Лекарь-палач (СИ) - Браулер М.

– А в твоей земле так бывало? – я от неожиданности вздрогнул.

Что значит, опытный сыщик. По каким-то фразам, или вопросам, он догадался, что я не первый раз слышу про подобные зверства.

Кстати. Почему не вариант? Скажу, что было в моей стране, кто там проверять то будет? Телефонов не было, Интернета тоже.

– Было, – обреченно сказал я. – Очень похоже.

– Убивца споймали? – коротко спросил староста.

– Нет, сбежал, – сказал я почти правду, не уточнив, что бежал я.

Бежал, что есть сил в страхе не только от увиденного, но от того, что узнал человека, стоявшего за омерзительными преступлениями.

Вот это и напрягало. Игнат, губной староста, легко подумает, что убийца из Европы переметнулся на русскую землю. Я же не мог такого подумать.

– Так убивец из Европы и заявился, – подтвердил мои догадки староста.

– Возможно, – подтвердил я.

Не мог же я сказать правду.

– Зачем убийце сие надобно? – спросил староста. – Раз девки одинаковым способом разрезаны, да ровно через три дня, какова суть?

Вот хотел бы я знать ответ на этот вопрос. Хорошо, что я не рассказал служивым людям про извлеченные стекловидное тело и печень. Интуиция подсказывала, что не стоит пока делиться такими сведениями.

– Не знаю, – вздохнул я. – Даже не могу предположить.

– Хорошо, что зашел, разобрались немного, – встал староста из-за стола. – Чего еще припомнишь, так сразу заходи, докладывай.

– Конечно, – сказал я.

– И здание тебе скоро выделим, для лечебницы твоей, – сказал староста, когда я выходил из комнаты. – На той неделе и начнешь людей лечить.

Последняя фраза вернула мне хорошее настроение. Мысль, что я смогу изменить способы лечения, наполняла радостью. Если бы только не омрачающие обстоятельства, в виде серийного убийцы.

На удивление, разговор со старостой помог немного прояснить мысли. Теперь я знал больше. Знал, что места, где совершались убийства, находились не так далеко друг от друга. К каждому месту убийца мог добраться на лошадях меньше, чем за день. Значит, он где-то рядом.

Период в трое суток меня озадачил, понятно почему. В мое время между убийствами проходили ровно одни сутки. Я вздохнул, решив подумать на эту тему позже. Больше всего меня волновал последний вопрос старосты – суть то в чем? Он, понятно, не знал про органы. А я знал. И очень хорошо.

В своем времени я дошел почти до конца расследования, понимая, для чего извлекает убийца стекловидное тело из глаз и вырезает печень. Какими бы дьявольскими ни были ритуалы, цель была. В сочетании с другими важными компонентами убийца надеялся создать эликсир бессмертия.

Глава 14. Облик жертвы

Вернулся я домой почти к обеду. Всю дорогу до дома в голове вертелось несколько мыслей. Одна из них заставляла бешено биться сердце.

«Если мы правы, а губной староста это подтвердил, – с ужасом думал я. – Значит следующей ночью будет еще одно убийство. Пятое. Хоть бы я оказался и правда безумным, заигравшимся в доморощенного сыщика. Откуда я знаю, что жертв будет шесть? Между событиями четыреста пятьдесят лет».

Мозг, конечно, выполнял задачу по защите от излишнего стресса. Только плохо. Глубоко внутри я был уверен, что я прав.

Только каким образом изощренные убийства оказались идентичными с разницей в несколько столетий, объяснить пока не мог.

«Надо вернуться к основному вопросу, – лихорадочно метался мозг. – И староста правильно спросил, а зачем убийца это делает? Я же химик и биотехнолог, прекрасно разбираюсь в компонентах и смешивании лекарств. Нужно еще раз обдумать и понять, что именно он делает с тем, что извлекает».

Положив вновь приобретенную рубаху и кафтан в русском стиле на стол рядом с кроватью, я достал все блокноты с записями рецептов.

Большая часть того, что я изучал, прекрасно подходила для открытия лаборатории, ну как здесь называли аптекарской палаты или лекарской горницы. Наверное, все же лучше лекарская горница.

Ладно, мечты о научном развитии медицины в шестнадцатом веке придется пока отложить. Я должен был понять, что делает убийца.

Помогла вновь приобретенная феноменальная память. Смешно, но в голове в виде четких фотографий мелькали страницы моего же блокнота.

«Для чего убийце стекловидное тело, извлеченное из живой жертвы, я помню, – мысли не метались хаотично, но выстраивали логическую цепочку. – Заведующий моей лабораторией сказал, что компоненты стекловидного тела, гиалуроновая кислота и коллаген могут использоваться для омоложения. Практиковалось подобное только в запретной «черной алхимии».

На последней мысли я вздрогнул. Я же помню, как готовил доклад про алхимиков, собирая доказательную базу, что это были просто талантливые ученые, напрасно обвиненные во всех смертных грехах.

Странно, после созерцания разрезанных пополам жертв без глаз в этом времени, я больше не был уверен в собственных выводах.

«Так ладно, сосредоточься, – приказал я себе. – Печень давала кровь и необходимые питательные вещества для приготовления эликсира».

Значит, если отвлечься от ужасности самого явления, получалось, что и в шестнадцатом веке убийца извлекал стекловидное тело и печень только с одной целью. Для приготовления «вечного напитка», эликсира бессмертия.

Возникал другой важный вопрос. Где убийца в этом времени возьмет растворители? Синтетические препараты, которые выполняли роль усилителей других компонентов изобрели только в двадцать первом веке.

В голове всплывали фразы последнего разговора с Петром Николаевичем, заведующем моей лаборатории. В том, в другом времени…

«Пропали вещества, которые усиливают движение клеток и метаболизм. Используются в экспериментах по репрогаммированию стволовых клеток. Оба препарата используются в регенеративной медицине…».

Я также очень хорошо помнил свой ответ. Только теперь получалось, что если в моем веке адские убийства совершал подражатель, то здесь в шестнадцатом веке орудовал оригинал убийцы, так сказать?

Занимался подобным явно не средний алхимик, познания должны быть невероятными. Допустим, убийца в этом времени записал рецепт бессмертия. Не просто рецепт, все убийства описал в мельчайших деталях. Со схемами.

В другом времени у убийцы каким-то образом оказались древние записи. Вот подражатель и воспроизводил все в точности.

Странно, но двадцать первый век я больше не считал своим временем.

Как-то быстро я загорелся идеей получить собственную лабораторию и развивать медицину здесь, в шестнадцатом веке. Так, ладно, это потом.

– Допустим, мотив, каким бы безумным он ни казался, есть, – сказал я вслух, глядя в окно. – Убийца собирает стекловидные тела и кровь из печени шести жертв. Молодых девушек. Почему невинных? Может девственность была доказательством, что внутренние органы не повреждены?

Я саркастически усмехнулся. Странное, конечно, мнение. Отсутствие половой жизни никак не означало здоровую печень. Девушка могла есть много жирного, или пить много алкоголя. Врач должен был это знать.

Возникла смешная мысль. Если бы у меня были полномочия, издал бы приказ, чтобы все девушки, которые «мужа не знали», то есть девственницы, усиленно пили вино и пиво. Предотвратить убийство может и не смогу, но тогда хотя бы это чертов алхимик получит нездоровую печень.

Черный умор помогал, видимо, пережить весь ужас последних событий.

– Как же убийца все-таки находит жертв, – проговорил я. – Молодых девушек, которые «мужа не знали», было достаточно в разных городах и селах России, даже в шестнадцатом веке. Почему ингредиенты, прости, Господи, нужны были именно от этих девушек? Почему не от других?

Я понимал, что чего-то не хватает в портрете жертвы. Возраст и пол были слишком широкими характеристиками, да и факт девственности ничего не объяснял. Ни в двадцать первом веке, ни в шестнадцатом веке.

Мысль о том, что я не все характеристики жертв вычислил, не давала покоя. Имеющихся данных явно не хватало. Молодые девушки, не замужем, более конкретно, девственницы. Зачем тогда носиться между Москвой, Тверью и Старицей? Почему именно эти жертвы. И где он найдет следующих?