и, рассмеявшись, ответил:
— Дурак, между нашим солдатом и американкой! А заодно будет показан не только военный быт, но и жизнь обычных людей — хуторян, которые всячески содействовали поимке врага.
— Может тогда сразу — колхозников? Ты ведь сам «пел» про идеологию?
— Нет, колхозники это перебор. В данном случае действовать надо гораздо тоньше. Идеология в таком фильме должна быть тщательно скрыта. Разумеется, она обязательно будет присутствовать, но практически незаметно.
— Это ты опять так шутишь? Я имею в виду — насчет фильма?
Стас пожал плечами:
— Какие уж тут шутки. Сейчас, по приезду, буду подключать наших сценаристов, режиссеров и выходить на американцев.
— Круто! А на главную женскую роль кого пригласишь? — Тут, представив себе фигуристых забугорных поп-див, я моментально перевозбудился и с жаром выдвинул свое предложение: — Кстати, про Мэрилин Монро ты ничего не слышал? Очень, очень советую! — Но следующая мысль заставила вернуться с небес на землю. — Хотя… Блин, отставить! Она еще скорее всего даже не актриса… Эх, жалко-то как!
Вспомнив душераздирающие формы главного секс-символа Голливуда, я в расстройстве шмыгнул носом и замолк.
Станислав, недоуменно покосившись на меня, спокойно ответил:
— Нет, про Монро не слышал. А вот на примете держу Кэтрин Хэпберн, Энн Севедж и Вивьен Ли. Предпочтительнее всего конечно же Ли.
— Ха, губа не дура! А она согласится?
Тверитин плотоядно оскалился:
— Куда она денется, если в этом будут заинтересованы ее работодатели?
— Ну тады — ой!
В общем, со Стасом мы просидели почти до утра. Разговор шел то о задуманном фильме, то о подковерной возне как в правительстве, так и на местах, где было много недовольных новой линией Сталина, то о политике. Кстати, новый знакомый меня сильно удивил, сказав, что американцы даже в случае железных доказательств участия англичан в попытке покушения никаких особых действий предпринимать не станут. Да и мы слишком сильно давить не будем. Это, мол, просто нецелесообразно. Но зато те же америкосы могут здорово одернуть своих людей из демократической партии, которые всячески ратуют за Польшу. На поляков нам в данном случае плевать, главное, что будут опарафинены те, кто пропихивал Трумэна на пост вице-президента. Этот сенатор (не без нашей помощи) находится под следствием, но костяк его команды выбрал нового кандидата и сильно давит на Рузвельта. А тут вдруг такой козырь в руки старине Франклину. И, судя по всему, Рузвельт этот козырь использует на все сто.
Слушая Тверитина, я уже было хотел возмутиться насчет «нецелесообразности», но последние его слова заставили меня всерьез задуматься. Блин! А ведь действительно — мало ли наше правительство выражало недовольство действиями поляков? Но что пшеки, что их английские друзья на советское бурчание плевать хотели. И зная это, я периодически задумывался над конечными результатами всей проводимой операции. Нет, вычисление «крота» в верхних эшелонах власти — это, само собой, дело хорошее. Но вот дальше — зачем вся эта бодяга, да еще и проведенная с таким огромным размахом? Пусть даже все складывалось бы по первоначальному плану — то есть была бы предпринята массированная атака на аэродром крупными силами Армии Крайовой. Ну накрошили бы великополяков, взяли «языков», и что? Очередная нота? Может, пожестче, но по сути все останется, как и было. Нам сейчас, действительно, сильно ссориться с Англией смысла нет. А вот если принять во внимание слова Стаса насчет демократической партии… Может, в этом вся соль? Не допустить во власть тех, кто впоследствии развяжет «холодную войну». Епрст! Как интересно получается…
М-да, надо будет у Колычева поинтересоваться, прав я в своих рассуждениях или нет. Хотя если он мне ничего раньше не говорил, то и сейчас вряд ли что скажет. Нарвусь только на очередное напоминание относительно секретности, и этим все дело закончится.
